Ты, возможно, меня не помнишь, мы как-то встречались с тобой…
(Есть такая журналистская уловка. Когда необходимо взять эксклюзив на бегу, то фраза: «Вы, возможно, меня не помните, мы как-то с вами встречались…», – вне зависимости от того, правда ли это, работает в 90% случаев безотказно.)
Но сейчас это не трюк. Мы действительно встречались и встречаемся, начиная с 90-х годов прошлого столетия.
Впервые мы увиделись, когда ты сыграл Артюра Рембо в «Полном затмении».
Это был пиратский эфир на одном из курских телеканалов, когда еще можно было показывать в 19:00 всё, что лежит на полках видеосалонов, даже такой прекрасный фильм о любви двух поэтов. Тогда слово «пропаганда» у нас имело совсем другое значение, чем сейчас, и если это касалось кино, то больше в отношении фильмов типа «Рокки» или «Рэмбо» (согласись, какая ирония: Рембо можно было показывать, а Рэмбо – с опаской). Впрочем, ладно.
Примерно в это же время у нас в глубинке появился интернет, и первые сайты, которыми я стал интересоваться, были посвящены кино. Первый трейлер, который я скачал, был ролик к «Ромео + Джульетта». Полторы минуты хронометража «ползли» около часа.
С этого начались наши более-менее регулярные встречи. Я всегда был с тобой, всегда был за тебя. Когда тебя ругали за клишированность образов и масок, я находил аргументы, которые уничтожали точку зрения твоих критиков. Когда тебя ненавидели за так называемую «слащавость», у меня всегда под рукой было несколько сцен, которые не содержали никакой приторности.
Когда ты не получал «Оскара», я, наверное, переживал не меньше, чем ты.
Около полутора месяцев назад я впервые увидел фильм «Выживший» прекрасного режиссера Алехандро Гонсалеса Иньярриту, за творчеством которого тоже с удовольствием наблюдаю давно. Кино мне понравилось. И твоя, Леонардо, работа тоже. Не хуже и не лучше прежних.
Но. Неизвестно, работа ли это пиарщиков или спонтанная народная воля, с конца декабря прошлого года по поводу «Выжившего» поднялся такой ор и крик, что это заставило меня пересмотреть фильм еще два раза, в том числе на языке оригинала (глупо, согласись, смотреть почти немой фильм «без перевода»).
Я хотел объяснить для себя три позиции, споры по поводу которых были особенно горячи: режиссура, операторская работа и актеры. Объяснять самому себе всё это довольно нелепо. Это как медитация в переполненном вагоне метро. Хороший фильм? Конечно! Оператор молодец? Бесспорно! Актеры на высоте? А то! Достоин ДиКаприо «Оскара»? Нет.
Леонардо, я не вру друзьям. Я вообще мало вру, потому что у меня это плохо получается. Поэтому говорю тебе то, что думаю. Кто еще может сказать правду, кроме лучшего друга? Так вот.
Ты сам должен признаться: у тебя были работы куда более крутые.
Взять хотя бы предыдущего «Волка с Уолл-стрит», который раскрывал все грани твоего таланта: комические, драматические, трагедийные, фарсовые. Как известно, рассмешить человека куда труднее, чем заставить заплакать.
Вспомни, как в семидесятые и девяностые главной интригой «Оскара» был вопрос: «Дадут ли статуэтку Аль Пачино?» Он получил его в 1993 году за хорошую, но далеко не лучшую роль в «Запахе женщины». Потом была истерия по поводу Мартина Скорсезе. Ему дали «Оскар» в 2007 году за хороший, но не лучший фильм «Отступники».
И вот теперь пришла твоя очередь. Да, всем известно, что американские академики любят вручать премию за какие-то подвиги. Красотка Николь Кидман наклеила нос в «Часах»? Это бесстрашие должно быть увековечено, так что дайте ей «Оскар»! Пофиг, что в «Рождении» она настолько вошла в образ, что за три напряженные минуты на крупном плане у нее меняется цвет глаз без склеек или вмешательства на посте. Шарлиз Терон сыграла толстую страшную маньячку? Пофиг на всё остальное! Джаред Лето похудел до состояния «почти дистрофик»? Приз в студию!
Так может получиться и с тобой. Всем пофиг на твои предыдущие славные роли.
Ведь «Выживший» состоит из сцен, иллюстрирующих подвиги на съемках: растерзан медведицей, вылез из могилы, прижег себе горло, купался в ледяной реке, падал с обрыва, спал голышом в лошади и так далее. С драматургией, правда, не всё хорошо. Тебя порвал медведь, тогда почему мы таращимся с восторгом на эту сцену и готовы смотреть еще и еще? Убили сына, но почему мы не переживаем ни за сына, ни за Гласса? Почему мы не ненавидим героя Харди? И так далее. Вообще, мотивировка главного героя – не самое сильное место в этом сценарии. Но я, кажется, перехожу на территорию рецензентов, я этого не планировал, прости, больше не буду.
Кстати говоря, этот фильм и тебя в нем очень любят именно рецензенты и критики. Деление по признаку любви/нелюбви к «Выжившему» очень характерно. Все мои друзья и коллеги, журналисты и прочая пишущая братия, без сомнений восхищаются лентой и твоей игрой. C другой стороны, все мои друзья и коллеги, профессионально работающие в кино, актеры и режиссеры, имеют много претензий к фильму, к твоему месту в нем и очень интересно раскладывают и укладывают «Выжившего» на лопатки. Но я не буду цитировать последних не столько потому, что не хочу тебя обидеть, сколько потому, что не во всем с ними согласен.
К какому стану принадлежу я? К середине, наверное. Ничего личного. Как известно, к тем, кого мы любим, мы предъявляем завышенные требования. В России даже есть поговорка: «Бьет – значит, любит». Но это не совсем тот случай, так, вспомнилось. Бесспорно, на нашей традиционной трансляции «Оскара» я буду болеть за тебя. Конечно, я буду визжать от радости, если ты из мема и анекдотов перейдешь в категорию «лауреатов», все мальчики и девочки из «ВКонтакте», наконец-то, найдут новую мишень. Но еще больше мне (и не только) понравится, если ты выйдешь на сцену и скажешь:
«Простите, братцы, но я не могу принять эту награду, у меня были фильмы и получше».
Это будет очень по-русски, а ты же, говорят, имеешь какую-то частичку от наших.
Остаюсь твоим другом. Старушка Мэри Тодд зовет, и мне, кажется, пора в кровать.
С уважением, пока! Скоро увидимся!