В каждой профессии существует свой ад, который является каждому во снах. Кошмары при этом бывают разными. Для телевизионщиков это может быть появление в прямом эфире без суфлера или неподготовленным. Для артистов театра – это опоздать на выход или заблудиться в поисках сцены.
У радийщиков тоже есть свои кошмары. Как правило, это дыра в их эфире, которую надо заполнить, но нечем. Или поиск нужной музыки в бесконечном ворохе других композиций, а счет уже идет на секунды. Стоит вам поработать в эфире хотя бы год штатным ведущим, вам от этих кошмаров не избавиться до конца жизни. Проверено на себе, доказано друзьями по радиоэфиру.
Самое глупое, что, когда такие косяки происходят не во сне, а на самом деле, это не так жутко, а ведь порой они бывают пострашней, чем придуманные морфеем.
В любой непонятной ситуации будь естественным. Проверено – доказано: когда происходит сбой в эфире, организм сидящего за пультом превращается в супермотор, в одного из «Мстителей», «Бэтмен против Супермена», далее по списку. В такой стрессовой ситуации твои инстинкты выходят на новый уровень человеческого развития, ты – Повелитель фейдеров, Великий знаток музыки, Бог юмора и сатиры, министр МЧС. И только выйдя из ЧП, ты начинаешь осознавать, что ты наделал, как ты это исправил, и еще неизвестно: хорошо это у тебя получилось или нет. В общем, каждый прямой радиоэфир – это война.
Следовательно, после ухода из профессии развивается вьетнамский синдром, который не даст тебе спокойно спать еще о-о-о-чень долго.
Возможно, это нехорошо и нескромно, но каждый День радио мы, бывшие или настоящие радийщики, так или иначе становимся мемуаристами. В отличие от бывших одноклассников, которым, спустя годы, и поговорить-то не о чем, ди-джеям всегда есть, что вспомнить, даже если они не видели друг друга десятки лет.
– Помнишь, как ты меня проткнул кнопкой во время эфира, что аж задница болела неделю? – так вспоминается история из череды бесчисленных подколов, смысл которых сводится к тому, чтобы заставить ведущего расколоться в прямом эфире, ойкнуть или вообще выключиться на некоторое время. Ди-джеи – такие ди-джеи. За каждым идиотским для непосвящённого поступком стоит многоуровневый миф.
Если говорить про кнопку, то это самый распространенный случай. Когда FM-станции только зарождались в провинции, для экономии времени ди-джеи сами зачитывали рекламу с листа (в середине 90-х 30-секундный аудиоролик мог обсчитываться час, поэтому проще было, действительно, произнести текст с листа «живаго»). Особенно важно было, если ведущий зачитывал «рекламу особой важности», к которой относилось сообщение от инвестора или от друга инвестора. В особо важном случае рассмешить коллегу было чуть ли не священным долгом для всех. Если же диктор был несгибаемым, и на него не действовали никакие рожи за стеклом и другие внешние проявления, то в ход шло оружие проще и безумнее. Например, другой ведущий мог вполне зайти в студию, вынуть из доски объявлений или просто из стены огромную канцелярскую кнопку и со всей дури вонзить ее в какую-нибудь часть тела читающего. Дальнейшее зависело от степени воздействия и чувствительности ди-джея.
Но сейчас уже нет кнопок в студии. И просто так не войдёшь в эфирную студию. Да и реклама идёт в записи. Такой номер уже не прокатит.
– А помнишь, как я тебе инициацию устроил? – и начинается ещё одна залихватская история, связанная с курсом молодого бойца. На каждой станции обряд посвящения проходит по-разному. Например, в наше время самой простой подставой было выключить свет в студии, чтобы молодой ведущий не видел ни текста, ни фейдеров. Да, вы правильно подумали, вспомнив армейскую дедовщину. Но я же говорю, что в прямом эфире – как на войне.
Я, будучи тренером ди-джеев, начинал с того, что рассказывал свою любимую историю из «Ее звали Никита» Люка Бессона («Окошко было замуровано!» – «Конечно, замуровано!»). Я до сих пор считаю, что радиоведущий всегда должен быть готов к стрессовой ситуации: окошко всегда может быть замуровано, на помощь никто не придет и единственный, кто может исправить ситуацию и выйти из замурованного помещения, – это ты сам.
Один из примеров могучей выдержки – это Ванька, наш ведущий, которого долго не хотели пускать в эфир из-за субтильной внешности и выражения лица, обещающего, что, случись что, он как минимум упадет в обморок, а как максимум – мы будем иметь первый трагический случай на производстве. Поэтому он первые год-полтора проработал в ночном эфире. Это не позор, скорее, наоборот, – лучшая школа. Она делает из тебя самого стойкого ди-джея, которого, правда, мало кто слышит по ночам, но зато это убережет его от звездной болезни в дальнейшем.
За полтора года Ванька себя зарекомендовал, как один из лучших ночных ведущих всех времен и народов, и мы перевели его на дневной эфир. Как-то так случилось, что у нас полетел передатчик (совет для будущих радиомагнатов: вы можете экономить на чем угодно, но не дай вам бог экономить на передатчиках), Ванька ведет эфир, ни о чем не догадываясь и не ведая, что он говорит в пустоту. И вот двое шутников пробираются в эфирную студию, медленно выводят на пульте второй микрофон (Ванька это видит, но продолжает что-то говорит в свой канал) и рявкают матом прямо в микрофон со всей дури. Ведущий, которого мы все считали листом дрожащим, не дрогнув ни рукой, ни голосом, медленно уводит все микрофонные каналы, включает уже заряженную музыку, снимает наушники и почему-то очки и невозмутимо спрашивает: «Вы что, совсем… [невменяемые]?»
Но сейчас уже передатчики сами собой не выходят из строя, а свет в студии технически невозможно выключить.
Два самых часто задаваемых вопроса радиоди-джею: «Как вы так быстро находите песню в программе по заявкам?» и «Как часто вы выходите в эфир пьяными?» На первый вопрос неинтересно отвечать, поэтому мы, чтобы не лишать человека веры в красивую сказку, придумываем что-то несусветное (у меня было около 10 вариантов ответа, один другого краше). На второй вопрос… Был случай, когда в Новый год, чтобы никого не обижать, мы записали все 12 часов заранее и пустили запись в 23:00. Весь регион потом обсуждал наш, якобы, пьяный эфир. Так что каждый слышит то, что ему хочется услышать.
А чего ждут от радиоэфира сейчас? Того же, что и 20, и 10 лет назад – чуда. Того, что сейчас заиграет любимая песня. Того, что ведущий скажет сейчас самые важные жизнеутверждающие слова. Того, что прозвучат новости, в которых будет всё хорошо (или хотя бы прозвучит правда). От радио хотят неожиданностей, эмоций, жизни. Когда у меня был один из первых эфиров, студия стояла в коробках, оснащенная лишь на четверть. Посреди пустой продакшн-студии, которую я видел через стекло, было несколько столов, бумбокс и единственный телефон, на котором зажигалась лампочка, когда кто-то звонил. Я поставил очередную композицию, увидел звонок и решил поднять трубку, чего, собственно, никто не просил. Подняв трубку, я услышал лишь одно, мужской голос сказал фразу: «Спасибо вам за музыку», – и разговор прервался.
Это я к чему? К тому, что даже спустя 20 лет, я помню это мгновение очень чётко. Пускай сейчас кругом автоматизированный эфир, плейлисты, ведущие не имеют права ставить музыку, отличную от той, что музыкальный редактор прописал, практически сошло на нет мастерство сведения, ведущие репетируют несколько месяцев «в стенку», а не ставятся в ночь с первого же дня… Пускай многое изменилось, я всё равно буду помнить это «спасибо вам за музыку».
С днём радио, дорогие ведущие, ди-джеи, редакторы прямого эфира, обслуживающий персонал, директоры, дикторы, звукорежиссёры, новостные службы и, в первую очередь, радиослушатели! Пусть сигнал будет чётким, эфир будет ровным, а музыка будет вечной.