Дмитрий Андреев: В школе-студии МХАТ, где я получил достаточно хорошее классическое образование, нас научили ценить и любить именно исторический костюм. Мы занимались в запасниках Государственного исторического музея, в запасниках Кремля, ездили в музеи в Петербург. То есть нам давали специальные знания – я знаю, как раньше кроили, как обрабатывали швы, – и прививали вкус. Современный костюм мне не очень интересен, за малым исключением. Если нам предлагают современные картины, мы стараемся зацепиться или за какую-то интересную идею или за какое-то необычное задание. Но в основном все же беремся за исторические проекты. В фильме «Форт Росс» действие разбито на два периода: наши дни и 1820 год. Начало XIX века я еще никогда не делал, поэтому было интересно попробовать, поднять материалы, «взрыхлить» ту эпоху.
Владимир Никифоров: Нам интересно придумывать костюм. Ведь современный костюм, в общем-то, не придумаешь – есть марки, бренды. А нас привлекают «марки» и «бренды» другого времени, сама История, мы в ней больше понимаем, поэтому с ней и работаем. В «Форте Росс» современный костюм – он специфический. Нужно было придумать, как органичней перевести персонажей из нашего времени в ту эпоху, чтобы современный костюм вписался в начало XIX века.
Костюм приключенческого фильма
ДА: В «Форте Росс» все определяет жанр – приключенческое кино. В соответствии с ним это абсолютно костюмная картина, то есть в ней все должно быть ярким, впечатляющим, сочным, интересным по фактурам, цвету. Это были для нас основополагающие моменты.
Источники для воссоздания костюма другой эпохи
ДА: Мы пользуемся историческими исследованиями, воспоминаниями, мемуарами, тем более что в «Форте Росс» действуют реальные персонажи: Николай I, Бенкендорф, Иван Кусков (основатель Форта Росс – tvkinoradio.ru). Потом обращаемся к живописи, модным журналам, исследуем кроильные материалы того времени. То есть потихоньку исследуем необходимый базис. Кроме того, поскольку в фильме военная форма присутствует в огромном количестве, у нас был консультант по военной форме, Сергей Попов, историк, один из членов редколлегии исторического журнала «Старый Цейхгауз».
Историческая достоверность
ДА: В «Форте Росс» очень сложная история была с гардемаринами, потому что в нашем фильме это придуманные персонажи – в действительности их не могло быть в Калифорнии. То есть отчасти мы допускали вольности. К примеру, форма у нас была гардемаринская, но с минимальными допусками, отчасти придуманная, такой микс. Конечно же, на наше вольное решение найдется тысяча критиков, которые скажут, что так не было. В советские времена этих людей называли «народными мстителями». Они писали студиям, а художников по костюмам за «промахи» лишали премии. Сегодня нам портит жизнь Интернет. Но в случае «Форта Росс», я считаю, допущения оправданы. У нас же свои законы – законы приключенческого жанра. Вспомните романы Дюма – бессмысленно же говорить о том, кто с кем из его романов в действительности мог или не мог встречаться. Как говорит наша коллега: «Хотите увидеть подлинный исторический костюм? Сходите в музей».
ВН: Главное не точность в том, как это было, а точность, к примеру, в силуэтах и в целом в духе того времени. Конечно, важно, попасть в цвет. Но если мы не попадаем, значит нам это нужно. Следуя законам изображения в кино, мы должны думать о цветовой целостности на экране, поэтому не всегда необходимо в точности воспроизводить тот или иной цвет костюма. Для нас действуют законы не исторического костюма и реконструкции, а законы художественного фильма. Кино – это «искусство допусков».
ДА: Допуски нужны в кино, хотя бы ради художественного смысла. И кстати, у нас были ожесточенные споры по этому поводу. Наш консультант говорил ни в коем случае не делать то, то и то. С этим списком мы пришли к Юрию Морозу, на что он возразил, что у нас приключенческое кино, придуманное. Но все же мы отстаивали и отстояли какие-то исторические вещи. То есть нам порой приходится лавировать между достоверностью и условностью.
ВН: Но вообще у нас есть такая как бы поговорка: «Если зритель начинает искать ошибки в костюме, значит, кино скучное». Да и какой бы ни был костюм, если он органично вписывается в атмосферу фильма, его никто критично рассматривать не будет.
Костюмы в сериалах и кино
ВН: Если говорить о «Братьях Карамазовых» и «Бесах», то хоть они и имеют формат сериалов, но снимались как полнометражное кино, во всяком случае, мы к этому стремились.
ДА: Если сравнивать полнометражный исторический фильм и исторический сериал, какие сейчас периодически длинными сезонами идут, то в последних и бюджеты маленькие, и требований нет, чтобы было максимальное погружение в эпоху. Это просто не нужно в таком формате. В итоге планка художника снижается – зачем выкладываться, если это никого вокруг не интересует? «Бесы» я считаю четырехсерийным художественным фильмом. Там было мало денег и очень сжатые сроки, но, тем не менее, я горжусь результатом и режиссерским, и актерским. К себе у меня там много вопросов. У меня после каждой картины начинаются самокопания, выискивания своих ошибок, чтобы в дальнейшем их не повторить.
Сотрудничество с режиссером
ДА: С Юрием Павловичем Морозом мы познакомились на картине «Братья Карамазовы», серьезное кино, которое я ставлю на одно из первых мест в нашем послужном списке. Тогда Юрий Павлович нам сразу сказал, что в историческом костюме он мало что понимает, и нам, как художникам, доверяет. Мы обозначили какие-то основополагающие, важные для режиссера моменты: цветовые нюансы, акценты. После он просто не вмешивался в нашу работу, мы действовали на доверии. Вот и на «Форте Росс» специальных задач перед нами и не ставилось. Мы плыли в одну сторону и нам, в принципе, было все понятно. Дело в том, что сценарий картины настолько внятный, что там понятно, как и что надо делать. Но со стороны режиссера подобное доверие, конечно, очень приятно. Кстати, с Владимиром Ивановичем Хотиненко на «Бесах» тоже было полное доверие. Но, к примеру, с Рустамом Хамдамовым на «Яхонтах» отношения складывались совсем по-другому. Он придумывает костюм, как правило, сам, растворяется в этом, живет в этом. Мы ему тут, конечно же, не мешали, только иногда он с нами советовался, мы порой спорили, направляли в несколько иное русло. В целом мы сообща придумывали костюм – Хамдамов рисовал силуэт, в рамках которого мы начинали разговаривать. Далее мы предоставляли спектр вариантов, а он уже выбирал.
ВН: Тут дело в том, что существует разное кино. Кино Хамдамова – это кино Художника-живописца. Он рисует свои картины, а мы – только кисти или палитра, которые он использует. Мы работаем с костюмом, и наша задача – быть проводником между режиссером и актером. То есть мы создаем образ, который в дальнейшем будет использовать режиссер. И тут очень тонкий момент – сделать так, чтобы и актер поверил в свой костюм, и режиссер поверил в этот костюм.
Сотрудничество с актером
ДА: Обычно, мы сначала встречаемся с актером за чашкой кофе или чего-нибудь покрепче, обсуждаем роль, ее развитие. Самое главное происходит во время примерок, когда мы начинаем визуально лепить образ, а общение приобретает зримый, конкретный смысл. Ищем линию плеча, силуэт, цвет. Я рассказываю про костюм, про эпоху, как в этом живут, ходят, сидят, ложатся, что и куда кладут, допустим, монокль, платочек. То есть я стараюсь сделать так, чтобы актер чувствовал себя в этом костюме как своей шкуре.
ВН: Но при этом каждый костюм мы как бы примеряем на себя. Вообще же при работе с актером, как и с режиссером, главное – разговоры, умение слушать и убеждать. Актер предлагает что-то в драматическом плане, говорит, удобно ли ему. Причем иногда даже необходимо, чтобы актеру было неудобно. Кем бы ни был актер, известным человеком или просто артистом массовых сцен, мы стараемся вести себя с ним очень благожелательно. Ведь у каждого из них свой характер, свои амбиции. И чем доверительней мы общаемся, тем выигрышнее смотрится в кадре и костюм, и актер.
Проблемы, с которыми сталкивается художник по костюмам
ДА: По поводу нынешнего поколения актеров, да простят они меня. Как правило, молодые не умеют носить костюм, видимо, потому что сцендвижению не учат, а это же важно – какой должен быть шаг, поворот головы, в какой руке перчатки держать, как снять цилиндр, как в кринолине присесть. Многие, к сожалению, если речь идет об исторической картине, очень мало погружаются в эпоху. Конечно, сегодня ритм работы такой – актеры скачут с площадки на площадку. Но из-за этого в итоге формируется поверхностный взгляд на роли, исчезает органика. Мало кто сегодня работает как, скажем, Иннокентий Михайлович Смоктуновский. По воспоминаниям моих коллег, готовясь к роли Гамлета, Мышкина или Карла V, он приходил в библиотеку, изучал книги по истории костюма, сам постигал эпоху.
ВН: У нас есть такое понятие – «доигрывать костюмом». Актеры старой школы зачастую сами создавали свой образ, который не нужно было «доигрывать».
ДА: Когда говорят, что костюм такой хороший, что в нем и играть ничего не надо – это на самом деле минус для нашей профессии, ведь это значит, что мы за актера рассказали его историю, «лишили его работы». То есть задача костюма – помогать актеру, что-то в нем подчеркивать или наоборот, заставлять его себя преодолевать, но ни в коему случае – не подменять.
Российские актеры и иностранные
ДА: Зарубежные актеры и наши – это зачастую Небо и Земля. Зарубежные, как правило, все умеют носить костюм, относятся к нему и к нашей работе с уважением и даже трепетом.
ВН: У нас почему-то нет такого отношения. Костюмный департамент в России воспринимается как подсобный. В Европе художники кино – это соратники, равноправные творцы. Там актеры понимают, что от художника по костюмам зависит, как они будут играть и выглядеть в кадре. В «Форте Росс» в этом плане нам особенно повезло с испанской актрисой Лайей Коста. Она очень быстро приняла и восприняла наш костюм.
ДА: Конечно же эта проблема связана с актерской школой. Не секрет, что у нас сегодня трудности с педагогами, да и в целом с культурой, с требованиями к самим себе.
ВН: На мой взгляд, сейчас сложилась ориентация на сериальный формат: актер быстро вошел, на крупном плане быстро что-то отговорил. А детали, движение и другие вещи, необходимые для полнометражного кино в обучении опускаются – это при таком формате не нужно.
Опыт и образование
ДА: Среди моих коллег есть несколько человек, которые нашему делу не учились, высшие учебные заведения по профилю не заканчивали. То есть для них главное был опыт, опыт и еще раз опыт. Я же закончил специальное учебное заведение, и считаю, мне повезло, поскольку иногда мне не нужно было «придумывать велосипед», я уже знал, как те или иные вещи надо делать. В этом смысле я скорее сторонник высшего образования. У меня в свое время был большой провал – на третьем курсе я пошел работать по специальности, художником-технологом в театр Станиславского и Немировича-Данченко. В итоге я прилично потерял в образовании, зато приобрел большой технический и производственный опыт.
Работа в тандеме
ДА: Был такой тандем – Пьер Берже и Ив Сен-Лоран (смеется). Вот примерно по тому же принципу мы и работаем. Владимир отвечает за организационно-финансовую сторону нашего предприятия, а я за творческую. Это не значит, что мы не общаемся на смежные темы. Конечно, мы советуемся друг с другом по всем вопросам. Нам, кстати, многие завидуют, поскольку технические моменты – это и составление смет, и разговоры с продюсерами про деньги, про зарплаты. Художников это выматывает. Владимир же замечательно это делает, он хороший психолог, бизнесмен. Умеет договориться о смете и зарплатах, в общем, прекрасно людей «обрабатывает». Эти таланты дорогого стоят.