Как это снято: «Сонная Лощина»

Запуск: Идея Ягера, рассказ Ирвинга, сценарий Уокера, редактура Стоппарда

«Сонная Лощина» по праву считается одним из лучших фильмов Тима Бертона и ассоциируется прежде всего с его именем. Но первоначально идея экранизации мистической новеллы Вашингтона Ирвинга принадлежит не ему.

Мысль создать киноверсию одного из краеугольных произведений американской литературы посетила молодого специалиста по спецэффектам Кевина Ягера в 1994 году. Кевин успел поработать над эпохальным клипом Майкла Джексона Thriller и снять эпизод культовой хоррор-антологии «Байки из склепа». В соавторы он позвал писателя Эндрю Кевина Уокера, чей дебютный сценарий «Семь» был замечен в Голливуде, но за его реализацию браться никто не спешил.

На съемках фильма «Сонная Лощина» (1999) / Фото: Paramount Pictures

По прошествии нескольких месяцев Ягер и Уокер стали предлагать проект «Сонной Лощины» различным инвесторам. В итоге заключили соглашение с продюсером Скоттом Рудиным, который заручился поддержкой Paramount. Однако купившая сценарий студия под разными предлогами откладывала его производство. По всей видимости, не доверяя таким новичкам, как Ягер и Уокер. Несколько лет дело не двигалось с мертвой точки, пока летом 1998 года Рудин и его сопродюсер Адам Шредер не обратились к Тиму Бертону.

Режиссер воспринял предложение поставить «Сонную Лощину» как настоящий подарок судьбы. Во-первых, он находился в вынужденном творческом простое, потратив год жизни на совещания по так и не реализованному проекту Warner Bros. «Супермен». Во-вторых, сценарий Ягера и Уокера давал Бертону возможность наконец воплотить свою любовь к фильмам ужасов на полную мощность.

Том Стоппард / Фото: PA Images / TASS

В качестве скрипт-доктора к работе над картиной был привлечен блестящий британский драматург Том Стоппард. Он сделал персонажей более объемными и вернул истории романтически-мистическую атмосферу литературного оригинала.

Уокер же оставил лишь место действия, всадника без головы и имена нескольких героев, включая Икабода Крейна, превратившегося из учителя в констебля. Другими словами, сценарий, как и замышлялось, получился по мотивам новеллы Вашингтона Ирвинга, приобретя и особый готический дух первоисточника.

Драматургия: Мрачная сказка в трех актах с двойниками, детективной интригой и флешбэками

Совершенно закономерно, что одна из самых выдающихся работ «мрачного сказочника» Тима Бертона развивается по канонам сказки. Это прекрасно сочетается с классической трехактной структурой киноповествования.

После пролога, где показывается убийство отца и сына Ван Гарретов, мы попадаем в Нью-Йорк 1799 года и знакомимся с констеблем Икабодом Крейном. Его прогрессивные научные методы расследования не находят одобрения со стороны руководства.

Чтобы покрыть недостачу признания, сказочный герой должен пройти испытание, назначенное бургомистром, и отправиться в «заколдованное место», где его теории подвергнутся проверке на состоятельность. Так в первом акте Крейн оказывается на территории из пролога и начинает свое путешествие в архаичный мирок, живущий по своим мистическим установкам, и в собственный внутренний мир, которому явно не хватает иррационального. Это еще одна важная недостача, которую персонажу, ставшему заложником своего разума, предстоит восполнить по ходу действия.

Поворотным пунктом на этом пути становится розыгрыш Брома Ван Бранта, который заставляет Икабода усомниться в своей уверенности, что никакого призрака-убийцы не существует. Кульминационная встреча с настоящим Всадником без головы и вовсе переворачивает сознание Крейна.

Во второй акт он входит уже без страха перед непознанным, защитой от которого, судя по флешбэкам из детства, и служила рационализация всего и вся. Логично, что и событийный ряд здесь становится все более мистическим, и в истории появляются такие сказочные объекты и персонажи, как Дерево Мертвых и лесная колдунья.

Сцена из фильма «Сонная Лощина» (1999)

Отметим, что одновременно с внутренним конфликтом героя, в повествовании развиваются детективная и любовная интриги, которые во втором акте пересекаются, порождая конфликт между влюбленными. Это происходит, когда Икабод обвиняет в причастности к убийствам отца Катрины Балтуса Ван Тасселя.

Девушка не может этого простить Крейну. А после кульминационного собрания в церкви, Икабод начинает подозревать в сговоре с Всадником уже и ее.

В финале второго акта Икабод приходит к выводу, что слепая вера доводам разума, не видевшего опасности в прекрасной деве, подвела и разрушила его. Он покидает поместье Ван Тасселей. Однако следуя к выезду из Сонной Лощины, он находит доказательства своей неправоты и догадывается, кто является истинным властителем гессенского призрака, а значит — в третьем акте об этом узнает и зритель.

Сцена из фильма «Сонная Лощина» (1999)

Заключительное действие раскрывает личность главного злодея, и на смену детективной интриге приходит вопрос: «Кто победит в решающей битве добра и зла?». По закону сказочного хэппи-энда, Икабод Крейн, его канонический герой-помощник Юный Масбэт и возлюбленная Катрина выигрывают в схватке с Леди Ван Тассель, отправляя ее вместе с приспешником в потусторонний мир тьмы.

Сама же троица отправляется в Нью-Йорк праздновать наступление нового года и века, завершая таким образом путешествие протагониста. Он возвращается домой с верным другом и любимой невестой, но без ловушек излишне рационального разума и детских травм. Сплошные приобретения!

Сцена из фильма «Сонная Лощина» (1999)

Не обходится эта «мрачная сказка со счастливым концом» и без мотива двойничества. И Крейн, и гессенец прибывают в Сонную Лощину, потому что им чего-то не хватает, и эта общность рифмуется с забавной антитезой: первому, чтобы обрести покой, нужно потерять голову, а второму — вернуть её, причем в буквальном смысле. Оба в конце пути возвращаются туда, откуда пришли, не в одиночку, а с прекрасными дамами под стать себе. Мэри даже головы рубит не хуже Всадника, причем не жалеет и собственную копию в лице родной сестры.

Кадр из фильма «Сонная Лощина» (1999) / Фото: Paramount Pictures

С Катриной Леди ван Тассель тоже объединяет некоторое внешнее сходство и увлечение колдовством. Только одна использует магию с добрыми намерениями, а другая — совсем наоборот. Впрочем, куда больше общего у главной злодейки не с падчерицей, а с протагонистом. По сути, Икабод и Мэри — люди, пережившие в детстве идентичные травмы, потеряв матерей, обвиненных в ведьмовстве. Более того, они оба отреклись от Бога, но он уверовал в науку, а она — в Дьявола. Так сценарий обнаруживает философскую глубину, демонстрируя как похожие трагедии кого-то толкают к свету знаний, а кого-то — во тьму мести.

Ну и, конечно, внутренний конфликт Икабода Крейна не зря разворачивается на фоне смены эпох, когда магическое мышление все больше вытесняется научно-техническим прогрессом. Еще одно философское расширение в многослойной сказке.

Кастинг: Депп в стиле студии Hammer, британцы и Кристофер Ли

В «Сонной Лощине» Тим Бертон хотел отдать дань любимому жанру ужасов и в особенности фильмам британской студии Hammer. Отчасти поэтому он задействовал в картине множество английских актеров: Миранду Ричардсон, Майкла Гэмбона, Яна Макдиармида, Ричарда Гриффитса, Алана Армстронга. Не обошелся он и без «хаммеровских» звезд — Майкла Гофа, сыгравшего нотариуса, и Кристофера Ли, чье появление особенно символично.

Сцена из фильма «Сонная Лощина» (1999)

Для Бертона «легендарный Дракула» стоит в ряду самых любимых актеров наравне с Винсентом Прайсом. Поэтому бургомистр в исполнении Ли запускает действие фильма, отправляя Икабода на испытание. Сцена перекликается с еще одним фильмом Бертона — «Эдвард Руки-ножницы». Там ученый Прайс определял судьбу другого персонажа Джонни Деппа. Обе роли по хронометражу крошечные, но сюжетообразующие.

Кадр из фильма «Сонная Лощина» (1999) / Фото: Paramount Pictures

Упомянутый Джонни Депп в своей работе также старался отразить «хаммеровский дух», балансируя «на тонкой грани между хорошей и плохой актерской игрой». Отсюда — гиперэмоциональная мимика Крейна с картинными обмороками и подчеркнутым изяществом манер.

Бертон знал, что подобные кульбиты выглядят у Деппа очень органично, и потому не рассматривал иных кандидатов на роль Икабода. Однако студия оттягивала момент окончательного утверждения, предлагая режиссеру другие варианты, чтобы соблюсти привычные голливудские формальности.

Кадр из фильма «Сонная Лощина» (1999) / Фото: Paramount Pictures

На роль Катрины Ван Тассель Бертон пригласил вторую звезду «Эдварда…» Вайнону Райдер, но она отказалась. Тогда режиссер утвердил Кристину Риччи, с которой давно хотел поработать. По его мнению, она похожа на актрису немого кино, да и типажно очень соответствует бертоновской эстетике.

Депп от такого выбора не был в восторге, ведь хорошо знал Кристину с детства и воспринимал едва ли не как родственницу, а тут ему предстояло играть ее возлюбленного. Что ж, ради искусства и своего главного режиссера, актеру пришлось преодолевать зажимы.

Кадр из фильма «Сонная Лощина» (1999) / Фото: Paramount Pictures

Кристофер Уокен и Мартин Ландау, например, ради очередного сотрудничества с Бертоном вызвались и вовсе сниматься бесплатно. Из предыдущих работ мастера в «Лощину» также перекочевали Джеффри Джонс, сыгравший порочного священника, и Лиза Мари, получившая роль матери Крейна.

Локации и декорации: Штат Нью-Йорк в Англии

Сумрачная красота долины реки Гудзон, где разворачивается действие сценария и литературного первоисточника, привлекала Тима Бертона задолго до появления «Сонной лощины» в его трудовых планах. Конечно, он собирался снимать именно в местах, описанных Ирвингом. Однако на севере штата Нью-Йорк не оказалось необходимых для размещения декораций студийных площадей.

Кадр из фильма «Сонная Лощина» (1999) / Фото: Paramount Pictures

По совету Скотта Рудина поиск локаций продолжился в Великобритании, где группа надеялась найти подходящий маленький английский городок. В итоге выбор пал на Долину Лайм-Три в Хамблдене, напомнившую Бертону гудзонские места. Но поселение кинематографистам пришлось создавать самостоятельно. Городок Сонная Лощина был возведен вокруг утиного пруда. А лес, в котором происходят самые мистические моменты фильма, соорудили в одном из павильонов Шеппертонской студии. Самая же значительная часть съемок развернулась на студии «Ливсден».

Визуальное решение: «Естественный экспрессионизм», камера Любецки, костюмы Этвуд и оммажи

Павильонные съемки во многом повлияли на визуальное решение фильма, еще больше сблизив его с почитаемыми Бертоном картинами Hammer Film Productions. Это касается особого ирреального ощущения, которое возникает, когда натура напоминает декорации и наоборот.

В «Сонной Лощине», например, полномасштабные объекты легко можно принять за макеты, а «ложную перспективу» — за «чистую монету». Художник-постановщик Рик Хайнрихс, получивший «Оскар» за работу над картиной, окрестил этот стиль «естественным экспрессионизмом». Такой стиль, безусловно, усиливает эффект заколдованного места на границе двух миров, проходящей прямо сквозь символическое Дерево Мертвых. Разумеется, тоже рукотворное.

Сцена из фильма «Сонная Лощина» (1999)

Само собой, пребывание в таких местах может буквально перевернуть сознание. Главный оператор фильма Эммануэль Любецки доносит эту мысль с помощью «голландского угла». Так экспрессионистский «по крови» прием знаменует переход Икабода Крейна из рационалистов в разумные мистики после розыгрыша Брома.

Антитезой заваленному горизонту выступает нарочитая симметрия в композиции других кадров. Таким образом обыгрывается пограничность происходящего, где норма то и дело опрокидывается, подобно головам летящим с плеч.

Среди прочих операторских средств выразительности Любецки использует такой классический арсенал как Взгляд Бога и, напротив, съемку с нижней точки. Также он экспериментирует, решая сцену объяснения влюбленных на суперкрупных планах, которые обычно не применяются в диалогах.

Сцена из фильма «Сонная Лощина» (1999)

Но, безусловно, главной находкой оператора в «Сонной лощине» является приглушающий цвета светофильтр. Он придает картине еще больший ретро-аромат, создавая абсолютно уникальное изображение: и монохром, и сепия. Но ни тем, ни другим оно не является. Абсолютно индивидуальны, и в то же время вдохновлены модой прошлого, костюмы, созданные Коллин Этвуд. Например, платья Леди ван Тассель были созданы под влиянием работ художника Адриана для «Марии-Антуанетты» 1938 года.

Кадр из фильма «Сонная Лощина» (1999) / Фото: Paramount Pictures. Костюм из фильма «Марии-Антуанетта» (1938) / Фото: The Museum at FIT

Кроме того, ретро-эстетика находит отражение и в прямых оммажах. Неправдоподобно густая и алая кровь отсылает к хамерровскому циклу про Дракулу с Кристофером Ли, а пыточные орудия старшего Крейна — к «Маске сатаны» Марио Бавы. Цитирует Бертон и диснеевский мультфильм «Легенда Сонной лощины» 1949 года. Испуганный Икабод Деппа с тем же трудом удерживает трясущуюся чашку, что и анимационный Крейн, а Бром ван Брант с огненной тыквой в руке «косплеит» рисованного Всадника.

Обыгрывает Бертон и старые-добрые кинематографические клише вроде обязательного грома и молнии при появлении инфернального монстра (временами, кстати, весьма комичного, как и злодеи Hammer). Также режиссер визуально подчеркивает кольцевую композицию киноповествования. Действие начинается и заканчивается в Нью-Йорке, а сказочное путешествие открывается и закрывается похожими кадрами осеннего пейзажа с движущейся каретой.

Более того, 20 лет назад создатели зарифмовали финал фильма, знаменующий скорую смену веков, с датой выхода в прокат, когда весь мир замер в ожидании миллениума.

Сочетание цифр 2020, которое ждет впереди, впрочем, тоже окутано мистикой, а значит — самое время пересмотреть «Сонную Лощину».

Обложка: кадр из фильма «Сонная Лощина» (1999) / Paramount Pictures