Фото: Ричард Беймер
У каждого свое ощущение от «Твин Пикса». У моего поколения воспоминания, скорее, ностальгические. Как говорят персонажи фильма «Рестлер», «пришел Кобейн и все испортил». Для нас, конечно, все было по-другому. Пришел Кобейн, пришел Дейл Купер, пришла Кэтрин Трамелл, пришла «Losing My Religion» – и нам сорвало голову на всю оставшуюся жизнь.
Фото: Ричард Беймер
Если у меня спросят, какой фильм стал определяющим в юности-отрочестве, я без раздумий скажу: «Твин Пикс». В момент его выхода в 1990 году его еще никто из нас, простых советских школьников, не видел, но я уже был знаком с «Голубым бархатом», и новости кино, которые можно было узнать из «Взгляда», «До и после полуночи» или просто из выпусков новостей (а тогда они уже не состояли из пленумов и удоев, но еще не доросли/не опустились до политических агиток), я смотрел внимательно. И когда по телеку показали сюжет о новом фильме Дэвида Линча, который сметает все рейтинги (хотя, вру: тогда слова «рейтинги» не существовало, был штамп «в момент показа криминальная обстановка в стране резко снижается»), я примерно понимал, кто это и что это значит, но не сказать чтобы воодушевился.
Фото: Ричард Беймер
Так что когда «Твин Пикс» начали показывать по тогда еще первой программе Центрального Телевидения (или, если быть точнее, на ГТРК «Останкино») в 1993 году, я был относительно подкован, но не был полностью готов к тому, что увижу. Я не знал, что, кроме «Рабыни Изауры» и «Санты-Барбары», есть такие сериалы, в которых нельзя пропускать ни секунды, где надо реже моргать и быть готовым к самым причудливым поворотам сюжета. Грубо говоря, нас взяли и без подготовки швырнули, как котят, в самую середину пруда, а мы и рады были. Сплав ужаса, сатиры, абсурда, эротики и психоделики завораживал, смешил и интриговал одновременно.
Фото: Ричард Беймер
Мы разбирали одноклассниц и подруг, как героинь сериала. В каждой школе были свои Одри, Донна, Норма, Шелли и даже китаянка Дейзи. На выпускном я танцевал с Шерилин Фен, и она этим пользовалась. Когда мы с ней увиделись спустя три года, то, вспоминая и посмеиваясь, я внезапно узнал, что нас, мальчиков, тоже делили на «шерифов Труменов», «Энди» и «Бобби Бригзов». Когда я спросил, кем был я, она засмущалась и не стала отвечать. Так я понял, что в школе явно не был Дейлом Купером.
Когда я поступил на филологический, то преподавательница по лексике была сразу прозвана «женщиной с бревном», по морфологии – «одноглазой Надин». Манерный Денис с исторического факультета сразу вызывал вопросы: «Дэнниз» или «Денис»? Когда мы увидели первый миниатюрный диктофон, сразу бросились шептать в него: «Дайана, сейчас 16:15…» Когда мы узнали, что Джули Круз, напевшая саундтрек к «Твин Пиксу», имеет свои собственные диски, то не было кассеты более разыскиваемой, чем та, что с двумя ее сольными альбомами на обеих сторонах.
Фото: Ричард Беймер
Когда мы на первом курсе ездили на яблоки, то по ночам, вместо того чтобы бухать, как это делали все остальные нормальные факультеты, мы пересказывали «Дневник Лоры Палмер» непосвящённым. Вообще говоря, то, что в середине 90-х издали мерч по телесериалу в виде книги, причем состряпанной не нашими графоманами, а написанной на самом деле и переведенной профессионалами, – это о многом говорит, несмотря на качество прозы. Там же, на яблоках, мы пересказывали друг другу миф о том, что есть полнометражный фильм по сериалу, где играет Дэвид Боуи (мы настолько тщательно пытались выговаривать «Дэйвид Бауи», что привычка осталась до сих пор. Не самая постыдная, кстати, привычка). Когда увидели сам фильм «Огонь, пойдем со мной» с «Бауи» в эпизоде, нас настигло разочарование. Это было сродни тому, что узнать, что Снежный человек существует.
Фото: Ричард Беймер
Считающийся провальным «Огонь…» меня в свое время напугал так, что я некоторое время считал его самым страшным фильмом всех времен до тех пор, пока не увидел «Шоссе в никуда», в котором желтая разметка под аккомпанемент Трента Резнора с тем же «Бауи» порождала клаустрофобию с начальных титров и до появления Мэрилина Мэнсона. После Мэнсона и Rammstein уже ничего страшного не было и быть не могло.
Фото: Ричард Беймер
Откровенно говоря, я вполне понимаю руководство Showtime, которое, якобы, ведет войну с Дэвидом Линчем за сценарий третьего сезона «Твин Пикса». Кто знает, что там сейчас у Линча в голове творится. После «Внутренней империи» все сошлись во мнении, что у него там крутится свой аккреционный диск (по мне, так «Внутренняя империя» смешнее и понятнее, чем «Простая история»). Вспомните «Малхолланд Драйв», который тоже задумывался, как сериал, но в результате был завернут студией, из-за чего родился сатирический шедевр, к середине превращающийся в настоящий роллеркостер.
Даже если новый «Твин Пикс» и выйдет, то сенсации не будет. Я даже скажу так, лучше бы его не случилось. Недавно, около года назад, блуждая с помощью пульта по ночному телеэфиру, я наткнулся на приключения агента Купера. «Пленка, 4:3, две камеры», – на автомате подумал я. И это меня неприятно удивило, никакого соприкосновения с таинством начала 90-х не произошло. Волшебство кончилось. Агент Купер перешел в «Отчаянные домозяйки». Донна Хейворд играет злобную пришелицу из космоса. Та «Шерилин Фенн», с которой я танцевал на выпускном, уже давно окончила медицинский и сейчас, наверное, живет где-то в Курской области с мужем и детьми. «Одноглазая Надин», говорят, скончалась, и ее хоронили всем университетом. Сказки, как и воспоминания, восстановлению не подлежат.
Но 8 апреля я обязательно выпью за Линча, который ровно 25 лет назад с помощью трупа, завернутого в полиэтилен, обрек на смерть планы наших родителей на нас. Если не стакан высокоградусного напитка, то обязательно чашечку чертовски хорошего кофе.