— Чем вас привлекла пьеса Тургенева «Месяц в деревне», лежащая в основе фильма «Две женщины», и какую задачу вы ставили перед собой в этой картине?
— Мы хотели сделать такую классическую экранизацию. Поэтому для нас, прежде всего, была важна литературная первооснова и сам Тургенев. Все те чувства, что волновали автора когда-то и были заключены им в пьесу – любовь, ненависть, зависть, сострадание, – мы пытались перенести на экран, и для этого очень бережно отнеслись и к драматургии, и к языку.
— А как формировалось художественное решение картины? Поскольку экранизация классики в нашем кино имеет давнюю традицию, были ли у вас какие-то референсы?
— Ну, во-первых, да, в памяти еще остались работы наших великих мастеров, вроде Иосифа Хейфица, Михаила Швейцера, Григория Козинцева, Андрея Кончаловского и других режиссеров, ставивших классику и довольно успешно. Они переносили литературу на экран, ничего не меняя, не осовременивая. Мы пошли по тому же пути.
Во-вторых, продумывая изобразительное решение, мы опирались на русскую живопись, например, на Венецианова, на Федора Васильева, Левитана, Борисова-Мусатова, Станислава Жуковского. Их работы очень много дали в плане понимания настроения другого времени, в плане атмосферы жизни в усадьбе. Оператор Гинтс Берзиньш как-то сумел собрать и передать эти трудноуловимые вещи.
— А почему, кстати, вы выбрали Берзиньша?
— Мне хотелось, чтобы изображение отличалось каким-то особым видением, своим чувством. Я увидела несколько его работ – он талантливый человек, довольно известный в мире операторского искусства. Мы, в общем, сразу нашли общий язык, вместе продумывали решение, вместе писали режиссерский сценарий, и в итоге на съемочной площадке ему было проще воплощать наши идеи.
— Фильм снимался в музее-усадьбе Глинки в Новоспасском. Сложно ли было найти подходящую для съемок локацию и почему вы остановились на этом месте?
— Мы работали над фильмом четыре года, из которых целый год посвятили поиску усадьбы. Сначала искали в Интернете, потом ездили на место. Столкнулись с тем, что обычно на фотографиях показано одно, а в действительности оказывается не так, все намного меньше, камеру негде поставить и т.д. Да и усадеб-то в более-менее достойном состоянии, к сожалению, осталось совсем немного. Усадьба Глинки как-то нам сразу подошла: в ней отчетливо прослеживается русский классицизм, есть большой красивый парк, пруды, аллеи, яблоневый сад. Правда, какие-то вещи пришлось достраивать, например, террасу, а также целиком была построена оранжерея. Сами съемки там заняли почти месяц.
— Одну из главных ролей в фильме играет Рэйф Файнс – звезда мировой величины. Почему вы решили пригласить именно его в картину? Чем его привлек этот проект?
— Его привлеки, конечно, Тургенев и русская литература. Рэйф любит Россию, любит нашу классику, много читает, в том числе непосредственно на русском языке, который он изучал. Особенно Рэйф интересуется Пушкиным, и не случайно он исполнял роль Онегина в одноименном фильме. Тургенев ему тоже близок, и, если я не ошибаюсь, он уже играл в театральной постановке «Отцов и детей». В общем, ему все это близко и интересно. Это во-первых, а во-вторых, когда он посмотрел картину «Одна война», он нам поверил, понял, что с нами можно работать.
Рэйф – особенный актер, все его работы служат тому доказательством. Его персонаж, Ракитин – очень сложная роль. В ней ничего не нужно играть, в ней нужно существовать. Все чувства в этом образе скрыты внутри, не находятся на поверхности. Потрясающая способность Рэйфа играть одними глазами, все передавать через взгляд, была нам необходима. Глубина его проникновения в образ оказалась настолько невероятной, что на площадке я его иначе как Ракитиными и не называла – он слился со своим героем, полностью превратившись в русского дворянина XIX века. Не зря даже тургеневеды, посмотрев фильм, отмечают, насколько русский персонаж получился у Рэйфа. Так что участие его – это, конечно, для нас счастье, большой подарок судьбы.
— А как вы взаимодействовали на площадке? Он действительно хорошо знает русский язык?
— Да, он знает язык, и он даже играл на русском языке. Конечно же, он владеет им не так как русский человек. Какие-то отдельные слова и выражения он не всегда понимал, но при этом он настаивал на том, чтобы все говорили только на русском. Так постепенно он погружался в наш язык. Если все-таки была какая-то проблема, то рядом всегда был переводчик, помогал ему.
— Скажите, какая-то разница актерских школ, британской и русской, чувствовалась?
— Да нет, мне кажется, школа проживания у нас одна. Если актер органичен, если он все пропускает через себя, если он сливается со своим образом, то это одна и та же школа. У нас в фильме так работали все актеры: и Анна Астраханцева, и Анна Ливанова, и Александр Балуев. Единственное, у кого-то рисунок роли был более характерным, например, у Шпигельского, которого играл Сергей Юшкевич. Но все равно каждая роль требовала вживания.