— В первую очередь хочу тебя поздравить в состоявшихся съёмках, во-первых, замечательного фильма и, во-вторых, с прекрасными коллегами на площадке.
— Спасибо.
— Я тебе завидую: ты работал с такой командой, с Рейчел МакЭдамс. И у вас есть такая нежная сцена. Не было ли желания сделать её более эротичной? Или вы её сделали, но она была вырезана на монтаже?
— Было вот как. В сценарии не было любовной сцены. В один день я прихожу на площадку… Кстати, ты знаешь, что когда ты работаешь с западной группой, приходишь в свой вагончик, гримёры тебе подписывают носки: «левый» и «правый»? Вот. Настолько они тебя любят. Ну так вот, прихожу на площадку, меня встречает ассистент режиссёра и говорит, что меня просит зайти Антон. Я иду к Антону, он говорит: «Слушай… будет… любовная сцена». Я говорю: «А ты Рейчел сказал?» Он говорит: «Да». Я: «И чё?» Он: «У неё было такое же лицо, как у тебя». Вечером я звоню Рейчел (смеётся): «Давай, мол, встретимся в кафе, поговорим». Она мне говорит: «А что, Антон тебе уже сказал?» — «Да», — «И что думаешь?».
В общем, в итоге я написал Антону большое письмо, почему я не хочу эротической сцены с Рейчел МакАдамс. Ещё у меня английский же не такой хороший. Я отправляю это письмо своему агенту, он это письмо ночью переводит и отправляет его Антону и продюсерам.
— Так почему ты не хочешь эротической сцены с Рейчел МакЭдамс?
— Да потому что мой персонаж, чеченец Иса Карпов, не мог этого сделать. Я бы не понял себя как актёра, и потом мой персонаж после этого одни омовением не обошёлся. И Антон был нам с Рейчел благодарен, что мы не сделали эту сцену.
— Ты сказал об омовении. Как ты готовился к этой роли мусульманина, наполовину чеченца, подозреваемого террориста?
— Во-первых, литература. Фильм был снят по одноименной книге Джона Ле Карре, которую я прочёл ещё до утверждения. Второе — это погружение в мир мусульманства. У меня были консультанты, с которыми я ходил в мечеть здесь, в Москве, потому что ответственность велика перед религией, исповедуемой моим героем. Потом в Гамбурге у меня был консультант-турок, и был имам, с которым мы часто общались. Я был на всех служениях, омовениях. Была подробная интересная работа. На первой сцене, когда Иса прибывает в город и молится, у меня был дублёр. Это довольно распространённая практика — и на Западе, и в России — когда есть человек, очень похожий на меня. И вот первый съёмочный день, мне говорят: «Сейчас он пройдёт сцену “ногами”». А я: «Не надо, не надо, я сам». А там важная сцена, когда Иса совершает намаз. Мы отрепетировали, Антон говорит: «Всё, стоп, снято». Я говорю: «Антон, нет, мне надо всё точно проверить, насколько это было достоверно, мне нужно проконсультироваться». И вот насколько немецкая команда была профессиональна: уже через десять минут у нас на площадке был консультант, который не живёт рядом, но его где-то нашли, достали, и следующий дубль снимали уже с этим консультантом. Понятно, что Антон смеялся: не нужно так много уделять этому внимания, не нужно долго молиться, не войдёт всё в материал. Но я ему говорил: «Антон, это нужно сделать, иначе нельзя, а там уже на монтаже ты всё сделаешь, как считаешь нужным».
— Если ты так серьёзно к этому относишься, то среди твоих консультантов не было, случайно, чеченских боевиков?
— Шутки шутками, но у меня были сомнения по поводу этой роли. Я просил Антона вымарывать некоторые реплики. Просто изначально герой был более жёстким, страшным. Я боялся, что мой герой предстанет в неправильном свете. У меня, правда, было желание познакомиться с настоящими боевиками, но мои коллеги и продюсеры меня отговорили.
— Как получилось, что ты стал актёром у Антона Корбайна?
— Я посмотрел фильм Антона «Контроль» несколько лет назад и начал мечтать о работе с ним. И я узнал о кастинге на фильм «Самый опасный человек». Прочитал книгу Джона Ле Карре, по которой написан сценарий, и решил, что надо действовать. Я практически сразу записал пробы для участия в фильме, но Антон не стал их смотреть, он искал на эту роль более высокого актера, ростом не менее 1.95. Я могу его понять, он искал такого, как жердь. Потом он снова вернулся к моей кандидатуре, спустя несколько месяцев . Я записал ещё раз пробы, но уже пробы сцены, несколько дублей. Мы встретились с ним в Берлине, пообщались и поняли, что будем работать. Я уже тогда понял, что происходит, что эта роль достанется мне. Через три дня меня опять вызвал Антон в Берлин уже для серьёзных проб.
— А были ещё претенденты на твою роль?
— Антон мне не говорил, но я знаю, что претендентами на эту роль были какие-то известные европейские артисты. Высокие, низкие, имеющие, в общем, значение. Вообще, люди с большим удовольствием шли на кастинг к Антону, вне зависимости от их известности, общались, разговаривали. Например, Даниэль Брюль — у него крошечная роль, и я могу понять его, потому что он работал в одной команде с Филиппом Сеймуром Хоффманом и Антоном Корбайном — это настоящий подарок.
— У тебя, кажется, нет ни одной совместной сцены с Филиппом Сеймуром Хоффманом…
— Нет, не было.
— Но вы общались?
— Да, конечно. В финальной сцене, когда он кричит и снимает с себя шапку, я заметил за собой, что я смотрю в мониторе каждый его дубль. А в Европе есть такая практика: не один монитор, над которым зависает вся группа, как в России, а много мониторов. Это очень удобно, когда все могут смотреть за творческим процессом, не мешая ему, вплоть до продюсеров, которые со своим монитором могут сидеть вообще в другом квартале. И я осматриваюсь и вижу, что все артисты смотрят дубли Филиппа. И это действительно было потрясающе. Он делал дублей тридцать, наверное, и каждый дубль по максимуму, по-настоящему. Какая-то невероятная отдача.
Была ещё смешная ситуация. Знаешь фильм «Человек, который изменил всё» (Moneyball)? Я его не смотрел, но в Гамбурге я купил себе кепку с бейсбольной командой и ходил в ней по съёмочной площадке, не зная, что Филипп снимался в этом фильме про бейсбол. А он на меня как-то странно поглядывал, думал, наверное, что это я для него хожу в этой бейсболке.
Филипп почти не здоровался на площадке, находился в каком-то своём мире. Но когда мы завершали проект, он со всеми разговаривал, говорил каждому добрые слова. На фестивале в «Сандэнсе», где мы представляли фильм, мы стояли на красной дорожке перед прессой, он обнял меня, сказал невероятные вещи, что я молодец, что я боролся и выдал хороший результат. И после этих слов мне стало уже всё равно, что про мою работу скажет кто-то другой.
— Ты вообще как относишься к жанру шпионского триллера?
— Я видел «Шпион, выйди вон» и был в полном восторге. А сейчас я снимаюсь ещё в одном фильме по новому роману Джона Ле Карре «Такой же предатель, как и мы» со Стелланом Скарсгардом и Юэном МакГрегором. Режиссёр — Сюзанна Уайт, а продюсеры — те же, что и «Самый опасный человек». И, кстати, Ле Карре подписал мне свою новую книгу с очень приятными словами. Это будет маленькая роль, но я там буду злодей. Русский злодей (смеётся). Мне вообще важно это. Важно, что я играю русских. Считается, что есть клише «русский человек». Для меня нет такого клише. Хочется менять это представление о наших людях.
— У твоего героя фамилия Карпов, и ты играешь в фильме в шахматы. Это откуда?
— Хм… С шахматами вот какая история. Мне показалось, что шахматы — это клише. Я прихожу к Антону и говорю: давай поменяем игру. Может, пускай будет «Лего»? Мы, конечно, не стали этого делать, но ко мне прицепилась кличка «Legoman». В общем, Антон в ответ на моё талантливое актёрское предложение начал надо мной шутить и даже присылать мне фото фигурок из «Лего».
— Как известно, ты сейчас занимаешься и кинорежиссурой. Изменилось ли у тебя отношение к работе на площадке теперь?
— Я и так был неприятный клиент. Не подарок для режиссёра, потому что проект с Алексеем Попогребским научил меня кое-чему большему, чем просто актёрская школа. Я на следующих фильмах говорил: «А почему мы делаем только два дубля? Нужно пятнадцать-двадцать!» Но если серьёзно, когда я работаю как актёр, я стараюсь не лезть к режиссёрам, не работать на их поле и выполнять то, что они просят, делать свою работу. Тут ещё очень важна литература, сценарий. Если сценарий хороший, что большая редкость, то я соглашаюсь и вообще не лезу в процесс дальше, чем просто актёр.
— Ты снял несколько короткометражек. Будет ли полный метр?
— Да, я готовлюсь к большой картине, но перед этим мне очень важно снять один документальный фильм. Я уже пообещал людям, это будет такое приключение, снимать будем в Лондоне.
— Удачи тебе и фильму «Самый опасный человек» в конкурсе ММКФ.
— Спасибо!
Шпионский триллер «Самый опасный человек» участвует в конкурсе 36 Московского Международного кинофестиваля, итоги которого будут подведены 28 июня.
Фото: Елена Горбачева