С тех пор как «Во все тяжкие» был объявлен Самым Лучшим Драматическим Сериалом Современности, главные умы планеты напряглись в поисках идеи, чтобы сделать что-то если не лучше, то хотя бы приблизительно похожее. Шестерёнки скрипят, лобные доли скрежещут, но не получается. Не потому, что «Во все тяжкие» был таким крутым, просто попал в нужное время в нужное место. Согласитесь, «Breaking Bad» с самого начала не очень-то и тянул на шедевр, и только к третьему сезону, разогнался так, что спустя пять лет был воспринят как общемировой феномен с прилагающимися регалиями в виде абзаца в Книге рекордов Гиннеса, больших цифр и толстых аналитических выкладок.
А нот всего семь. А сюжетов, по Борхесу, всего четыре. А федеральных каналов, вещающих на всю Россию в каждом доме, едва с десяток наберётся. И ни один не будет показывать сериал про наркотики (если мы будем адаптировать «Breaking Bad»), ни один не покажет сериал, в котором на должность премьер-министра претендует террорист-смертник (если будем делать версию «Родины») или президентом и парламентом манипулирует управделами президента (это к «Карточному домику»). Чем переплёвывать будем?
Телевизор продаёт нам что? Ценности и конфликты. Наша главная ценность — Великая Отечественная война. Наш главный конфликт – неумение, нежелание и неспособность разобраться в собственной истории. Особенно, если это касается XX века. Мы лихо снимали фильмы про войну (в прошедшем времени — потому что сейчас «только Федя Бондарчук прикольный чувак», остальным бюджет не позволит). И мы здорово снимаем биографические сериалы про героев ушедшей эпохи, в которых есть пища как для ностальгирующих по социалистическому прошлому, так и для его ненавистников.
Продать это на Запад невозможно.
Зато нас может спасти Израиль, который почти наше, а местами почти наше всё. Основа той же «Родины» лежит в израильской теленовелле «Военнопленный», а снятый на Земле Обетованной «На лечении» стал хитом в США в виде сериала «Лечение» с Гэбриелом Бирном, но у нас прошёл незаслуженно тихо в виде прекрасно выполненного «Без свидетелей» с Ксенией Кутеповой.
Так что мы можем и дальше адаптировать для себя не драматические сериалы, а ситкомы и телешоу, которые очень хорошо переводятся на русский, да так, что обхохочешься. Но не пытаться продать свои. Российских сериалов для осознания собственной значимости в мировой ТВ-индустрии у нас раз-два, да обчёлся. Лицензия на «Папиных дочек» была куплена германским телеканалом «Das Vierte», которого хватило на три сезона, после чего немецкие «дочки» ушли с экранов. Куда больший успех у мультсериала «Смешарики», который стал жирным брендом не только у нас, но и во Франции, Германии, Великобритании и других странах. Правда, неизвестно, какая была бы судьба у Копатыча и Кроша, если бы потенциал круглых мультяшек не разглядел Тимур Бекмамбетов, имеющий свойство ловко орудовать мелом судьбы в отношении кино- и телепроектов за рубежом.
«Что? Где? Когда?» и «КВН» — это, насколько известно, два исконно русских (чуть было не написал «славянских») телешоу из тысячи проектов, показываемых на нашем телевидении. Но не продаётся, хотя многочисленные попытки были. И это особый повод для гордости: мы такие умные, что аж покупать лицензию на Западе боятся, и у нас такой юмор, что аж иностранцы не понимают, как здесь можно соревноваться.
Тут недавно по Сети гуляла шутка, про то, что «Breaking Bad» собираются адаптировать в России: режиссёром будет постановщик «Доктора Тырсы» (попытка перевода на русский «Доктора Хауза»), а в роли Уолтера Уайта выступит Александр Розенбаум. Я бы поверил в шутку, и дело тут не в абсурдном Розенбауме, в Мексике же канал Teleset запустил «Метастаз», свою версию «Во все тяжкие». Как уже было сказано, дело в боязни пограничных тем. Недаром Павел Бардин уже несколько лет мучается с проектом «Москва — Город Грозный», который уже стал «Салам Масква». Там, напомню, русский и кавказец работают полицейскими в одной связке. Официально его не выпускают в эфир из-за мата на экране. Неофициально… Боятся, наверное. Адаптации не поддаётся, не смешно и вообще стрёмно.