Дневник Московского Международного кинофестиваля: День 2

Ах, да, «Левиафан»! Не было его. Говорят, что это такая месть Звягинцева, но не в отношении фестиваля, а Роднянскому, который ему не сказал про то, что проката не будет. Но надежды никто не теряет, ждут какого-то мифического «спецпоказа». Девочки-волонтёры делают большие глаза, когда их шёпотом спрашивают про «Левиафан».
 
Всё, я убежал, а то завтра с утра новый (!) Годар в «аймаксе» (!) в 3D (!). А ещё новый Антон Корбийн в конкурсе. И вообще много вкусненького.

В Доме кино открылась программа российского кино. Фильм открытия  – «Кино про Алексеева» Михаила Сегала. По-моему, он прекрасен (и фильм, и Сегал). У Збруева там, кажется, лучшая в его кинокарьере роль. Почему-то многие говорят, что у Сегала нет собственного почерка. Окститесь. Всё у него есть: и почерк, и светлая голова, и тонкое чувство юмора. Во всяком случае, он и Крыжовников – лучшие из молодых режиссёров, которые умеют волшебно работать с актёрами.
 
Зал в Доме кино забит под завязку. И бабушками, которым кажется, что «отовсюду дует», и молодыми студентами. Принимают кино очень хорошо, много смеются и аплодируют даже там, где это неуместно.

На сцену первого зала «Октября» выходит украинская группа, чтобы представить свой фестивальный фильм «Братья. Последняя исповедь». Блаженная женщина-режиссёр монашеским голосом говорит про духовную связь между нашими народами, и что цель этого фильма – чтобы был мир. Всё это вкупе с названием фильма сильно напрягает.
 
У этих «Братьев» – очень всё хорошо в том смысле, что вовремя и к месту. Прекрасно с технической стороны: оператор выдаёт такую картинку, что загляденье, художник так любовно расставил баночки-скляночки на задних планах, что хочется их отнять. Но такой фильм мог снять только очень наивный человек. Потому что невозможно представить, что кому-то хватит наглости на голубом глазу назвать оригинальной притчу о многолетней войне между братьями-соседями. Один вот-вот помрёт от рака, у другого – сердце. Между ними среди белоснежных безупречно снятых украинских просторов мечется женщина-писатель, которая вообще непонятно откуда взялась и зачем ей это всё нужно. В перерывах между бегающей по сугробам писательницы флэшбэками рассказывается, как братья-гуцулы дошли до жизни такой, как имели одну на двоих жену и одного на двоих сына. Один из первых кадров – деревянная церковь и мальчик, звонящий в колокол. Я аж дёрнулся, увидев это, но решил не уходить, а посмотреть, что там ещё может быть: снято-то красиво.
 
Это, знаете, есть распространённая шутка: если хочешь снять фестивальное кино, ставь в кадр лодку, и пусть на ней кто-нибудь плывёт, всё равно куда, лишь бы плыл – и награда тебе обеспечена. Так вот, в «Братьях» это всё есть: и лодка, и реки в тумане, и прямо с порога библейские аллюзии, и злободневность. Всё так чистенько, что хотелось встать и немедленно выпить. Но я досмотрел: интересно, когда ж они все представятся? На сцене, где общий сын относительно неожиданно погибает (вы же понимаете, что это не спойлер?), я хрюкнул от смеха. Там вообще много смешного: от ворчания старого брата до зарубок, которые он же, но в молодости, оставляет на теле общей жены (натурально, ножом). Но смешно, кажется, только мне.

В «Октябре» сейчас состоится первый официальный показ конкурсной ленты. Для начала, кинотеатр ожил: ничего не знающие приятные девочки-волонтёры щебечут и улыбаются, старушки с дедушками пытаются выклянчить у них буклеты, молодые люди огромными пачками выгружают полиграфическую продукцию, развешивается реклама фильмов, на плазмах то показывают расписание, то ничего не показывают. К кассам для аккредитованных журналистов стоит чуть ли не километровая очередь (вот никогда не понимал этой русской народной забавы: стоять под пеклом около часа, чтобы получить заветные три билета хоть на что-нибудь). На «мерседесах» стягиваются члены жюри – то есть что-то происходит, и это приятно.

Выхожу с просмотра японского фильма «Мой мужчина» за несколько минут до его окончания, потому что с ним и так всё понятно. «Няшная» девочка с вооот такими глазами теряет в результате сейсмической катастрофы всю свою семью. Её подбирает улыбчивый парень (по имени Джанго!) и как-то очень ловко и быстро заявляет: «Ты будешь моей дочерью». Девочке ничего не остаётся, как кивнуть: типа, ага, я сейчас вырасту и мы будем с тобой заниматься сексом. Что и происходит. Они перманентно то ищут отца, то занимаются сексом, то ждут, что сейчас появится настоящий отец, то опять занимаются сексом. Всё это на фоне фантастической заснеженной Японии и льдов, похожих на фотообои, с кровавым дождём, с фейерверками, нестареющим юношей, но растущей девочкой. В общем, сюрпризов нет.
 
Так вот, выхожу из зала, сталкиваюсь с критикессой из тех, что только что уминали коньяк, она спрашивает: «Что, совсем ужас?». Я неопределённо пожимаю плечами. И тут же ко мне кидается тётенька с микрофоном и оператором и давай меня спрашивать: «Почему вы не досмотрели до конца фильм и вышли?» Я чуть было не нахамил: «По большой нужде», – но решил показаться интеллигентом и задал соответствующий вопрос: «А вам зачем?» Как оказалось, эта специально обученная девушка из Союза кинематографистов ведёт видеодневник фестиваля. Она вылавливает всех, кто уходит с показа «Моего мужчины» (а таких необычно много), и снимает их ответы. Зачем – непонятно, вроде войну Японии никто не объявлял. Я что-то мычу на камеру – типа, всё красиво, но всё ясно. Девушка пытается добить японцев и задаёт один за одним расстрельные вопросы: а что вы имеете в виду под «всё ясно»? а неужели в истории кино есть примеры сексуальной связи между девочкой и взрослым человеком? а где ещё можно увидеть длинные паузы в диалогах? Я уже пожалел, что не ответил ей про большую нужду. В общем, как-то отделываюсь, она тут же набрасывается на очередного вышедшего.

Главное на фестивале – это выбор. Трудно или вообще невозможно разорваться между, например, фильмом «Чёрный уголь, тонкий лёд» и долгожданным новым Сегалом. А ведь есть же ещё и конкурс, который, я считаю, как-то некрасиво совсем игнорировать. Вот везёт же тем, кто не ходит на конкурсные показы: они даже, наверное, искренне считают ММКФ праздником, а не тяжёлым недетским трудом. Буду делать, как раньше: галопом по Европам, пока глаз не зацепится за что-то действительно стоящее.

Пётр Шепотинник (модератор пресс-конференции): Почему вы согласились работать жюри на нашем фестивале?

Франциска Петри (актриса): У меня в Москве много друзей, поэтому я очень люблю российскую столицу.

Лоран Данилю (продюсер): Я часто бываю в Москве и люблю её.

Абдеррахман Сиссако (режиссёр): Мне всегда приятно возвращаться в Москву, ведь я – выпускник ВГИКа.

Глеб Панфилов (председатель жюри): В последние годы я больше смотрю кино на маленьком экране, по телевизору, поэтому рад увидеть новые фильмы на большом экране в зале, наполненном особой атмосферой.

Леван Когуашвили (режиссёр): Мне часто предлагают участвовать в конкурсах сценариев в качестве жюри, но я всегда отказываюсь. А здесь мне стало интересно познакомиться с большим кино. Это не из серии «не судите, да не судимы будете», это вопрос честного выбора.

Глеб Панфилов: Мы не судьи. Мы принимаем общее решение. Я сам часто участвую на фестивалях и всегда приветствую мнение своих коллег, потому что мы все занимаемся своим любимым делом – кинематографом.

Пётр Шепотинник: На этом мы вынуждены закончить нашу пресс-конференцию. Всем спасибо.
Журналисты гурьбой уходят из зала договаривать очередную бутылку коньяка (я, конечно, утрирую, и пресс-конференция шла около получаса, но смысл не сильно изменился).

Сейчас будет пресс-конференция жюри Основного конкурса. Все ждут какой-то сенсации. Правда, обычно ничего сверхъестественного на таких мероприятиях не бывает, но послушать Панфилова интересно.
 
Журналисты к пресс-конференции подготовились своеобразно: сидят в буфете и пьют принесённые с собой коньяк и водку. Интересно, что женщин в этом спонтанном банкете больше, чем мужчин.

О, майн! В пресс-центре включили wi-fi. C ним и жизнь как-то в театре киноактёра появилась: все что-тo обсуждают, бабушки и дедушки раз пять в минуту спрашивают у девочек на рецепшн, нет ли толстого буклета? Ещё вчера хотел написать, что девочки для работы на фестивале подобраны очень грамотно: красивые, улыбающиеся, обходительные, не нервные, с ними хочется знакомиться. Только они не знают ничего, но с учетом того, что они в большинстве своём работают бесплатно, то можно потерпеть.
 
В «Октябре» по-прежнему тихо, как в склепе.

Опоздал на конкурсный французский фильм «Круговерть». Из синопсиса ничего не понятно, какой-то тревожный фильм с коровами, да и название откровенно стрёмное. Однако на последних кадрах, что я застал, можно было разглядеть не коров, а целую Изабель Юппер, Майкла Нюквиста и какой-то нереальной красоты картинку. Надо будет как-то в другой день выбирать время, чтобы посмотреть эту «Круговерть» с начала до конца.