Как писать один сценарий 6 лет и не сойти с ума
— Как ты пришел к теме чукотских китобоев?
— Однажды я увидел документальный фильм о чукотском селе Лорино и у меня сразу возникло ощущение, что это очень интересное место для съемок кино. При этом, у меня не было желания подходить к теме «в лоб», то есть показывать жизнь поселка и живущих там людей через призму охоты на кита или истории людей, которые этим занимаются, снимать этнографический фильм.
Хотелось рассказать историю, связанную с этим местом сегодня, в нашем историческом сломе. Когда есть прошлое, представленное в виде коренного промысла — охоты на морского зверя, и одновременно в этот общинный строй проникает будущее — из Владивостока в Лорино привозят смартфоны, камеры, колонки, квадроциклы, появляется интернет, ставший, кстати, основой для истории.
Кадр из фильма «Китобой» (2020) / Фото: ТПО «Рок»
Я долго находился в поиске сюжета, который мог бы там произойти, и небольшие реальные истории наталкивали меня на него. Как-то я прочитал про молодого паренька, который пересек на лодке Берингов пролив, попал на Аляску, хотел дойти до большого города, но был арестован местной пограничной службой.
Спустя какое-то время я набрел на тему влюбленности через интернет. Когда я поехал в подготовительную экспедицию на Чукотку, то пытался почувствовать, могут ли эти темы «лечь» на выбранное мной место. И в итоге, я понял, что могут.
— Слышал, что ты делал «Китобоя» 10 лет…
— Это несколько преувеличенная цифра. Реально я им занимался лет 6. Но здесь надо понимать, что столько занял процесс написания сценария.
Кадр из фильма «Китобой» (2020) / Фото: ТПО «Рок»
Когда ты дебютант и работаешь над непростой темой, ты не уверен, что получится даже дописать сценарий — есть ощущение, что пишешь «в стол». Поэтому в определенные моменты я откладывал историю, справедливо полагая, что путь к фильму окажется непростым. Останавливался, потом снова брался. Все это и правда было достаточно долго: сценарий пришел в нужный вид, когда уже появилась поддержка студии, и начался поиск партнеров в Европе («Китобой» был создан в копродукции с Бельгией и Польшей, — прим. tvkinoradio.ru).
— Как бы ты оценил поддержку твоего мастера Алексея Учителя в запуске проекта?
— Я решил, что первым, кто прочитает сценарий, будет именно он. Алексею сразу понравилась история и он предложил за нее взяться. Поэтому в его лице я получил первую поддержку. При этом, запуститься получилось далеко не сразу. В дальнейшем, когда Учитель стал продюсером фильма, он поступал со мной очень деликатно, давал мне максимальную степень свободы, которую может дать продюсер.
— Чем ты занимался все эти 6 лет помимо «Китобоя»?
— Снимал рекламу. Когда на определенном этапе я «пролетел» с запуском фильма и не смог привлечь к нему финансирование, то оказался буквально ни с чем. У меня даже работы особой тогда не было… И я осознал, что в моей жизни что-то происходит не так: вкладываешь все силы в фильм, а его при этом нет. Даже кадра нет, дающего веру, что фильм все-таки будет. Ни единого шага навстречу мечте.
Кадр из фильма «Китобой» (2020) / Фото: ТПО «Рок»
Поэтому я решил «зайти» в ту сферу, которая смогла бы принести хоть какие-то деньги, помочь мне оплатить аренду и так далее. Этой сферой стало коммерческое видео, куда по идее проникнуть еще сложнее, чем в кино.
Но случилось так, что я получил престижную награду Vimeo Staff Pick за двухминутное видео «Первый прыжок», снятое для ДОСААФ, ко мне появился интерес как к режиссеру и я смог зарабатывать рекламой. Это дало мне возможность вернуться, в конце концов, и к «Китобою».
Как снимать кино на краю света
— Сложно найти более неприспособленное место для производства кино, чем Чукотка. С какими основными трудностями ты столкнулся в процессе препродакшна и съемки фильма?
— С самого начала продюсеры говорили мне: не сходи с ума с этой своей Чукоткой, она слишком далеко, поезжай лучше в Мурманск, там есть хотя бы дороги, поищи там подходящие локации. При этом я понимал, что снятый не на Чукотке фильм просто не сработает: картина должна сниматься в тех местах, о которых идет речь.
Когда я все-таки убедил всех в своей правоте и мы попали на Чукотку, то сразу столкнулись со сложностями в производстве: там нельзя работать при помощи стандартной или привычной нам схемы. Группа из 40 человек плюс техника — все это тяжело, дорого и просто неподъемно, например, перелет из Анадыря в Лорино возможен только малой авиацией.
Кадр из фильма «Китобой» (2020) / Фото: ТПО «Рок»
Мы решились на экстремально маленькую группу еще и чтобы сократить время на сборы и перестановки. Невозможно тратить на это время, когда зависишь от многих внешних обстоятельств, например, от выходов в море китобоев и от погоды. На наши съемки и так ушло 55 смен. Обычно в рамках одного дня мы снимали одну сцену, к которой у нас была возможность максимально подготовиться.
— Насколько я знаю, для «Китобоя» вы выбрали камеру Blackmagic.
— Да. И именно потому, что у нас не было возможности везти на Чукотку арендованную ALEXA с кинооптикой: это существенно удорожило бы нам производство. Кроме того, необходимость постоянно перебегать с точки на точку, останавливаться, репетировать, требовала от нас максимально мобильного комплекта и изменений в привычном рабочем процессе, который появился бы в случае использования, например, ALEXA
На Blackmagic, который стоит меньше полутора тысяч долларов, даже студенты не хотят иногда снимать: им кажется, что эта камера не профессиональна. Но сейчас, особенно после Венецианского фестиваля, нет таких людей, которые думают, что «Китобой» снят на некачественную технику: картинка абсолютно соответствует духу фильма.
Кадры сделаны в правильное время, с правильным светом и нужным настроением: их понадобилось совсем чуть-чуть покрасить и «накинуть» правильный контраст, чтобы они выглядели также, как ALEXA с анаморфотной оптикой.
Как справляться с подростковыми бунтами и агрессией местных жителей
— Как местные жители реагировали на съемки «Китобоя»?
— В Лорино очень закрытая община охотников, и даже договориться с ними о съемках было непросто. В процессе съемок было много конфликтов и недоверия к съемочной группе, а некоторые и вовсе относились с агрессией, как к корыстным телевизионщикам, мечтающим снять репортаж про неблагополучный край со спивающимися людьми. Но когда мы устроили встречу с селянами и подробно рассказали им, о чем фильм, отношение к нам, конечно, стало лучше.
Кадр из фильма «Китобой» (2020) / Фото: ТПО «Рок»
— Удалось заразить лоринцев интересом к кино?
— Не думаю, что жизнь селян хоть как-то изменилась после съемок. Наш главный герой Вова Онохов, сыгравший охотника Лешку, цельный парень и знает, чего хочет от жизни, при этом ему совсем не интересно кино.
Когда Вова приехал на «Кинотавр», ему понравилось купаться в море и бассейне, стрелять в тире, но было видно, что он хочет скорее уехать домой: мир Чукотки для него гораздо более насыщен и несет в разы больше смыслов, чем наш.
— Почему ты выбрал непрофессиональных актеров на главные роли? Стремился к документальной модели повествования?
— Мне было важно, чтобы актеры не были фальшивыми, чтобы история и ее бэкграунд были реальны. Ни один актер в мире не скопирует интонацию чукотского подростка: у зрителя просто не будет веры, что он смотрит кино про эти места. Актеры должны были быть людьми чукотской национальности, с определенными манерами и характером.
Кадр из фильма «Китобой» (2020) / Фото: ТПО «Рок»
— Как проходила работа с главными героями?
— Крайне непросто. Эти подростки с очень сильным характером, что приводило к конфронтации, нежеланию делать, что просим, подростковому бунту. Но заставлять их работать из-под палки тоже было нельзя: железная дисциплина только бы озлобила и мы вообще ничего от них бы не добились. Поэтому приходилось терпеть, искать компромисс, находить ключики к их симпатии, но ни в коем случае не принуждать.
— В «Китобое» есть и известные актеры: Кристина Асмус играет безмолвную юзершу Holysweet_999, а Арье Вортхальтер исполняет роль пограничника. Как удалось «заманить» их в дебютный проект?
— Договориться с актерами было не так и сложно: Арье понравился сценарий, что меня, кстати, удивило (смеется), а Кристине стало интересно впервые поучаствовать в фильме инди-формата. Хочется отдать Асмус должное: она очень отважно согласилась на роль девушки из видеочата, несмотря на сложную реакцию общества на ее откровенную роль в «Тексте».
Кадр из фильма «Китобой» (2020) / Фото: ТПО «Рок»
Как совместить дух Чукотки с Джонни Кэшем
— Насколько ощутимой оказалась помощь «Китобою» европейских фондов?
— Цветокоррекцию, монтаж и музыку мы делали в Польше, а в Бельгии осуществляли монтаж звука и делали его общий микс. Перед карантином я провел много времени в поездках между двумя этими странами, а в пандемию процесс слегка остановился. Я думал, что уже никогда не увижу фильм в законченном виде. Но пришла новость, что нас отобрали на Венецианский фестиваль и наши партнеры в Европе сделали максимум, чтобы суметь закончить фильм.
Не могу сказать, что помощь европейцев была определяющей, но достаточно ощутимой. Как только к финансированию проекта подключился российский фонд «Кинопрайм», нам стало еще легче дышать.
— В фильме интересный саундтрек: серф-рок, музыка из «Твин пикса», орган Симеона Тен Хольта, кантри-треки Джонни Кэша… Что вдохновило на столь необычный музыкальный ряд?
— Мы просто развлекались на монтаже, пробуя совершенно разные идеи и сочетания. В какой-то момент музыка, которую мы подставляли, стала придавать происходящему на экране ощущение абсурда. Чем меньше подходит песня к изображению, тем интереснее смотреть сцену: отчасти этим контрастом, иронией мы и выразили свое отношение к истории.
Кадр из фильма «Китобой» (2020) / Фото: ТПО «Рок»
— Так вы ушли от стереотипного, «грузящего» авторского кино с мрачным саундтреком?
— Именно. Увидев афишу «Китобоя», многие подумают, что их ждет тяжелый фильм про тяжелую русскую долю, алкоголизм и безнадегу, но они получат нечто совсем другое. Зрители обычно выходят с сеанса с улыбкой и мне такое намного больше нравится.
— Кто из режиссеров вдохновляет тебя на творчество? Может быть, именно Дэвид Линч?
— В первую очередь Вернер Херцог. Это человек, который часто снимал свои истории максимально далеко, в по-настоящему диких местах. «Агирре, гнев божий» и «Фицкарральдо» — картины, созданные в джунглях Амазонки с участием местного населения, в невероятно трудных условиях, и при этом все было оправдано самой историей. Поэтому подход Херцога меня очень вдохновляет: он показывает, что в кино нет ничего невозможного.
Как не потерять себя после международного успеха
— Какие чувства у тебя вызвали призы в Венеции, на «Кинотавре»?
— Каждый раз это просто невероятные чувства! Ведь ты этого никогда не ждешь. Все время сомнения, ощущение, что точно ничего не получишь. «Китобою» повезло и в России, и за границей. Скорее всего, он понравился жюри не социальной повесткой или громкой темой, а своим обаянием: кино просто запало им в сердца и поэтому его выбрали из не менее достойных и серьезных картин.
Кадр из фильма «Китобой» (2020) / Фото: ТПО «Рок»
— Если на волне успеха «Китобоя» тебе предложат снимать сериалы, как говорится, «на потребу публике», как к этому отнесешься?
— Я так устроен, что мне, в принципе, много чего интересно. Но когда молодого режиссера замечают по первому «выстрелившему» фильму и на него обращают внимание студии — важно не потерять себя и не стать безликим исполнителем. Хочется, чтобы любые предложения со стороны нашли отголосок во мне, тогда я смогу рассказать эти истории уникально, не как любой другой режиссер.
«Китобой» в российском прокате с 8 октября.
| «Китобой» (2020) победил в независимой программе Венецианского кинофестиваля Giornate degli autori («Дни Венеции»). На «Кинотавре» получил сразу три награды: за лучшую режиссуру, лучшую мужскую роль (Владимир Онохов), а также приз Гильдии кинокритиков и киноведов. |
Обложка: режиссер фильма «Китобой» Филипп Юрьев / Фото предоставлено режиссером Филипп Юрьев