Как это снято: «И твою маму тоже»

Идею снять собственную драму взросления мексиканский режиссер, увлеченный кинематографом французской «новой волны», вынашивал долгих тринадцать лет. За это время Альфонсо Куарон успел осуществить несколько кинопроектов в США, пересмотреть множество американских подростковых фильмов и убедиться, что личное высказывание на тему духовного становления лучше снимать, опираясь на принципы любимых Годара и Трюффо. И, что особенно важно — на родине.

В 1999 году Куарон подключил к написанию сценария своего младшего брата Карлоса. В тандеме они сочинили предельно достоверную и универсальную историю о людях, времени и месте, героями которой стала троица разномастных представителей мексиканского общества, путешествующая по стране в пору смены тысячелетий и политической обстановки. Через дорожно-постельные приключения пары закадычных друзей-мексиканцев (отсюда тяготение фильма к жанрам роуд-муви и бадди-муви) на пороге возмужания и одной испанки «за гранью нервного срыва» авторы смогли показать многое. Зритель видит не только трагикомичный процесс обретения личностной зрелости, заключающейся в отказе от гендерных клише вроде брутального мачизма или женского подчинения, но и прямое указание на необходимость подобных изменений в государственном устройстве страны, которую в те годы ощутимо «лихорадило».

Кадр из фильма «И твою маму тоже»

Взаимосвязь интимного и общественного подчеркивается говорящими именами персонажей и их социальной принадлежностью. Испанская тридцатилетняя сирота Луиса Кортес (Мария Верду) является однофамилицей конкистадора, покорившего империю ацтеков и властвовавшего в ней с 1522 по 1528 годы. Сын госсекретаря Тенок Итурбиде (Диего Луна) «унаследовал» свою фамилию от императора Аугустина, правившего в Мексике всего год в начале XIX века, а брат оппозиционной политактивистки Хулио Сапата (Гаэль Гарсиа Берналь) — от революционера Эмилиано, стоявшего на баррикадах в 1910—1917 годах. Подобные обстоятельства, безусловно, дают благодатную почву для «гражданственных» трактовок разрыва, постигшего «удивительный тройственный союз» героев в финале картины. Но мы не будем спекулировать на данной теме и отметим лишь тонкость, с которой братьям-сценаристам удалось добавить дополнительный план к экзистенциальной истории взросления.

Финальная сцена

Еще одним шагом в направлении ухода от декларативной авторской позиции стало введение в драматургическую структуру фигуры рассказчика. В завязке фильма закадровый голос знакомит зрителя с главными героями, попутно сообщая о политической обстановке в стране и на улицах ее столицы. По ходу развития действия он же комментирует комические, конфликтные или драматические ситуации, происходящие как с центральными персонажами, так и со «случайными встречными». А в заключительной части повествования, следующей за кульминационным эпизодом с поцелуем бывших «чараластра», ставит жирную точку в их совместной истории своим послесловием к финальной встрече в кафе.

К слову, вышеозначенный финал картины снимался в первую очередь, а все остальные сцены — в хронологическом порядке, соответствующем фабульным перемещениям героев. Последовательную съемку Куарон объясняет стремлением к правдоподобию в отображении меняющихся отношений между ними, а единичный уход от данной концепции, как ни парадоксально — той же причиной: «Иначе актерам пришлось бы работать над этим эпизодом сознательно, создавая определенный эффект, — отмечает режиссер в одном из интервью. — Так что они просто играли текущий момент, а не гранд-финал».

Кадр из фильма «И твою маму тоже»

Отказ от субъективного подхода к режиссуре в пользу беспристрастности и безоговорочного доверия к материалу, обстоятельствам и исполнителям, естественно, сказался и на визуальном решении фильма. Так появление некоторых сцен было продиктовано самой действительностью. Например, в случае с демонстрацией, в которой участвует сестра Тенока, Альфонсо Куарону и его дружественному оператору Эммануэлю Любецки не пришлось ничего инсценировать — в Мехико как раз проходило реальное шествие 150 тысяч человек, требовавших освободить из тюрьмы арестованных полицией бастующих студентов.

Кадр из фильма «И твою маму тоже»

Более того, подчас документальная камера-«вуайерист» и вовсе становилась скрытой — именно таким образом в фильм попали полицейские блокпосты, официальное разрешение на съемку которых получить попросту невозможно. Однако, как показали недавние достижения оператора Любецки («Гравитация», «Бёрдмэн», «Выживший»), для него ничего невозможного не существует в принципе. Конечно, «И твою маму тоже» еще не ставит таких рекордов по продолжительности кадра, как тот же «Бёрдмэн», но уже изобилует длинными планами и, по большей части, решен сообразно методу «план-эпизод».

В данном случае шагающие рука об руку приемы используются, прежде всего, с целью показать течение жизни, а также поведенческие и психологические колебания персонажей максимально достоверно. Самой выразительной сценой с этой точки зрения, пожалуй, может служить примирительная попойка тройственного союза в кафе придорожного мотеля. В общей сложности она длится шесть минут, причем последние две занимает танец Луизы, в ходе которого провозглашенная авторами достоверность достигает апогея — героиня практически разрушает «четвертую стену», темпераментно вальсируя в сторону зрителя.

Кроме того, беспристрастность в отображении событий поддерживается отсутствием крупных планов, применение которых, по мнению Куарона, всегда предполагает определенную долю субъективности. Стремление не расставлять нарочитые акценты и не нарушать непрерывность течения жизни подкрепляется ослабленным межкадровым монтажом, который в свою очередь окупается повышенным вниманием к внутрикадровому пространству. Возвращаясь к истокам кинематографа, создатели активно используют глубинную мизансцену — межкомнатные двери и окна в домах, где появляются герои, всегда открыты, благодаря чему зритель может рассмотреть мексиканский быт во всей полноте и выбрать наиболее интересные подробности.

Например, при внимательном взгляде можно заметить детали, добавляющие дополнительные пласты к понимаю картины, вроде плаката фильма «Гарольд и Мод» на стене в комнате Тенока (речь в ленте Хэла Эшби, как мы помним, тоже идет о воспитании чувств) или сборника стихов ирландского «певца свободы» Уильяма Йейтса на прикроватном столике Луизы, жаждущей найти себя и выйти за границы типичных представлений о роли и месте женщины.

Подобного рода мизанабим, равно как и другие упомянутые выше приемы, доказывает, что «И твою маму тоже» — именно тот случай, когда видимая простота оказывается гениальной за счет искусной внутренней организации. Иначе чем объяснить появление в фильме, где нет очевидных визуальных ухищрений, эффекта полиэкрана, возникающего в сцене телефонного разговора Луизы с неверным мужем? Кадр здесь делится пополам благодаря паре окон в переговорной будке: в правом мы видим героиню, а в левом — Хулио и Тенока, увлеченно играющих в настольный теннис.

И, конечно, в наполненной скрытыми смыслами картине Куарона не обошлось без религиозной символики. Один из ярчайших образов — свиньи, омрачающие своим присутствием пребывание персонажей на пляже «Врата рая». В католицизме эти животные напрямую связаны с адом, поэтому их появление в ленте знаменует конец райской жизни, несет разрушение (как поясняет закадровый голос, опасное заболевание, позже настигшее местных обитателей) и намекает на скорую гибель одного из центральных персонажей.

Подобных намеков в фильме множество — от первого трупа политактивиста на дороге до могилы, которую троица проезжает по пути к «Вратам рая», до плюшевой мышки, доставшейся Луизе «в наследство» от умершей в раннем возрасте тёзки. Жизнь и смерть в драме взросления, мимикрирующей под комедийное бадди-муви, неразрывно связаны, символизируя полный цикл человеческого существования, запечатлеть который стремился режиссер.

Метафорический смысл приобретает в ленте и внешняя среда. Так, современному мегаполису Мехико с его вечными пробками противопоставляется свободная дорога, по которой колесят герои, проезжая деревни и пустыни, следуя к заветному пляжу. Долгожданное море несет в данном случае поэтическое значение, выступая символом человеческой души — вольной и меняющейся. Недаром закадровый голос проговаривает фразу Луизы, сказанную на прощание Теноку и Хулио: «Жизнь — это прибой. Так будьте же подобны морю». Как мы узнаем из послесловия, последним пристанищем девушки, умирающей от рака, станет приморская деревушка, где героиня, наконец, обретет гармонию с собой.

Кадр из фильма «И твою маму тоже». Луиза и море

Впрочем, история Луизы, «рожденной из пены морской» и в нее же, возможно, превратившейся после смерти — не единственный случай, когда вода появляется в картине как некий животворящий символ. Вспомним провокационную сцену мастурбации закадычных «чараластра» в бассейне, снятую с использованием шампуня одной известной марки.

Что характерно, после этого «греховного эпизода» Тенок и Хулио принимают душ, и здесь уже впору проводить параллель со способностью воды дарить не только физическое, но и духовное очищение.

Кадр из фильма «И твою маму тоже»

Безусловно, участие в упомянутых выше откровенных сценах требует от актеров высокой степени доверия друг к другу. Именно с этим моментом не в последнюю очередь связано приглашение на главные мужские роли настоящих друзей, которыми знакомые с детства Диего Луна и Габриэль Гарсиа Берналь являлись в реальной жизни. Поговаривают, что и в собственных «досъемочных» взаимоотношениях актеры проходили через ссоры и примирения, поэтому отобразить подобные ситуации на экране для них не составило особого труда.

Кадр из фильма «И твою маму тоже»

Единственной сложностью в работе «друга с другом» был высокий соблазн отвлечься на шутки и дуракаваляние, но и эту неприятность мудрый Куарон обратил в плюс, направив бурную энергию ребят в конструктивное русло, позволив каждому из них самостоятельно снять по паре эпизодов. Определенную схожесть со своими персонажами актеры продемонстрировали и после выхода фильма на экран — испытывая неловкость за кульминационную сцену с поцелуем (снятую, к слову, с 16-го дубля), они старались появляться на публике как с можно большим количеством девушек.

При этом о своей главной экранной девушке (а точнее — взрослой женщине-наставнице, в образе которой явно содержится намек на «эдипов комплекс») — актрисе Марибель Верду Луна и Берналь вспоминали с огромным профессиональным уважением и теплотой. «Марибель идеально подходила для этого фильма, — рассказывал Гаэль Гарсиа в одном из многочисленных интервью. — Благодаря ее уверенности в себе, нам работалось легко и непринужденно. Когда мы снимали эротические сцены, Марибель брала нас с Диего за руки и без лишних слов располагала их там, куда мы не решались даже посмотреть. А вообще, я считаю, что каждый подросток должен получить подобный урок от женщины старшего возраста».

Кадр из фильма «И твою маму тоже». Тройственный союз

Импровизационной подход сказался и на звуковом оформлении картины. Абсолютно всё, что мы слышим — от бытовых звуков до песен — это фоновые шумы, окружающие героев повсюду и доносящиеся из радиоприемников. При этом в случае с музыкой эффект незапланированности, конечно же, кажущийся. Так, права на использование композиции Фрэнка Заппы «Watermelon in Easter Hay» достались создателям ленты не без труда и везения.

Известно, что музыкант завещал семье оберегать одну из своих лучших вещей от тиражирования, где бы то ни было, кроме оригинального альбома. Однако команде Куарона удалось показать черновую версию монтажа фильма вдове гитариста, и та в виде исключения разрешила использовать песню мужа в финальных титрах. По мнению Гейл Заппа, музыкант мог бы гордиться участием в такой картине. Пожалуй, это не лишний аргумент в пользу культового статуса «И твою маму тоже». Не лишним будет «Watermelon in Easter Hay» и в финале нашего обзора.