Эммануэль «Чиво» Любецки может попасть в историю «Оскара» как первый оператор-постановщик, три раза подряд завоевавший награду киноакадемии. К тому же «Гравитация», «Бёрдмен» и «Выживший» вместе составляют его собственную трилогию о выживании. Причем первые две картины подготовили его для совершенно душераздирающего путешествия в начало XIX века и в заснеженную пустыню с режиссером Алехандро Гонсалесом Иньярриту и Леонардо ДиКаприо, играющим охотника Хью Гласса.
Почему важен личный опыт переживания
Когда мы говорим об изменении климата, находясь в офисе в Лос-Анджелесе, и узнаем, что температура сдвинулась на пару градусов, это ничего страшного, просто можно взять с собой свитер. Но когда вы там (в горах, на морозе, – прим. tvkinoradio.ru), то понимаете, что и полградуса отделяет жидкость ото льда, и что если не будет снега, то пропадет вся сцена, потому что слишком тепло. Такие ежедневные сложности меняют людей».
В эпизоде с медведем (выполнен ILM’s CG Judy и номинирован на премию ASIFA-Hollywood Annie) кинематографисты тоже действовали на основе реального опыта – взяли в интернете ролик, сделанный в зоопарке.
Любецки: «Анализируя эти кадры, мы заметили, что камера снимает все подряд, это почти банально. Вот, что происходит: медведь нападает, а потом уходит, оглядываясь назад. Наша сцена в фильме полна того же хаоса, что мы нашли в реальной атаке».
Почему была выбрана цифровая камера
Справиться с поставленными задачами было бы невозможно без Alexa 65, единственной понравившейся Любецки широкоформатной цифровой кинокамеры. До «Выжившего» она еще не проходила таких испытаний, но отлично показала себя в замерзших Скалистых горах Канады и на пиках Аргентины в конце фильма.
Любецки: «Каким-то образом камера смогла передать то, что я действительно проживал и чувствовал в тех местах. Обычно ландшафт, который вы видите, никуда не влезает – приходится снимать фрагментами. Но с ней (с Alexa 65, – прим. tvkinoradio.ru), благодаря размерам матрицы (54.12 на 25.58 мм), качеству изображения (размер 6560 на 3102 пикселей) и его чистоте, вы чувствуете картинку, словно это окно в другой мир.
Это очень важно, что они продолжают расширять динамический диапазон камеры, предоставляя возможность запечатлеть больше при резком свете…
Была и еще одна причина снимать на цифру. Я не хотел получить зерно. Не хотел, чтобы получился рассказ со стороны о жизни Хью Гласса. Вы должны чувствовать, что идете рядом с ним, ощущать его дыхание, видеть его пот, слезы, катящиеся из глаз. Обычно мы не делаем такого на натуре – используем длиннофокусные объективы, чтобы сделать картинку красивой».
Почему надо растягивать сцены
Любецки: «Мы притащили актеров, лошадей и массовку на место съемки для репетиции и разучивали движения с камерой. Алехандро не хотел делать никакие раскадровки. Изначально мы планировали снять бой одним дублем, но потом поняли, что это не обязательно. После всех репетиций и проверок, Алехандро понял, что атмосфера получилась правильная…
Было нечто похоже на съемки «Бёрдмана», где мы делали пять разных дублей, сшитых разным способом. Но тут мы научились еще более хитрому способу. Совершенно невозможно обнаружить склейки, все намного сложнее, чем просто стыковка кадров… Если вы обратите внимание на сцену, то она никогда не развивается линейно. Это смесь различных настроений: страха, напряжения, ужаса. Они были разделены и снимались точно балет…»
Один из моментов битвы потребовал у команды больше времени для понимания. В кадре мужчина, которого тащат в укрытие. Камера оборачивается и показывает падающие с неба стрелы. Из сценария ясно, что у сцены есть определенный ритм, но Иньярриту решил растянуть ее, создавая еще большее напряжение. Следуя указаниям режиссера, Любецки использовал и стедикам, и ручную камеру.
Любецки: «Сцены не просто растянуты, они могут быть взглядом со стороны и тут же перевернуться, словно вы смотрите глазами героя, а потом обратно, делая вас просто наблюдателем. Вы запутываетесь, погружаетесь, втягиваетесь…
А когда они бегут к лодке, было очень, очень сложно. Мне приходилось двигаться вместе с ними по реке с камерой, прижатой к груди, в воде при температуре близкой к нолю. Когда вы так глубоко в воде, трудно не упасть».
Почему потребовалось естественное освещение
Значительная часть съемок происходила в так называемый «магический час» («magic hour», время сразу после рассвета или перед закатом, российские киношники называют этот период режимом, – прим tvkinoradio.ru).
Любецки уточняет: «На самом деле не все было снято во время «магического часа». Мы были в северных широтах, и солнце там движется очень низко, пару раз за день прячась за горами, так что у вас немного по-настоящему светлых часов. И много времени с рассеянным светом, когда сумрачно и очень загадочно, словно у вас целый день – сплошной «магический час»…
Когда мы начинали снимать, мы экспериментировали с пленкой. Но это не сработало, потому что чувствительность пленки недостаточна для съемок при низком освещении, в «магический час» и ночью. Она была слишком зернистой».
Солнце заходило примерно через час, после завершения съемочного дня, и Любецки убедил всех использовать это время с пользой. «И через секунду Лео, в компании с одним декоратором, принимался выстраивать сцену, где он пытается добыть огонь или выкопать яму. Вы будете абсолютно уверены, что следите за охотником из 1800-х», – с гордостью обещает оператор.
Почему важная метафизика
Любецки: «Я просто надеюсь на то, что работаю с режиссером, обладающим четким взглядом и чувством поэзии. У нас полно разных инструментов, словно красок: масляных, акрила или акварели. Если бы мы снимали на пленку, это был бы совершенно другой фильм. С одной стороны, так мы бы никогда не уложились в сроки. С другой – если пленка уйдет совсем, это будет большой потерей».
Источник: indiewire.com