Мы с вами взрослые люди. Начитались умных книжек и знаем, что мода не приходит одна. Точнее, что популярность так называемых бродячих сюжетов вызвана социальной востребованностью. Что какой-нибудь «План 9 из открытого космоса» – это, как пишут, естественная реакция на холодную войну. Что зомбимания – это страх перед болезнями, которые невозможно вылечить, а повальная фабричная сборка кадров с бледными вампирами – это тоже откуда-то из психиатрии.
Только всё это бред.
Последние лет двадцать упорные попытки продюсеров найти оригинальный сюжет – без сиквелов, приквелов, спин-оффов и других дурацких слов – ведут к большой литературе.
Мы же не смотрим плохую фантастику с мыслями: «Ох, уж эти санкции! Ох, импортозамещение! Ох, Обама!» Это как минимум смешно и как максимум глупо. Все эти желания критиков привязать популярность того или иного жанра к ситуации «здесь и сейчас» приводят к очередному диагнозу для всего института профессиональных киноведов (правда, сейчас киноведом себя считает чуть ли не каждый второй блогер, но это повод для отдельного разговора, тем более что мы уже не раз обращались к этой теме). Мы же с вами здоровые люди. Последние лет двадцать упорные попытки продюсеров найти оригинальный сюжет – без сиквелов, приквелов, спин-оффов и других дурацких слов – ведут к большой литературе.
Я не знаю ни одного тинейджера, не попавшего в школьные годы под обаяние прозы Оруэлла, Замятина или Хаксли.
Хотя, что значит «большая литература»? Я не знаю ни одного тинейджера, не попавшего в школьные годы под обаяние прозы Оруэлла, Замятина или Хаксли. В начале 90-х в России издавались даже какие-то сборники антиутопий, написанных никому не известными писателями-самоучками. Заокеанским продюсерам эти альманахи, искренне надеюсь, не известны, иначе всё было бы совсем плохо.
Даже небрежно написанная антиутопия – уже интересно. Все эти «дивергенты-инсургенты», «бегущие в лабиринте», «игры Эндера» и прочие – клевые сюжеты, написанные из рук вон. Но мы понимаем, что голливудские сценаристы могут слепить конфетку из чего угодно.
Кадр из фильма «Бегущий в лабиринте» «Голодные игры» Сьюзен Коллинз – это, конечно, не Уильям Голдинг. Но давайте так: забудем про книгу и будем говорить о серии фильмов. Что тут у нас?
Сказать, специально ли «Голодные игры» меняли тональность с первой серии до финальной, «распиленной надвое», трудно. Вроде бы почти всё по книге, но подача материала от фильма к фильму становилась всё интереснее.
Первый фильм (как и роман) – чистое приключение, «Остров сокровищ» пополам с программой Discovery Channel «Как прожить десять дней в медвежьей берлоге», но чем дальше – тем серьезней.
«Сойка-Пересмешница» не может похвастаться юмором, это не чернушная ржака вроде «Королевской битвы». К такому серьезному и местами пафосному методу повествования мы приучены предъявлять высокие требования.
Причем, надо отдать должное режиссеру первой части Гэри Россу, которому досталась практически не поддающаяся экранизации книга. Что он сделал? Он просто наплевал на объяснения, почему всё так, а не этак, забил на мифологию литературного первоисточника и окунул зрителя прямо в самый очаг конфликта. Я не знаю, как чувствовали себя неподготовленные и не читавшие роман потребители, ведь, вдобавок ко всему, в главных ролях были какие-то до тех пор незнакомые Лоуренс, Хатчерсон и Хемсворт (двух последних до сих пор трудно идентифицировать). Зато на втором плане присутствовали Дональд Сазерлэнд, Вуди Харрельсон, Ленни Кравитц, Элизабет Бэнкс, Стэнли Туччи. Позже к ним присоединятся Филипп Сеймур Хоффман, Джулианна Мур, Аманда Пламмер и другие. С таким составом даже снобы начали с интересом приглядываться к «Играм». «Сойка-Пересмешница» не может похвастаться юмором, это не чернушная ржака вроде «Королевской битвы». К такому серьезному и местами пафосному методу повествования мы приучены предъявлять высокие требования.
Кадр из фильма «Голодные игры. Сойка-пересмешница. Часть 2» Тут еще надо вот что заметить. «Голодные игры» по мере своего развития не только, как я уже сказал выше, меняли жанры, но и зрителя. Первая часть, приключенческая, – для детей. Вторая, сатирическая, – для их родителей. Третья, боевик, – для учащихся на факультетах социологии и политологии. Четвертая, финальная, – для всех сразу и обо всем понемножку.
«Что же, им там в Америке можно снимать антиутопии, высмеивающие Большого Брата, а у нас нельзя?»
Я не знаю, как относятся к киношной тетралогии о Сойке-Пересмешнице подростки в США, но в России, где придумывание подтекстов – национальная забава, «Голодные игры» оказались почти что на одном уровне с «V значит Вендетта» или «Темный рыцарь. Возрождение легенды». Это чуть ли не «Мы» с «1984». Это Высказывание (ага, с большой буквы) о тоталитаризме и бунтарстве. Это Сатира о масс-медиа. Это анархический жест, поставленный на широкую ногу, с огромным бюджетом. Это повод для зависти: «Что же, им там в Америке можно снимать антиутопии, высмеивающие Большого Брата, а у нас нельзя?» Попробовали поставить щит на выезде из Москвы, сравнивающий столицу с Капитолием, выдуманной писательницей Коллинз страной, в которой правит кровавый режим и сволочь-президент (говорят, что биллборд простоял недолго).
И вот уже у нас начинают появляться «Танцы насмерть», а «Обитаемый остров», оказывается не самым худшим фильмом в мире.
И вот уже у нас начинают появляться «Танцы насмерть», а «Обитаемый остров», оказывается не самым худшим фильмом в мире.
На съемках фильма «Танцы насмерть»
Всё в итоге приобретает кумулятивный эффект, и критики готовы бросать в одну кучу Сарика Андреасяна с «Мафией», «Кин-Дза-Дзу», Евгения Шварца и Нила Бломкампа.
Антиутопия – это не басни с притчами, а рассуждение о нас с вами. Жаль только, что мы, взрослые люди, не любим, когда нас представляют в виде детей.
Мы только забыли вот о чем. Антиутопия – это, прежде всего, научная фантастика, а не басни с притчами. Сай-фай – это всегда рассуждение о нас с вами. Говоря о популярности подростковых антиутопий, надо думать не о тех, кто сражается по ту сторону экрана, а о тех, кто сидит в зале. И в этом отношении «Голодные игры», по-моему, совершают благое дело.
Кадр из фильма «Кин-Дза-Дза»
Жаль только, что российский взрослый зритель вряд ли пойдет в кино, где подростки мочат друг друга изо всех доступных видов оружия. Мы, взрослые люди, не любим, когда нас представляют в виде детей.
