Обращаемся к кинематографическому наследию Марка Захарова и разбираемся в его режиссерской методологии, благодаря которой появился ряд картин, до сих пор остающихся лучшими образцами отечественного кино.
Мастер: Марк Захаров
Фантастическая притча
Жанр, в котором работал Марк Захаров в кино можно охарактеризовать как фантастическую притчу. Действие обычно происходит в неком условно обозначенном времени и месте, например, собирательная Англия XVIII века в «Доме, который построил Свифт». А героями являются архетипичные короли, герцоги, губернаторы, бургомистры, волшебники и принцессы. Сюжет разворачивается по законам сказки, то есть возможны волшебство, магия, переплетение реальности и вымысла.
Кадр из фильма «Дом, который построил Свифт» (1985) / Фото: Творческое объединение «Экран»
При этом истории имеют притчевый, иносказательный характер, а сквозь их сказочным антураж неизменно проглядывает злободневность и современность. Большинство картин Захарова не случайно испытывали проблемы с цензурой — вневременные, бытийные темы, вроде любви, добра, свободы, в них всегда раскрывались через острые вопросы, которые в свою очередь приобретали завуалированную форму. Например, устойчивыми мотивами его картин стала тирания власть придержащих, противостояние личности и общества. В совокупности такой подход делает творчество Марка Захарова актуальным и по сей день.
«Театральность»
Фильмы Марка Захарова очень театральны. Режиссер прибегает к несвойственным для кинематографа приемам, но органичным для театра. С одной стороны, конечно же, сказывается театральное начало автора. Но вместе с тем влияние оказывала техническая специфика телевизионного фильма, в формате которого сделано пять из шести картин Захарова.
Телеэкран имеет небольшую глубину изображения, из-за чего задний план не предполагает детальной проработки, глубинная мизансцена заменяется плоскостной, количество общих планов сокращается и доминируют средние и крупные. Все это вместе также определило киностиль режиссера.
Кадр из фильма «Формула любви» (1984) / Фото: «Мосфильм»
В своих картинах Марк Захаров не претендует на правдоподобие и реализм, а наоборот создает предельно условное действие. Сам он говорил по этому поводу так: «Я и в театре и на телевидении стремлюсь сразу договориться со зрителем, что он имеет дело с сочинением. Естественно, выдумка художника питается всеми соками действительности, но остается при этом некой условной реальностью».
Яркий признак этой условности — «декорационность» обстановки. Например, в «Обыкновенном чуде» вся история помещена в явную декорацию: дом волшебника даже не претендует на воссоздание бытовых деталей и наполнен набором самых причудливых предметов. А в финале мы и вовсе видим горящую посреди карьера декорацию. Вместе с тем, такая условная обстановка отражает нечто большее — она воссоздает пространство воображения героя-Волшебника.
Кадр из фильма «Обыкновенное чудо» (1978) / Фото: «Мосфильм»
В «Доме, который построил Свифт» Захаров добавляет другие приемы, еще более явно обнажающие условность действия. Здесь он работает с приемом «кино в кино» — внутри фильма акцентируется процесс его съемки.
Еще один постоянный способ обозначения условности — разрушение «четвертой стены». Например, захаровские герои то и дело обращают взгляд в камеру, то есть к зрителю, или и вовсе начинают общаться с аудиторией. Можно вспомнить рассуждения графа Калиостро или последний монолог барона Мюнхгаузена.
Важно, что условность у Захарова всегда работает на историю. Так в «Обыкновенном чуде» она помогает подчеркнуть атмосферу волшебства, а в «Доме, который построил Свифт» — нарастающее безумие обстановки. Почти в каждом фильме Захарова присутствуют эпизоды, которые можно назвать сюрреальными, когда в тонком сочетании визуальной образности и музыки раскрываются взаимоотношения героев и их внутренний мир.
Сцена из фильма «Дом, который построил Свифт» (1985)
«Музыкальная драматургия»
В фильмах Марка Захарова исключительно важная роль отведена музыке. Его картины содержат в себе как отдельные «вставные» чисто музыкальные номера, так и систему лейтмотивов, сквозные темы, характеризующие персонажей.
В «12 стульях» Остапа Бендера характеризует песня «Белеет мой парус». А «Обыкновенное чудо» и вовсе пронизано композициями, привязанными к конкретным персонажам. Но речь не только о непосредственных музыкальных номерах авторства Алексея Рыбникова и Геннадия Гладкова. Среди, пожалуй, самых известных — «Бабочка» или «Прощальная» из «Обыкновенного чуда».
Захаров выстраивал действие в соответствии с принципами «музыкальной драматургии». Так он говорил о своем видении жанра музыкального спектакля: «…поют достаточно мало, однако текст и движения людей распределяются в соответствии с музыкальной фразой, сообразно с законами и логикой музыкального развития…». Или можно найти такую авторскую характеристику подхода: «…это была не только некая бытовая линия причинно-следственных связей, но и некий музыкальный монтаж, даже если музыка не звучала, а шел прозаический диалог».
Режиссер признавался, что прежде чем приступить к работе над фильмом, он старается почувствовать его «музыку», некую эстетическую формулу. Он разрабатывал музыкальную структуру еще до насыщения его собственно музыкальным материалом. Например, структура того же «Обыкновенного чуда» выстраивалась по законам музыкального развития, а только потом Геннадием Гладковым были написаны музыкальные номера.
Сцена из фильма «12 стульев» (1976)
Двухсерийность
Большинство фильмов Марка Захарова сняты в распространенном для советских кино- и телефильмов двухсерийном формате. Однако именно у Захарова это было принципиальное и художественно необходимое решение. Как режиссер театральный, серии он уподоблял актам, а одноактное действие считал неприемлемым (кроме, разве что, «Формулы любви»). К концу первой части, по мысли Захарова, в истории должен обозначиться «тектонический взрыв». Во втором акте он станет причиной изменения всего действия, созидаемого перед этим.
Таким образом два акта должны еще и контрастировать между собой. Все это согласуется с творческой концепцией Захарова, по которой режиссер должен создавать «многомерный, полифонически развивающийся процесс с обязательными резкими сломами». Только тогда, по мысли режиссера, творчество отражает «динамику зигзагообразной человеческой жизни».
Кадр из фильма «Тот самый Мюнхгаузен» (1980) / Фото: «Мосфильм»
«Труппа Захарова»
Фильмы Марка Захарова — это всегда россыпь звезд, собрание первых актеров советского театра и кино, многие из которых параллельно играли у режиссера на сцене «Ленкома». Сам Захаров говорил о своем критерии выбора исполнителей так: «Хороший артист обладает гипнотическим воздействием». И оно у актеров его картин безусловно есть. Вспомним хотя бы некоторых из них.
Олег Янковский, как правило, воплощал «негероического героя», своего рода альтер-эго режиссера — он играл больших оригиналов и великих изгоев, авторов невероятных выдумок и фантазий, мечтающих преобразить мир: Волшебника, барона Мюнхгаузена, Джонатана Свифта. Блиставший в «Ленкоме» Александр Абдулов был партнером и оппонентом Янковского: Медведем, доктором Симпсоном, Ланцелотом. Андрей Миронов отметился яркими ролями в «12 стульях» и «Обыкновенном чуде». Евгений Леонов был парадоксальным воплощением деспотов: короля в «Обыкновенном чуде», бургомистра в «Убить дракона».
Актриса театра Инна Михайловна Чурикова (слева) и режиссер-постановщик Марк Анатольевич Захаров (справа) во время репетиции спектакля «Иванов» по пьесе А.П. Чехова (1975) / Фото: Борис Кауфман / РИА Новости
В ролях второго плана и эпизодах появлялись такие знаменитости и любимцы публики как Юрий Соломин, Леонид Ярмольник, Семен Фарада, Николай Караченцов, Леонид Броневой, Инна Чурикова, Александр Збруев, Александра Захарова, Вячеслав Тихонов и многие-многие другие.
Обложка: режиссер Марк Захаров / Фото: Андрей Соловьев / ТАСС