Мастер: Ричард Линклейтер

Кадр из фильма «Пробуждение жизни» (2001)

Кинематограф Ричарда Линклейтера пропитан духом экспериментаторства. По меньшей мере половина его фильмографии — это попытки найти новые формы и борьба с шаблонами. Приведем самые яркие примеры. «Пробуждение жизни» и «Помутнение» были сделаны в редкой и весьма трудоемкой технике ротоскопирования, при которой отснятые кадры подвергаются анимационной обработке. В первом фильме действие происходит во сне, во втором — в сознании главного героя-наркомана. В обоих случаях ротоскопирование помогает создать деформированный сюрреалистический мир.

Кадр из фильма «Перед рассветом» (1995)

Другой эксперимент Линклейтера — мелодраматическая трилогия «Перед рассветом», «Перед закатом» и «Перед полночью». В трех фильмах режиссер прослеживает эволюцию отношений влюбленной пары в исполнении Итана Хоука (альтер-эго режиссера) и Жюли Дельпи. Но делается это нестандартным дискретным способом — фильмы снимались с периодичностью в девять лет, каждый раз фиксируя некий переломный момент на различных этапах жизни героев. 

Кадр из фильма «Отрочество» (2014)

Схожий опыт, но уже в рамках одной картины, был проделан Линклейтером в «Отрочестве». Ежегодно на протяжении двенадцати лет режиссер с одними и теми же актерами снимал по несколько сцен фильма. История взросления главного героя была привязана к взрослению игравшего в фильме Эллара Колтрейна, а также к современным событиям в мире. Так Линклейтер попробовал добиться максимального реализма для традиционного сюжета возмужания. 

Кадр из фильма «Пленка» (2001)

Бессюжетность, коллективного героя и 24-часовые временные рамки рассмотрим подробнее ниже, а пока назовем некоторые другие, возможно, не столь революционные, но тоже примечательные эксперименты Линклейтера. «Пленка», очевидно, вдохновленная датской «Догмой», снималась на камкордер Sony, а все действие фильма происходит в пространстве одной комнаты в реальном времени. В «Берни» режиссер совместил игровое кино с документальным приемом «говорящие головы», причем задействовал как актеров, так и свидетелей реальных событий. Сам Линклейтер с осторожностью говорит об экспериментальной составляющей своего кино, отмечая, что для него новаторские техники — это «лишь методология, единственно возможный способ рассказать данные истории».

Кадр из фильма «Бездельник» (1991)

Во многих фильмах, особенно ранних, Линклейтер намеренно ослабляет сюжетно-фабульную конструкцию. Завязка, развитие, кульминация, поворотные пункты, арка героя и прочие обязательные элементы общепринятой драматургии мало интересуют режиссера. В «Бездельнике», «Пробуждении жизни», «Нации фастфуда», «Отрочестве» Линклейтер стремится не столько рассказать какую-то историю, сколько запечатлеть атмосферу мгновения и самодостаточность образа, пребывающего в статике, а не в динамике. 

Кадр из фильма «Под кайфом и в смятении» (1993)

Линклейтер повторил подвиг Сергея Эйзенштейна и Роберта Олтмена — ликвидировал главного героя. Как и в ранних картинах советского классика, так и в ряде работ Линклейтера невозможно выделить центрального действующего персонажа. Его просто нет в «Бездельнике», в «Под кайфом и в смятении» и в «Нации фастфуда». В этих картинах вместо одной центральной фигуры режиссер создает коллективный образ. Многофигурная мозаика ярких и равнозначных личностей становится воплощением эпохи, поколения или образа мышления.
 

Кадр из фильма «Пригород» (1996)

Действие в нескольких фильмах Линклейтера ограничено временными рамками в 24 часа или даже меньше. В «Бездельнике», «Под кайфом и в смятении», «Пригороде», трилогии «Перед…» автор показывает сутки из жизни героев и окружающего их пространства. Наблюдение за круговоротом обыденных дел в пределах минимального жизненного цикла приближает людей на экране к зрителю и добавляет повествованию элемент достоверности. Аудитория как бы примеряет на себя чужую жизнь, которая, благодаря временной замкнутости, оказывается еще более понятной, знакомой и близкой. 

Кадр из фильма «Пробуждение жизни» (2001)

Как и Вуди Аллен, Линклейтер — мастер диалога. Собственно, многие его фильмы (например, цикл «Перед…») — это нескончаемый поток слов. Посмотрев однажды фильм Луи Маля «Мой ужин с Андре», будущий режиссер убедился, что каноны традиционной драматургии, согласно которым характер героя предпочтительнее выявлять в действии, не столь уж незыблемы. Линклейтер перенес акцент на слова. В их причудливой вязи, в паузах, интонациях, в особенностях диалектов постановщику оказалось удобнее проявлять образы. Его героев, людей разного происхождения, социального статуса, интеллектуального уровня, волнуют самые разнообразные темы: от злободневного до вечного, от пустопорожних глупостей до философских глубин. Слово же, каким бы оно ни было, становится отражением их внутреннего мира. Отсюда идет тотальный диктат исполнения. Хотя на первый взгляд диалоговые сцены могут показаться импровизацией, в действительности же Линклейтер не терпит спонтанности. Он всегда требует от актеров точного воспроизведения реплик такими, какими они прописаны в сценарии. 

И еще одна деталь, которая роднит Линклейтера с Вуди Алленом — минималистический длинный кадр. Следуя концепции «план-эпизод», режиссер порой создает однокадровые сцены длительностью по 7-8 минут. Разумеется, почти всегда они связаны с диалогами, которые он не хочет прерывать склейками. В основном используются два решения: или общий план и статичная камера, или общий план и тревелинг в фас, когда камера фиксирует идущих вместе и разговаривающих героев (walk-and-talk). Концепция наиболее ярко проявлялась в раннем творчестве Линклейтера — со временем он стал использовать монтаж более активно. Показательна такая статистика: если «Бездельник» имеет среднюю длину кадра в 31,1 секунду, то в «Перед рассветом» тот же параметр равен 10,6 секундам, а в «Отрочестве» он и вовсе составляет 5,3 секунды.

Кадр из фильма «Отрочество» (2014)

Линклейтер неоднократно отмечал, что главным источником вдохновения для него является собственный детский и юношеский опыт. Видимо, поэтому и его главные герои чаще всего — подростки, да и самого режиссера не зря называют певцом поколения X (а в равной степени и Y, и Z). Постоянная тема диалогов Линклейтера — время, и это тоже неспроста. Время неумолимо движется вперед, но кино дает возможность вернуться к тому, что, казалось бы, безвозвратно ушло. И Линклейтер раз за разом, из фильма в фильм возвращается («Каждому свое» — как раз тому пример). Режиссер изучает феномен взросления или, вернее сказать, моменты смятения на пороге принятия важных решений, после которых начинается (или не начинается) новый этап жизни героя. В этом смысле взросление по Линклейтеру — явление, сопровождающее человека в любом возрасте. 

Действие большинства картин Линклейтера разворачивается в городах Техаса. Что не удивительно — режиссер уроженец Хьюстона, учился и живет в Остине. Техас является постоянным источником вдохновения автора. Он старается если не перебить расхожее представление о штате, как о захолустье, то хотя бы иронично его обыграть. Характерные местные типажи становятся прообразами его героев, события, происходившие здесь, ложатся в основу сюжетов («Берни»), а своеобразное пространство помогает создавать типичный образ двухэтажной Америки наших дней. Впрочем, для трилогии «Перед…» Линклейтер посчитал необходимым сменить декорации, перебравшись в более соответствующую романтическому духу Европу: в Вену, Париж и на Пелопоннес.
 

Кадр из фильма «Отрочество» (2014)

Линклейтер взрослел в 60-70-е годы. Поэтому закономерен его выбор саундтрека для многих картин. Преимущественно это рок: от классики, воспеваемой в «Под кайфом и в смятении» и «Школе рока», до более поздних вариаций, звучащих в «Пригороде» и «Каждому свое». Для Линклейтера рок-музыка является не просто сопровождением, но маркером определенного типа мировоззрения, а также связующим звеном между поколениями (вспомним сцену с «Черным альбомом» The Beatles из «Отрочества»). Оттого в его фильмах рок-н-ролл не только звучит, но и постоянно обсуждается героями, а в «Школе рока» и вовсе становится сюжетообразующим и главным смысловым  элементом. 

Сцена из фильма «Школа рока» (2003)

И неспроста нонконформист Линклейтер вкладывает в уста героя Джека Блэка такие слова: «Быдло портит озон, загрязняет Амазонку, похитило шаму и бросило в тартарары! Ясно? Раньше против него было оружие — рок-н-ролл!»