Мастер: Зак Снайдер

Зак Снайдер пришел в кино в удачное время — в середине нулевых годов, то есть в момент расцвета кинокомикса, когда графические романы и истории о супергероях стали пачками переноситься на экраны. Тогда эта традиция еще не успела набить оскомину и даже радовала новыми открытиями. Собственно, кинематограф Снайдера стал одним из главных воплощений понятия «кинокомикс». Во-первых, благодаря тому, что почти вся его фильмография — это или адаптации графических романов, покадрово перенесенных на экран («300 спартанцев»), или очередные киноверсии известных сюжетов («Человек из стали»), или вариация комиксовых клише («Запрещенный прием»). Во-вторых, благодаря выразительному авторскому визуальному стилю, ставшему, возможно, наиболее адекватным отражением специфики комикса на экране.

На съемках фильма «Бэтмен против Супермена. На заре справедливости»

Элемент, который привлекает Снайдера в комиксах — их архетипическая природа. Сюжеты графических романов трактуются режиссером как современные мифы, глубинный смысл которых не имеет срока давности, а их супергерои — как Герои нашего времени, за образами которых стоит некое глобальное обобщение и вечный символизм. Например, так Снайдер рассуждает о персонажах своего нового фильма: «Бэтмен — человек, Супермен — бог… У них очень непростые отношения. Там, где Супермен видит предел возможностей Бэтмена, Бэтмен видит желание Супермена контролировать его».

Кадр из фильма «Запрещенный прием» (2011)

Еще одна особенность кинокомиксов Снайдера — нелинейное развитие сюжета, помноженное на постоянные изменения хронотопа. История у него всегда движется не последовательно из точки А к точке Б, а окольными путями сквозь череду флэшбеков, флэшфорвардов, погружений персонажа в мир снов, воспоминаний или галлюцинаций. Так фантастическая вселенная Снайдера становится еще более нереальной. Вспомним, «Запрещенный прием», где главная героиня не только существует в собственном вымышленном пространстве, но еще и периодически впадает в транс, уносящий ее в какие-то иные миры. Такие драматургические ходы помогают усложнить комиксовых героев, чьи образы обычно грешат примитивностью. Персонаж, одолеваемый, например, грузом прошлого (что дается через флэшбеки) или существующий в нескольких реальностях одновременно, куда интересней идеального человека со сверхспособностями.

Кадр из фильма «300 спартанцев» до и после визуальных эффектов

Действие фильмов Снайдера всегда происходит в фантастическом, условном мире, а сам режиссер признается, что создавать эти нереальные миры — самое захватывающее в его работе. Чтобы подчеркнуть условность пространства, но вместе с тем сделать вымышленную вселенную более убедительной, режиссер активно пользуется зелеными фоном и возможностями визуальных эффектов. Например, на «300 спартанцев» приходится лишь одна сцена без применения хромакея и 1500 шотов с компьютерной графикой.

Чтобы экранное пространство было живым и убедительным, Снайдер уделяет большое внимание наполняющим его деталям. Особенно хорошо это видно в статичных кадрах или в сценах, где нет особого действия. Снайдер обязательно придает им динамику кинематографичными элементами, вроде дождя, снега, дыма, огня и так далее. Кроме того подобные детали всегда имеют символическое значение. Вода и огонь могут указывать на эмоциональное состояние героя. Например, дождь подчеркивает одиночество.

Кадры из фильмов «Бэтмен против Супермена. На заре справедливости» (2016) и «Человек из стали» (2013)

Еще один способ создания нереальной атмосферы, которым пользуется Снайдер — цифровая цветокоррекция. Причем тут он отходит от поп-артовой традиции комиксов, тяготеющей к ярким, кричащим оттенкам. Цветовая палитра у Снайдера, как правило, темная, приглушенная. За счет этого режиссер создает узнаваемый брутальных характер своих фильмов. Скажем, в «300 спартанцах» во многом благодаря цветокоррекции мифические герои отстраняются от обыденной реальности и монументализируются. Привычные представления зрителя о том, каким должен быть цвет в той или иной истории режиссер разрушает и в более неожиданных случаях. Показательный пример — сравните костюм Супермена в комиксах, в большинстве картин о нем и в фильмах Снайдера.

Снайдера не редко упрекают в том, что он делает не фильмы, а двухчасовые музыкальные видео. Доля правды в этом есть — режиссер пришел в кино из клипов, и некоторые элементы клиповой эстетики перенес на большой экран. Прежде всего, вычищенную глянцевую «картинку» и меломанию. Наиболее характерен в этом плане «Запрещенный прием», половина действия которого выстроена под перепетые шлягеры (от The Beatles до Eurythmics). Причем многие песни звучат в фильме целиком, на что в кино обычно осмеливаются лишь в жанре мюзикла.

Отголоском клипового опыта Снайдера можно считать и его привычку делать открывающие титры самостоятельными эпизодами. Обычно из монтажа коротких и эффектных кадров складывается предыстория к основному сюжету. Пожалуй, самый интересный пример можно найти в начале «Хранителей», где титровый эпизод становится не только кратким экскурсом в прошлое главных героев, но и освещает ключевые события альтернативной истории второй половины XX века.  
 

 

Зак Снайдер — король slow motion. Вместе с братьями (теперь уже сестрами) Вачовски и Гаем Ричи он вдохнул новую жизнь в технику ускоренной съемки, расширив границы ее применения. Замедляя время, Снайдер считает необходимым повышать градус зрелищности и эпичности чего угодно: экшна, драмы, саспенса, воспоминаний… Впрочем, одним slo-mo он не ограничивается — Снайдер эффектно умеет чередовать в рамках одного кадра slow motion и fast motion. Хотя сегодня это воспринимается как штамп, в середине нулевых такой подход был в новинку. 

Добавим также, что есть обязательный рапидный кадр любого фильма Снайдера — с кулаком, врезающимся в лицо. Это оммаж культуре комиксов, на страницах которых часто встречаются подобные рисунки. 

Со времен «Бонни и Клайд» экшн сцены принято исполнять стремительным монтажом большого количества коротких кадров. Снайдер подошел к решению экшна иначе. В его картинах такие сцены часто делаются относительно длинными кадрами с чередованием быстрой трансфокации на важные детали и обратно к общим планам. Вкупе со slow motion неразрывность действия усиливает эффект вовлечения зрителя. Убедиться можно на примере знаменитой однокадровой батальной сцены из «300 спартанцев». 

И еще один важный элемент, подчеркивающий эпический дух фильмов Снайдера. Повествование в его фильмах сопровождается закадровым голосом: или ведется от лица одного из героев (Дилий в «300 спартанцах») или периодически комментируется (Роршах в «Хранителях»). Так история приобретает, с одной стороны, более личную интонацию, с другой — оттенок легендарности.

Понятно, что дотянуться до дионисийского размаха кинематографа Майкла Бэя тяжело, но Снайдер старается. С помощью визуальных эффектов он стирал с лица земли крупнейшие мегаполисы и уничтожал целые планеты. Кроме того Снайдер переосмыслил границы насилия, допустимого в голливудском блокбастере, сделав его более натуралистичным и изощренным: литры крови и оттяпанные конечности в его фильмах разлетаются по экрану весьма щедро. Вспомним, что в «300 спартанцах» количество принесенных в кадре жертв достигает шести сотен. Это ставит картину на третье место в списке самых кровопролитных фильмов в истории (больше только в последнем «Властелине колец» и в «Царстве небесном»). Как говорится, это Спарта!