Оператор: Светлана Макарова, Юлия Галочкина, Ксения Середа

Светлана Макарова (оператор фильмов «Реконструкция — Страхов», «Linden Tar»): «Впервые с профессией оператора я столкнулась на Московском детском телевидении, где занималась в анимационном кружке. Я тогда училась в девятом классе. Помню, меня очень впечатлило, что кто-то в декорациях ставит свет и получается какой-то другой мир. Когда я спросила у ребят, что можно почитать об их профессии, они мне дали книгу Анатолия Головни. Разумеется, ничего из нее не поняла, как ни старалась. В итоге по первому образованию я — художник-мультипликатор. А на оператора училась во ВГИКе в мастерской Михаила Леонидовича Аграновича».

Юлия Галочкина (оператор фильмов «Настя», «Мама»): «Я совершенно случайно связалась с изображением. В Самаре в молодежной газете мне как-то дали Kodak, чтобы пофотографировать концерт. Я держала фотоаппарат буквально первый раз в жизни. Так что, когда меня редактор вызвал на ковер, думала, мне конец. А вместо этого он посоветовал серьезно заняться этим — увидел во мне талант. Через год-два у меня уже была персональная выставка в Самаре. Но дальше я поняла, что развиваться там некуда, и поехала в Москву. А тут решила попробовать пойти на операторский во ВГИК, хотя совершенно не понимала, что такое кино. Поступила с первого раза с большим проходным балом. Набирал как раз прекрасный Вадим Иванович Юсов. И это был первый набор, в котором было такое количество девочек — ровно половина. До этого никто себе такого не позволял из мастеров, но Юсов рискнул, и мне кажется, не ошибся, потому что все девушки с нашего курса сейчас активно снимают». 

Ксения Середа (оператор фильмов «Без кожи», «Птичка»): «На данный момент я учусь на чевертом курсе ВГИКа, мастерская Юрия Анатольевича Невского. Решение о поступлении на операторский факультет было достаточно спонтанным — интерес к кинематографу вспыхнул только в 11-м классе. Сначала, как очень многим, просто нравилось фотографировать, но очень быстро этого стало недостаточно. И дело даже не в том, что динамическое изображение интереснее статичного, а в том, что создание не отдельной фотографии, а целостного визуального решения кинокартины для меня стало намного увлекательнее — это абсолютно другой тип творческого мышления и видения». 
 

Светлана Макарова: «Думаю, оператору нужно уметь слушать режиссера. И его задача — максимально понять, о чем фильм. Часто у режиссера уже есть свое представление о том, каким должно быть его кино. Нужно просто слушать, а потом попытаться, опираясь на свои знания, создать нужную для передачи замысла фильма атмосферу». 

Светлана Макарова​

Ксения Середа: «В работе с режиссером главное, чтобы человек был хороший. На мой взгляд, очень важно, чтобы ваши зоны комфорта совпадали. Если нет, то уже на подготовительном периоде есть смысл расходиться и искать дальше, чем пребывать в стрессе всю оставшуюся дорогу. Режиссер и оператор слишком близкие люди, при этом вы можете не быть лучшими друзьями и не есть из одной тарелки, но должно быть понимание. Часто бывает такое, что на подготовительном периоде ты общаешься с прекрасным уравновешенным человеком, а на съемочной площадке из режиссера начинают выходить демоны. Это звучит достаточно грубо, но такое правда случается». 

Ксения Середа​

Юлия Галочкина: «В процессе подготовки, конечно, многое проясняется, но реальное понимание между режиссером и оператором возникает только на площадке. По опыту, бывают такие ситуации, когда ты абсолютно уверена, что говоришь с режиссером про белое, а потом выясняется, что речь шла вообще про квадратное. То есть вроде на одном языке общаетесь, а на площадке происходит что-то совершенно противоположное. Но режиссер всегда главный, и тут нужно либо уметь аргументировано, грамотно и безобидно объяснить свою позицию, либо пойти навстречу. Хотя и просто «нажимальщиком» на кнопки, думаю, быть никому не интересно. Сейчас все ускорилось — нет, как раньше, вечных творческих тандемов, нет времени на совместные поездки на дачи, чтобы посидеть-подумать несколько месяцев. Зато чем больше режиссеров, тем шире становится палитра возможностей и опыта у оператора. Потому я, например, люблю не только художественное кино, но и документальное».
 

Юлия Галочкина: «Всегда есть две составляющие: профессиональная и человеческая. Первая касается ремесла. Но если, например, ассистент по фокусу будет профессионалом от бога, но при этом говно-человек — работать я с ним не буду. На мой взгляд, оператор получает удовольствие от работы именно в процессе работы. Поэтому если ты снимаешь в коллективе, с которым не совпадаешь, — чаще всего это бывает в рекламе, — ты этого удовольствия лишаешься. У меня в таких случаях резко падает КПД. Зато, когда подбирается команда родных тебе людей, создается удивительная, непередаваемая и вдохновляющая атмосфера». 

Ксения Середа: «Я думаю, что мои критерии подбора группы не отличаются исключительностью. Ответственность, профессионализм, внимание к происходящему на площадке, вовлеченность в процесс. Конечно, есть частные случаи — подбор группы, так или иначе, зависит от проекта. На данный момент основной костяк моей группы собран и пока я довольна нашей совместной работой».
 

Светлана Макарова: «Мне кажется, что в развитых странах сейчас девушек операторов все больше и больше. В России, что бы ни говорили, очень патриархальное и традиционное общество. Да, талант всегда пробьет себе дорогу, но объективно у нас женщине в этой профессии нужно быть гораздо талантливее своих коллег мужчин. Но тенденция постепенно меняется. Сейчас тот же ВГИК выпускает много девушек-операторов».

Юлия Галочкина​

Юлия Галочкина: «Есть определенный консерватизм у киносообщества. Я долгое время пыталась выяснить, чего же я не могу по сравнению с операторами-мужчинами. В итоге поняла, что могу все то же самое, причем порой может даже и лучше. А лучше могу потому, что для женщин в этой профессии есть такой момент — доказать, что ты можешь, что ты не хуже. Если другие могут не отважиться на что-то, то я полезу это делать 100%. Не то чтобы даже окружающим доказать, а самой себе. Это дает и дисциплинированность, и волю, не позволяет сидеть и думать: «Буду или не буду я этот кадр снимать», — да буду, конечно! Но в целом не вижу качеств, за счет которых мужчины были бы выигрышнее, чем женщины. Если у оператора есть профессионализм и интересный взгляд — этого достаточно. А юбка или штаны у этого оператора — без разницы».
 

Ксения Середа: «Все достаточно очевидно — работа оператора физически и эмоционально тяжелая. Но по своей сути никаких ограничений, как и в других цехах, нет. На мой взгляд, есть только один осложняющий фактор — это семья. Я не говорю о том, что это плохо, это как раз очень естественно, просто кино требует очень большой степени самоотдачи, и как женщине совмещать и то, и другое — это вопрос».

Юлия Галочкина: «Возможно, есть такой фактор — семейные дела, декреты. Но некоторые успевают и снимать, и быть мамой. Еще, наверное, чисто теоретически я, может, не пробегают с ронином столько, сколько мальчик пробегает. Но опять же, и мальчики-операторы редко снимают сами с ронином или стедикамом — обычно приглашают специальных людей, которые этим занимаются. В общем, физических ограничений я не вижу точно. Это раньше были большие тяжелые камеры, но сейчас-то камер вроде «Родины» весом 40 килограммов нет, техника стала гораздо легче. Да и потом, на крайний случай у оператора всегда есть ассистенты».
 

Светлана Макарова: «В России вообще есть такое явление как сексизм. Тут думаю спорить бессмысленно. Доводилось сталкиваться даже с тем, что тебе при встрече руку не пожимают. Но это не разговор про профессиональную среду. Это разговор скорее про конкретную страну и отдельных людей».

Юлия Галочкина: «С сексизмом за все время работы я столкнулась лишь однажды. Когда продюсер мне так и сказал, что не берет меня, потому что я девочка. Еще иногда могут посмотреть с удивлением, но не более. Так что в целом, кроме одного раза, проблем не встречала. Интересно, что в документальном кино даже наоборот иногда ищут именно девочек. Потому что некоторые темы этого требуют — ты же погружаешься в среду своего героя, и порой девушкам они больше доверяют. Например, мы однажды снимали «Анатомию любви» в женских колониях. Так там просто невозможно работать мужчине». 

Ксения Середа

Ксения Середа: «Наверное, сексизм есть, но на себе я его не особо ощущаю. Объективно не все режиссеры готовы работать с девушками-операторами, потому что, на первый взгляд, это влечет за собой ряд специфических последствий. Все-таки, никто не будет отрицать, что у женской психологии есть ряд отличий от мужской. Это не может не отражаться на профессиональной деятельности. Но в итоге никто из тех, кто решил снимать с девушками, не жалел об этом, насколько я знаю».
 

Светлана Макарова: «Если бы была возможность, я бы всегда снимала на камеры ARRI. Мне очень нравится то изображение, которое они дают. Это если говорить про кино. Для stop-motion я использую камеру Сanon 5D Mark III. Она дает очень хорошее изображение в фото. В DSLR сейчас, похоже, лучше всего Sony Alpha A7 II, но я еще очень мало с ней работала. В любом случае очень интересная камера, касаемо цены и качества изображения».

Ксения Середа: «Я обожаю снимать с рук, поэтому отдаю предпочтение камерам более легким и мобильным. Конечно, если есть такая возможность, стараюсь брать на «ручные» проекты ARRI Alexa Mini. С этой камерой мы познакомились недавно, но сочетание всех основных преимуществ привычной Alexa с компактными размерами, делает ее моим фаворитом как для динамичных, так и для более сдержанных историй».

Юлия Галочкина: «Я поклонница ARRI Alexa. Но вообще снимала на все, что только возможно. Вадим Иванович всегда учил нас ориентироваться в любых обстоятельствах. Мы ему говорили: «Хотим хорошую камеру!» А он отвечал: «Учитесь на том, что есть, и тогда на хорошем всегда сможете»». 

Светлана Макарова: «Если говорить про кинооптику, то это ARRI Ultra Prime. Очень нравится одновременно резкое и пластичное изображение, которое она дает. Что касается DSLR, то больше всего люблю фотообъективы Carl Zeiss».

Ксения Середа​

Ксения Середа: «В оптике у меня нет конкретных предпочтений, здесь все зависит от проекта, бюджетов, системы камера-оптика и характера изображения, которое мы хотим получить на выходе. Чаще я хочу изображения помягче, поэтому стандартная линейка из пяти объективов Ultra Prime на проект может удовлетворить большинство потребностей».

Юлия Галочкина: «По оптике мне нравится Master Prime. На Cooke 5/i всё хочу поснимать, но это дорого — никто из продакшнов не может себе сейчас такое позволить. Но, опять же, оптика — это важно, но не самое главное. Раньше это имело большее значение, потому что были жесткие производственные рамки. А сейчас качество и железа, и оптики почти что идентично, разница лишь в нюансах, вроде эргономики. Но в основном нюансы совершенно субъективные. Самое главное — чтобы все работало, а к нюансам, если надо, всегда можно приноровиться». 
 

Светлана Макарова: «Самое сложное — это ответственность, понимание, что от моей работы зависит общий результат, и что это труд не только режиссера, но и всей команды».

Ксения Середа

Ксения Середа: «Для меня, самое сложное с точки зрения творчества — умение держать целостность кинокартины, умение видеть в целом. В стремлении сделать каждый кадр «красивым», можно разрушить сначала эпизод, а затем и все полотно. Поэтому надо уметь продумывать и реализовывать эпизоды так, чтобы они складывались в единое целое, чтобы операторская работа была органичной, не задавливала драматургию, существовала с ней в едином пространстве. Для этого как раз и нужно понимать режиссерский замысел, придумывать себе правила «изобразительной» игры, которые можно пронести через весь фильм».

Юлия Галочкина: «Сейчас самая большая сложность — найти продюсера, который готов дать денег и делать хороший проект. Технических сложностей, по сути, нет — любой кадр, который придумаешь, можно реализовать. Но вот деньги на это есть не всегда. У нас вроде бы сейчас Год кино, но я постоянно общаюсь со всеми однокурсниками, и они жалуются только на одно — нет съемок». 
 

Светлана Макарова: «Все мое время посвящено кукольному stop-motion проекту «Linden Tar». Чтобы его сделать, ушло больше года работы. Полгода подготовка для краудфандинг платформы Kickstarter. Потом еще полгода ежедневных съемок с одним выходным в неделю. Очень хочется, чтобы результат был принят и понят зрителями и профессиональным сообществом».

Кадр из мультфильма «Linden Tar»​

Юлия Галочкина: «У меня много дорогих сердцу вещей и игровых, и документальных. Но выделить что-то одно тяжело. Немного пококетничаю и скажу, что свой главный проект я еще не сняла и надеюсь, что он впереди. Может быть, в моем случае дело в том, что мне важнее всего съемочный процесс и впечатления после него». 

Ксения Середа: «Не могу назвать что-то главное, потому что каждый проект для меня безумно особенный и очень ценный. Вообще, «главное» звучит как какой-то предел, а я очень хочу снимать и развиваться дальше. Благо есть прекрасные люди, с которыми мы можем это делать вместе».
 

Юлия Галочкина: «Оператор, вне зависимости от того, мальчик он или девочка, — это отчасти невеста на выданье. Сидишь ждешь проект, звонят, идешь общаешься. Ни к одному режиссеру я не обращалась сама — всегда ко мне обращаются. Поэтому обычно смотрю сценарий, смотрю на режиссера и от этого отталкиваюсь. Но я не могу сказать, что именно служит тем критерием, по которому я понимаю: «Да, этот проект надо брать». Это интуитивная вещь, связанная с опытом, с интересностью работы для тебя самого. Если любишь арт, вряд ли пойдешь на «Ёлки». Хотя бывает и наоборот — идет один арт-арт, арт-арт, и думаешь: «А давайте какую-нибудь ерунду уже снимем». 

На съемках фильма «Мама». Оператор-постановщик Юлия Галочкина, актер Валерий Баринов и режиссер Кирилл Плетнёв  / Фото: Виктор Вытольский​

Светлана Макарова: «Мне кажется, в профессии оператора есть много вариантов специализации. Можно снимать очень разные проекты. Игровые, документальные, анимационные. И в каждой специализации есть свои нюансы. Так что это совершенно не скучная профессия. Обычно сначала возникает желание снять что-то в каком-то жанре, а потом уже начинаешь искать проект. Когда ищешь, рано или поздно находишь, ну или понимаешь, что ищешь не там».