Осеннее обострение

Пора бы уже привыкнуть, что осенью все: от журналистов до простых смертных – впадают в ажитацию. А если дело касается кино, то тут уж всё совсем просто, хоть в интернет не заходи. И надо же такой беде случиться, именно в октябре 2014 года вышло сразу несколько фильмов, о которых начали говорить и писать все кому ни лень, ещё до того, как они вообще вышли в прокат.
 
То есть я хочу сразу оговориться, что фильмы, о которых пойдет речь, мне относительно безразличны. Точнее, небезразличен только один, нетрудно догадаться, какой, но разговор не об этом, а о том, имеет ли право человек на публичное высказывание по поводу того или иного произведения искусства ещё до того, как он с ним ознакомится.
 
Надо попросить священников, чтобы они внесли изменения в список грехов. По-моему, там не хватает предубеждения. Были б у меня такие возможности, я бы разбудил Данте с
просьбой  внёсти предубеждение в самый жёсткий круг, поближе к предательству. Потому что с него начинаются все беды. И зависть, и прелюбодеяние, и воровство, и даже «не убий» (понимаю, что я тут понакидал в одну кучу все религии мира, но, надеюсь, так будет нагляднее).
 

Вот смотрите. Есть условный Михалков, которому посчастливилось в своё время стать главным российским режиссёром. Точнее, он так подумал, и список наград различных кинофестивалей, которые он собрал за определённое количество времени, ещё только убедил его в этом. Беда, конечно. Всем нравится такой Михалков, на заднем плане у которого полка ещё не ломилась от статуэток. И никому не нравится забронзовевший Никита Сергеевич. Причём, и это очень по-русски, с каждой наградой, с каждым титулом мы начинаем его ненавидеть ещё до того, как увидим его новое кино.

 

Есть определённая каста журналистов, которые считают нормальным писать о больших людях так, будто они с ними в один детский сад ходили, на одном горшке сидели. Уровень пренебрежения выдаёт и возраст, и квалификацию, и образование пишущего. Все эти «никитки», «андрейки», «крикри», которыми награждают именитых режиссёров писатели, делают статьи и самих критиков настолько беспомощными, что задаёшься вопросом: зачем так подставляться?

Это вовсе не в Доренко, который обращается в эфире: «Миша, что делаешь», – потому что мы все знаем, что Доренко никогда не будет зря называть Пореченкова по имени просто так. Главреду «Говорит Москва» гипотетически может быть позволено употреблять уменьшительно-ласкательные формы, но насколько это идёт другим людям? Сейчас всё чаще публицисты (давайте их называть «знатоками») заходят в кинозал с непонятной мотивацией. Ознакомиться с фильмом? Как оказывается, не факт. Прикоснуться к магии кино? Бросьте. Сделать детальный анализ? Да ну! Они садятся в зал, чтобы уже оттуда строчить в твит-ленту свои переживания, доказывая искромётное чувство юмора и знание предмета. Ну, хорошо. Для твиттера подойдёт,  а вот насколько это имеет отношение к журналистике? И я не утрирую. Вы сами найдёте в интернете ссылку на текст статьи известного кинокритика, который, не шучу, вместо того чтобы смотреть на экран, писал в твиттер свои впечатления, одним из которых было: «Пойду покурю, что ли». Перед такой конструктивной идеей писать рецензии остаётся только снять шляпу и отвесить поклон.
 

 
Цитирую: «а над пароходиком летает голубая хрень». Или: «она забрала мужской одеколон, чтобы, наверное, похмелиться в дальнейшем». Очень по делу. Я не претендую, разумеется, даже на то, чтобы зваться рецензентом, но я читал режиссёрскую экспликацию «Солнечного удара», поэтому знаю, какую задачу ставил Михалков перед собой и съёмочной группой. Соответственно, имею представление, что хотелось и что поучилось. «Было» – «стало». Но искать ещё с самого трейлера поводы прицепиться и язвить в стиле «Аншлаг! Аншлаг!» – это как-то не по-человечески.
 
Самое грустное в «Солнечном ударе» – то, что есть к чему цепляться, и в этом положении даже хороший журналист теряет над собой контроль, и получается басня Крылова. Если не выглядеть моськой, то не лучше ли прицепиться к «голубой хрени» за то, что шарфик летает местами слишком в лоб, кое-где видны просчёты и декораторов, и специалистов по компьютерной графике? Можно ругать цветокоррекцию, но режиссёр изначально решил для себя, что дореволюционная Россия должна иметь лубочный открыточный вид. Захотел – сделал. Красиво это или нет – решать каждому конкретному человеку, а не навязывать своё личное мнение. Если уж дальше копать, то мне всё равно, как Никита Сергеевич выбирал актёров. Хоть по объявлению. Но вот хорошо они играют, плохо ли – вопрос, который, по идее, должен интересовать критика, а не копаться в их происхождении и степени «русскости».
 

Совершеннейшей дичью кажется претензия к Кончаловскому, что он снимает деревню на цифровую камеру. И что теперь? Мне интереснее, что звук плохо прописан или кот нарисован кое-где из рук вон, и это проблема. Или что украсть мотор в маленькой деревеньке практически невозможно. А журналисты, кажется, перепутавшие кухню, блог в ЖЖ и СМИ, задорно пишут, что снимать деревню красиво – это позорище, и вообще откуда ты, «андрейка», взялся такой и имеешь ли право, проживая на вилле в Италии, снимать нашу мать-Россию? Вот же мать!
 
«Тыкать» – это вообще стало нормой. Вот узнал кинообозреватель, что Жору Крыжовникова зовут на самом деле по-другому. И, радостный, пишет не про фильм «Горько! 2», а про то, что он является носителем сакральной тайны имени Андрей. Хотя сам кино не смотрел и не пойдёт, потому что ему рассказали про первую часть, где русские люди представлены в дурном свете. Тот самый момент, когда люди не идут на «Солнечный удар» из-за кажущегося им в трейлере переизбытка патриотичности, но не идут и на «Горько!» из-за того, что, как им кажется, там сплошь поклёп на русских. Откуда только Крыжовников и Бекмамбетов взяли, что на свадьбах и похоронах некоторые представители коренного населения страны и носители национальной идентичности пьют, страшно сказать, водку? Что за… Поэтому в кино не пойду, но напишу, что я по этому поводу думаю.
 

Или вот новый жупел. Уже не наш, американский. Тот, которого уже и «крикри», и «костей» обозвали. Нолан снял кино про космос. Масштабное, большое – и уже за это нужно его в чём-нибудь упрекнуть и пошутить. Например, в том, что он к теории относительности и к теореме Мёрфи подходит поверхностно и ненаучно. Что там есть замах на Кубрика и Тарковского (интересно, часто ли зрители блокбастеров пересматривают «Космическую одиссею…» и «Сталкера»?). Тогда давайте заклеймим его ещё за целую кучу проступков и неточностей в его фильмографии. Например, что Тесла не придумывал телепортацию, что полароидные снимки имеют обыкновение выцветать, что бессонницы в белые ночи – это нормальное явление, что лимб – выдумка, и, в конце концов, Бэтмена не существует. Но нет, давайте поржём, уважаемые знатоки, над неточностями братьев Ноланов.
 
По мне, так научная фантастика – один из самых благодатных жанров во всех видах искусства, и год от года чертовски трудно снять что-то оригинальное на эту тему. Мой друг и коллега долго мне пытался доказать, что Нолан снял несусветную чушь, в конце концов признавшись – всерьёз или нет, –  что у него это зависть. А я очень хорошо понимаю завидующих Нолану, Крыжовникову, Кончаловскому, Михалкову и прочим успешным, не обязательно в финансовом отношении, режиссёрам. Но вот другой мой коллега, который не видел «Интерстеллар», но уже мнение имеет, переслал мне текст от  одной, по его мнению, уважаемой журналистки насчёт Нолана. Я не знаю эту писательницу, мне всё равно, какой ранг она занимает, но этот текст представляет собой идеальный пример новых кинознатоков. Не буду приводить его полностью, там всё равно на треть ненормативная лексика. Но всё же цитата: «…первое что мне показали это был фильм Интерстеллар [мат]. Интерстеллар Артуа. ЭТО [мат] ЧТО ВООБЩЕ? <…>  вообще очень хочется внедрить в сознание Путина мысль что надо запретить американское кино все-таки. Потому что пищевые продукты-то вот ладно, мне на них [мат], я могу спокойно одной гречей питаться…» И так далее.
 

Нет, ребята-девчата. Нельзя путать блоги и СМИ. Нельзя совмещать в одном тексте гречу и кино. Нельзя думать, что мигалка на машине режиссёра и его творческая деятельность – одно и то же. Не надо думать, что комедия – это всегда ржака. Что деревенскую действительность надо обязательно снимать на плёнку «Свема» с раздолбанной перфорацией. Очень много «нельзя» появляется, когда мы берём на себя ответственность писать про искусство. Слово «ответственность» здесь ключевое, потому что нас читают и на наш вкус ориентируются. И это в сотню раз важнее, когда мы пишем рецензии по пресс-релизам, трейлерам. Есть понятие «медицинский юмор», но врачи никогда не будут шутить при пациенте. А кино у нас, да, сегодня чаще всего пациент, хрупкий, больной, нуждающийся в покое и ласке. И, как в анекдоте, в уходе врача.