Очень необычно оказалось встретиться с человеком, который повлиял на целое поколение радийщиков. Его кабинет не похож на гостевые комнаты важных людей. Это маленькая аппаратная, где одна стена застеклена так, чтобы видеть происходящее в студии. Тут же постеры любимых артистов, награды, дипломы. Если бы не доска с объяснительными и объявлениями, трудно было бы представить, что это кабинет одного из самых влиятельных людей в радио-индустрии.
(1).jpg)
— Меня редакция долго просила, чтобы я взял интервью у человека, связанного с радио. Но, по мне, интервью с радийщиками — это очень скучно. Тут или «откуда псевдоним? а как вы так быстро находите песню?» и прочие банальности, или совсем профессионально про аппаратуру и формат файлов. Но когда я понял, что ко Дню радио нужно особое интервью, я сразу подумал о вас. Я ваши эфиры на «Европе Плюс» записывал на кассеты и вёз в родной город Курск, чтобы там давать всем послушать.
— Я очень хорошо это помню. И мне безумно это приятно. Мы тогда ездили по гастролям,вели концерты и мероприятия и люди приходили с кассетами за автографами.
— Я впервые вижу, чтобы кабинет главного босса находился за стеклом напротив ди-джея…
— Я когда начинал работать на «Европе плюс», более двадцати лет назад, кабинет Юры Аксюты располагался точно так же в аппаратной, и он видел студию. У нас разница только в том, что у него были жалюзи. Когда к нему приходили на переговоры, он смотрел внимательно так на диджея и закрывал жалюзи. Потом через какое-то время он их открывал. Так что у меня теперь то же самое, только без жалюзи.
— А что означают все эти награды, игрушки на столе?
— Я просто обставил здесь всё, чтобы мне было комфортно работать. А вот дипломы – это не просто так. Среди них — диплом, который получил Пит Като как лучший ведущий года.
«Из 12 человек, которые работают сейчас на Moscow FM, только один человек имел практику диджейства…» | ||
— Как вы набирали людей на Moscow FM?
— Из 12 человек, которые работают сейчас на Moscow FM, только один человек имел практику диджейства – Макс Любимов, который работал раньше на «101», потом вместе с Козыревым начинал «Наше Радио». Остальные были найдены здесь на кастинге. Они впервые увидели пульт. Так что мы с ними занимались месяца полтора-два.
— В каком смысле «занимались»? Вы лично учили их интонированию?
— Такое их интонирование — это свойство языка. И потом они все слушали радиостанции в интернете, я им давал слушать какие-то программы американские, которые идут в нашем эфире: American Top 40, World Chart Show — там образцово показательные ведущие, потом Говард Стерн до сих пор ещё работает. А учить их тому, чтобы правильно укладываться на интро, правильно подводиться — это всё достигается упражнениями. Управлять пультом — не сложнее, чем управлять автомобилем. Американцы вообще хорошие ученики, они мне даже немцев напоминают, у которых всё скрупулёзно: вот такая вилочка лежит, это для мяса, а вот такая — это для десерта, а вот эта для рыбы. Только так, а не иначе. Сколько раз я видел такую картину: вилки лежат не в том порядке, как они привыкли, и это вгоняет их в ступор. Американцы в этом отношении очень похожи, им нужен алгоритм, они очень быстро схватывают.
— Это дисциплинированность или привычка?
— Нет, это ни то, ни другое. Просто диджей должен обладать хорошо развитой мелкой моторикой рук и способностью к запоминанию, к логике и усвоению определённого порядка действий.
— Я почему-то думал, что до сих пор за пультом сидит звукорежиссёр, а у ди-джея только микрофон и какие-то свои записочки.
— Нет, это прошлый век. По крайне мере, для музыкальной станции. На разговорной станции — другое. Дело в том, что, когда человек говорит долгое время, он должен заниматься только тем, что, как и о чём он говорит. А он говорит, как правило, от новостей до новостей, либо до рекламного блока. У него информация на компьютере, вопросы, интерактив, ему некогда заниматься пультом.
Мы нацелены на экспатов, на тех, кто учит язык (а это и школьники и студенты), менеджеры компаний, которые употребляют в качестве общения на работе английский язык, а также преподаватели. Для них мы и делаем такое хулиганское рок-радио. Ди-джей должен вести в полной мере эфир: и звонки принимать, и СМС-ки читать, и заявки исполнять. Так что у нас ведущий полноценно ведет эфир.
«Я подбираю сотрудников исключительно людей-личностей. Я не понимаю, для кого создают все эти радиошколы. Если ты интересен, если ты умеешь говорить, то зачем тебе ещё какая-то школа?» | ||
— Что значит хулиганская станция?
— Вот смотрите. Пит много лет был священником, в кафедральном соборе в Вашингтоне. Потом в силу определённых личных обстоятельств он решил уехать из Америки в страну, где его максимально трудно будет найти. Он несколько лет проработал в Москве барменом и пришёл к нам на кастинг, его нашли знакомые знакомых. Стало сразу понятно, что Пит — это да, это 100% попадания. И вот как он хулиганит? Американцы выросли на Бивисе и Баттхеде, и Пит использует в эфире всякие звучки и фразочки. Он как-то попросил добавить ему звук отрыжки, смачный такой. Я ему объяснил, что для русского уха это как-то не очень… Тем не менее, однажды он этот звук прямо подряд несколько раз поставил. И тут начались звонки: что у вас там за хам рыгает в прямом эфире? А он: это же смешно! То есть он не понимает, что у нас не всё бывает смешно, как для немцев, например, пукнуть за обедом — это признак хорошего тона, типа «ой, как всё понравилось». Ментальные такие вещи.
Вообще, я считаю, что наши диджеи – большие молодцы. Кому-то легче давалось, кому-то сложнее. Например, у нас есть диджей Дэн, который долгое время вёл утреннее шоу. Он пришёл к нам на кастинг, и он мне показался как-то не очень. Он из маленького городка, финансовый консультант, он говорил, сначала бубня себе под нос. Но он очень хотел вести утреннее шоу. И мы когда «вещали в стеночку» (пробные тренировочные выпуски без выхода в эфир — прим. tvkinoradio.ru), он один раз попросил у сидящего рядом со мной звукорежиссера какой-то джингл и сказал спасибо совершенно точно по посылу. Я говорю: «Стоп-стоп! Давай в следующий раз ты будешь все в эфире говорить мне, сидящему через стекло, и обязательно на улыбке». И всё. Человек вдруг сразу расцвёл. А сейчас после утреннего шоу мы перевели его в ночную смену. Это на российских станциях считается, что ночная смена — это что-то не популярное. А у экспатов, которые работают в Москве, постоянный джет-лаг. Поэтому они очень много слушают радио ночью. И Дэн сейчас самостоятельно раскрылся в полной мере. Он придумал название, какие-то фишки. И я его в этом году выдвигаю от нас на номинацию «Лучший музыкальный ведущий», которую в прошлом году Пит выиграл.
Принцип интересного человека всегда работает, его будут слушать и в баре, и на работе, и дома. Я подбираю сотрудников исключительно как людей-личностей. Я не понимаю, для кого создают все эти радиошколы. Если ты интересен, если ты умеешь говорить, то зачем тебе ещё какая-то школа?
— Вы много лет работали в рекламе. Не кажется ли вам, что и в радио, и в рекламе одна беда. В середине 90-х все фонтанировали идеями, креативностью, а потом пришли транснациональные корпорации, и всё затянулось бурой тиной. Радиостанции стали похожи друг на друга, реклама стала прилизанной. Вы как в этой ситуации себя ощущаете?
— Если мне что-то неинтересно, то я не занимаюсь этим.
.jpg "Иван Абрамов (Суворов)")
— Я читал в одном интервью, что вы занимаетесь той или иной станцией до тех пор, пока вам это интересно. Мне кажется, что вы немного не договариваете. Каждая станция, каждый человек в ней – это же ваши дети. Как можно бросить своих четырёх детей?
— Дело в том, что на «Европе Плюс» я был ведущим, я там получил первые уроки, это начальная школа, моим учителем был Юра Аксюта, которому всегдашний респект. На «Максимум» я был приглашённым менеджером, я сделал то, что от меня хотели, и так, как мне казалось нужным. Что касается «МВ» (радио «Милицейская волна» — прим. tvkinoradio.ru), то там мне поставили чёткую задачу: заново запустить эту станцию. Всё очень просто. А Moscow FM — это да, это стартап, которым мне с самого начала и до сих пор интересно заниматься. Мы вырастили живой организм, в котором сейчас уже я выступаю как садовник.
— Но Moscow FM — это же отчасти государственная станция.
— Не совсем так. Да, мы работаем на бюджете, но мы сами занимаемся продвижением станции, мы зарабатываем деньги на рекламе. И вот уже больше полутора лет прошло, и здесь всё интереснее и интереснее. Слава богу, у нас не заросло ничего бурой тиной. Мы ищем новых людей, в начале апреля у нас кардинально поменялся весь эфир…
— Вот, кстати, раз уж мы заговорили об изменениях. Я слушаю Moscow FM чуть ли не с самого его появления, в какой-то момент я понял, что залип: здесь играет «моя» музыка, здесь говорят «мои» люди и так далее. Но я умом понимаю, что это ненадолго, неизбежно наступит отлипание, когда всё надоест или на рынке появится что-то ещё интересное. Как часто нужно перетряхивать станцию?
— Совершенно верно. Раз в год или в полгода нужно обязательно всех менять, чтобы не застаивалось. Вот пример: если ты постоянно слушаешь радио, просыпаешься с ним и с ним засыпаешь, то какая-то песня надоедает. Ты её убираешь, на её место ставишь новую. В глобальном масштабе мы поняли, что Moscow FM немного законсервировалось спустя ровно полтора года после её открытия. Точнее, год и пять месяцев. И надо было что-то менять, и такое обновление произошло. Я вот сейчас думаю поменять «одежду»: наши джинглы прекрасно сделаны американцами, лучшими производителями «одежды» для эфирных радиостанций. Но я думаю, что ближе к осени мы закажем новые, и станция будет звучать совершенно по-другому.
Возвращаясь к вашему очень правильному вопросу о том, что в рекламе было раньше интересно работать. Да, так и есть. Мой рекламный бизнес начинался в 1998 году. Я тогда ещё имел возможность приехать к клиенту на встречу, при нём же придумать рекламный ролик и тут же получить деньги. У каждого, кто тогда занимался этим, есть свой рекорд. $10 000 – это мой личный рекорд. И это было интересно. В середине нулевых никто на креатив уже не смотрел. Это было третьим пунктом. Вторым был маркетинг. А первым – тендер. В скобочках надо указать: тендер – это откат. Когда в моей компании 75% составляло размещение и прочие далёкие от креатива вещи, я понял, что энергетика из этого бизнеса ушла. А сейчас на Moscow FM мы такое выдумываем! Пит недавно устроил по пятницам в эфире стрип-шоу. В какой-то момент он находил прямо здесь среди сотрудниц холдинга девушку и говорил: «Давай ты разденешься в студии, наденешь майку Moscow FM, я тебя сфотографирую и выложу в Фейсбук». Хулиганство? Хулиганство. Но я подошёл к нему и говорю, что днём это здорово, но как-то не очень, а вот вечером по пятницам – самое то. И вы бы видели, что происходит у нас по пятницам в полночь!
А общую картину по радио я прокомментирую так: маркетологи и плохие управленцы убили радио. Мой принцип двадцати лет работы на радио, десяти лет в рекламе, да и вообще по жизни – всегда надо представлять, кто ваш слушатель. Нарисуйте этого человека. Не умеете рисовать – напишите сочинение об этом человеке. Кто он? Во что он одет? На какой машине ездит? Какого цвета у него обои в квартире? Вот тогда вы будете понимать, на кого вы работаете.
— А если этот человек будете вы сами?
— Это идеальный вариант. В случае Moscow FM – это 20 – 39 лет. Средний возраст наших ведущих – 30 лет.
«Но на радио должны звучать не приличные песни — выдающиеся песни. Наши не понимают, зачем писать радио-синглы. Если бы Саша Пономарёв, в своё время бывший продюсер группы «Сплин», не уговорил Васильева записать «Орбит без сахара», где бы сейчас был бы «Сплин»?» | ||
— Вы как-то хвалились, что вы – единственная станция, которая крутила нового Боуи и МакКартни…
— А вот это вообще мне непонятно! Для меня за гранью понимания, когда один человек из РМГ («Русская Медиагруппа» — прим. tvkinoradio.ru) мне говорил: «Слушай, U2 совершенно не тестируется». Давайте опустим, что это моя любимая группа. Но если есть новый альбом Боуи, и там есть несколько бомбообразных треков — это надо играть. Мы покупаем музыку у одной компании, не буду называть, и они недавно выложили переделанную старую песню Scorpions. И я совершенно не понимаю, почему она звучит только у нас. Мы же не одни такого формата! Тем более что сейчас вышло несколько совершенно невероятных работ наших старичков. И они так хорошо укладываются в наш эфир. Мы стартовали с «Doom and Gloom» Rolling Stones. Это была первая песня, с которой мы запустились. И звучала она почему-то только на Moscow FM. Для меня это непостижимо.
Есть много молодых групп, но их надо заставлять писать радио-синглы. Миша Козырев «Ночных снайперов» мариновал чуть ли не пять лет. Пока они не написали «31 весну», он их не брал в эфир, хотя приличных песен у них было довольно много. Но на радио должны звучать не приличные песни — только выдающиеся песни. Наши не понимают, зачем писать радио-синглы. Если бы Саша Пономарёв, в своё время бывший продюсер группы «Сплин», не уговорил Васильева записать «Орбит без сахара», неизвестно, где бы сейчас был бы «Сплин».
Я считаю, что можно сделать станцию с любой музыкой. Нужно знать алгоритм. Вот, например, мой нынешний начальник, друг и товарищ Сергей Архипов в своё время сделал самую лучшую радиостанцию на тот момент.
Аудиозапись эфира Moscow FM (май, 2013): в гостях — легендарные Deep Purple
— «Русское радио»?
— Да. Она была лучше всех и звучала прекрасно.
— Как, по-вашему, получилось, что «Русское радио» сейчас перестало быть лучшим и главным?
— Там больше нет Архипова. Вот и всё. Я понимаю проблему с материалом, я начинал на «Европе Плюс» с хит-парада русских песен. Я спрашиваю у Архипова: «Откуда вы брали материал?». А он рассказывает, что сами искали песни, консультировали. Порой прямо по телефону. Он сидит на пляже на Багамах, тут звонит Киркоров и говорит: «Слушай, я тут песню свёл». «Давай, включай». И он слушает эту песню по телефону: «Так, всё прекрасно, но гитары надо поднять, басы на фиг убрать, барабаны переписать». То есть они сами помогали музыкантам готовить материал к эфиру.
Артист может сколько угодно кормиться клубными концертами, но пока он не запишет настоящий радио-сингл, до массового зрителя он не дойдёт.
— Не это ли стало тем фактором, убившим радио? Когда ты переключаешь станции, а везде звучит одно и то же?
— Действительно, дело в том, что, когда 150 станций в FM-диапазоне, очень трудно конкурировать. Чтобы были деньги, нужен рейтинг. Чтобы был рейтинг, надо играть хиты. Вот так всё и усреднилось. Вот вы в курсе, что нас мало кто знает на данный момент?
— Как это? У меня почти все друзья слушают Moscow FM.
— В этом-то и проблема. Все свои уже слушают, но чтобы донести до массового зрителя, что мы существуем, нужны рекламные усилия. Как показывает Comcon, по уровню знания мы находимся на одном из последних мест.
— Вы верите «Комкону»?
— В том-то и дело, что наша аудитория не меряется. Экспаты, люди, у которых нет стационарного телефона, не могут измеряться. Их не вызвонишь, не вытащишь. Я не комментирую это обычно. Я уверен, что наших людей много, экспатов в Москве много. Главное, что продажи идут.
— Вы уже 20 лет подряд празднуете День радио как профессиональный праздник. И останавливаться не собираетесь. Как так можно: заниматься одним и тем же делом столько лет?
— Я не буду говорить высокопарных слов. Я по натуре своей не очень организованный человек. Для меня радио – это часть жизни, это не хобби и не просто профессия. Я просыпаюсь под радио и засыпаю до того, как радио отключится. Радио — мой своего рода таймер и метроном, я узнаю всё время что-то новое, мне всё интересно. И мне за это ещё и платят.
— Я сам отдал почти пять лет работе на радио в регионе, пока туда не пришло «Русское радио»…
— Только не обижайтесь из-за этого на Архипова, пожалуйста.
— Нет-нет, это нормально. Так вот, я вам расскажу, как у меня появилось то же ощущение, о котором вы говорите, если я вас правильно понимаю. Как-то в одни из первых дней или недель работы поставил в эфире что-то из Aerosmith. «Crying» или «Crazy» — уже не помню. Вижу: звонок. Поднимаю трубку, а там незнакомый мужской голос говорит: «Спасибо вам за хорошую музыку», — и всё, он кладёт трубку. И вот тут меня трухануло, в этот момент я понял, зачем я этим занимаюсь.
— Да! Да-да-да, всё именно так и происходит. Абсолютно согласен! Помимо всего прочего, радио — это способ дарить людям хорошее настроение, в том числе и самим фактом наличия такой радиостанции.
— Прошло уже почти пятнадцать лет, как я не связан с радио, но у меня по-прежнему мучает один и тот же кошмар: будто я за пультом и что-то не клеится. У вас так же?
— Разумеется. Это зараза, которая на всю жизнь. Особенно такие сны снятся, когда ты работаешь над чем-то важным. Например, ты поставил длинную песню, вышел в туалет, возвращаешься, а трек завис. Или тишина в эфире, и ты даже ничего не можешь сказать, потому что у тебя вдруг внезапно нет голоса. Просыпаешься в холодном поту. Это нормально для любого радийщика.
«Я могу к Шуфутинскому относиться как угодно, я могу даже никак к нему не относиться. Но зная, что в таком большом шоу он принесёт кому-то удовольствие, я приглашаю его» | ||
— Как вы настраивались на работу на четырёх станциях, в которых вы работали? Например, «МВ»: вам действительно была интересна та музыка, которая там звучала?
— У меня есть сын, которому интересно одно. Есть соседка-бабушка, которую радует что-то совсем другое. Есть мой шеф, Архипов, которому я всегда принесу что-то, что ему и мне понравится. Каждая станция делается под конкретного человека. Так вот, «МВ» — это понятный слушатель. В моём послужном списке есть такой «новогодний проект Маяка». Мы делали его как продакшн-студия. 22 часа эфира для «Маяка» в Новый год. Это было лет десять назад. Мне было совершенно чётко понятно, для кого мы делали этот проект: для тех, кто в Новый год остался в одиночестве. Лифтёры, «Скорая помощь», охрана, то есть люди, которые остались без новогоднего стола. И я придумал «новогодний стол» в эфире «Маяка», к которому приходят совершенно разные люди. От Шуфутинского и Ширвиндта с Державиным до каких-то модных современных людей. Вот что было нужно. И после этого «Маяк» столько благодарных писем получил! Я могу к Шуфутинскому относиться как угодно, я могу даже никак к нему не относиться. Но зная, что в таком большом шоу он принесёт кому-то удовольствие, я приглашаю его. Так и с «МВ».
— Вы видите потенциал у интернет-радио? Сейчас же Москву вот-вот полностью накроет Wi-Fi.
— Нет. Не вижу. Опыт Америки подсказывает, что бум интернет-радио скоро спадёт. Люди любят приёмники. Во-первых, есть бренды, такие как «Европа Плюс», «Авторадио» и другие. Слушатель привык к ним, привык слушать их в приёмнике. Второе. Диджей-радио всегда отличалось качеством микса, когда мы не замечаем того момента, когда закончилась одна песня и началась другая, — это и есть магия радио.
— Элемент сюрприза?
— Конечно! Потом, диджеи всё равно воспринимаются как собеседники, а на интернет-радиостанциях их, как правило, нет.
— Как вы празднуете каждый раз День радио?
— По-разному. У меня есть главный своего рода идентификатор этого праздника — сегодня еще и день рождения Архипова. Так что вы его поздравьте тоже.
— Обязательно.
P.S. Редакция tvkinoradio.ru выполняет обещание и поздравляет Сергея Архипова с днём рождения, а всех читателей нашего портала — с Днём Радио! Всем стабильной связи и чистого эфира 🙂