— Одна из установок Московской школы нового кино – научить студентов исследовать и адекватно отражать действительность. Учитывая, что мир вокруг нас находится в постоянном движении, как эта установка влияет на процесс обучения?
— Смотрите, время постоянно меняется, и также меняются его знаки, его абрисы. Раз меняется картина мира, значит должен меняться и фиксирующий ее аппарат, система знаков. То есть и кино, и живопись, и литература должны постоянно обновляться. Но существует, условно говоря, девятиглавый змей (смеется), который пытается удержать старую, мертвую картину мира. Вот в такие моменты обязательно появляется некий богатырь, Илья Муромец, который и отрывает головы этому змею. В российской действительности, не только в кино, сейчас есть и те, и другие персонажи (смеется). Одни консервируют прошлое, не желая смотреть на реальную картину мира, другие – смотрят правде в глаза и ищут что-то новое. Московская школа нового кино, как вы понимаете, это тот самый Илья Муромец (смеется).
На процессе обучения это отражается в том, что в студентах мы воспитываем дерзость и независимость от устоявшихся норм, правил, форм, статусов, законов и т.д. К примеру, кинематограф нулевых годов до сих пор считается в авангарде. Мы же ставим это под вопрос. Все те знаки, которые произвело кино нулевых, фильмы Цзя Чжанкэ, Апитчатпона Вирасетакула, Михаэля Ханеке, братьев Дарденн, Лисандро Алонсо, Джейлана – это все абсолютно исчерпанная парадигма. От нее надо сегодня идти вперед, назад, вбок, куда угодно, что наша школа и делает. Мы не обучаем просто ремеслу, что я считаю бессмысленным, а ворошим живой материал и направляем мышление. Кино – это же мышление, также как поэзия или литература, мышление знаками. Не ремесло. Вот мы и учим мыслить кинематографически и одновременно применять полученные знания на практике.
— Вы сказал, что кино нулевых исчерпано. Десятые, на ваш взгляд, уже успели что-то создать?
— Нет. Вот мы скоро создадим. Воспитаем гвардию камикадзе и создадим (смеется).
— Раз так, какие-то возможные векторы развития вы предполагаете?
— Вы знаете, такие вещи невозможно предполагать. Существующее можно описывать, оно поддается дескрипции. А несуществующее можно только нащупывать путем эксперимента и главное смелости. Идти туда, где еще никто не был, значит сознавать, что ты можешь провалиться. Это дерзость.
— В последние годы происходит рывок в развитии технологий. Фильм можно снять на цифровую камеру, фотоаппарат, даже телефон. Каково влияние этого фактора на развитие кино?
— Я считаю, что это и хорошо, и плохо одновременно. Хорошо, потому что стало возможным снимать кино и ни от кого не зависеть. Плохо, потому что происходит инфляция – каждый идиот может снять кино (смеется).
— В этом году у школы появилось три новых факультета. С чем связано создание факультета режиссуры монтажа и в чем его особенность в рамках МШНК?
— То, что в нашем кино считается монтажом, это на самом деле полная чушь. То есть в монтаже преимущественно видят складывание материала в максимально оптимальную форму. На самом же деле монтаж – это вещь гораздо более серьезная. Монтаж – это определенный род мышления, это стиль. Монтажное построение лежит в сценарии и от него зависит съемка, например, длинна эпизода. Вот в лингвистике существует такое понятие, как синтагма. Это совокупность слов в фразе. Понятие синтагмы можно перенести в монтаж – совокупность, скажем, десяти кадров, может сформировать фразу. При этом кадры могут быть и независимыми друг от друга, но вместе образовывать некий смысл. Так образуется стиль.
К примеру, кинематограф нулевых годов до сих пор считается в авангарде. Мы же ставим это под вопрос.
Поэтому наша школа считает, что сценарий должны писать три человека: режиссер, сценарист и режиссер монтажа. Вопрос – где взять такого режиссера монтажа? Да нигде, их нет в России, но, например, во Франции есть. Отсюда цель нашего факультета – воспитать специалистов, которые будут сопровождать фильм от сценария к съемкам и до монтажа, будут чувствовать стилистику уже на уровне написания сценария, будут отвечать за ритм, длину эпизода, за как бы музыкальное построение фильма. Не случайно, кстати, к этому курсу мы привлечем композиторов, архитекторов и других специалистов, с которыми будет изучаться структура произведения. То есть речь идет о формалистическом построении кино. При этом совершенно неважно, что у вас за кино – «Аватар» или сугубо авторский фильм. В общем, для России это необходимый и уникальный факультет.
— А что скажете о двух других новых факультетах: вторых режиссеров и продюсеров?
— Второго режиссера вообще невозможно найти, об этом знают все в индустрии. Это в принципе очень странная, но важная профессия. С одной стороны, это специалист, который организует все, а с другой стороны – это творческий человек. Поскольку есть дефицит квалифицированных людей этой профессии, мы и решили запустить курс.
Продюсерский факультет – тоже очень сложный. Продюсирование вообще, а в нашей стране тем более, специфический род деятельности, потому что связан с деньгами, с их добыванием и инвестированием. Основная масса фильмов, как известно, в прокате валятся. В прошлом году окупилось 8 фильмов, а произведено было сколько? Под сотню? Но дело-то даже не в окупаемости, а в том, что основная масса фильмов производятся в пустоту. В этой ситуации продюсеру надо реально смотреть на вещи – рисковать, особенно сильно, если он хочет создать произведение искусства. В принципе у нас в стране есть человек 10 продюсеров, которые рискуют и угадывают, обладая какой-то своей интуицией: Роднянский, Сельянов, Борисевич, Готлиб, Шейн и другие. Кто-то из них уже точно будет у нас преподавать, с кем-то ведутся переговоры. С их помощью мы хотим воспитать людей, которые, во-первых, будут опять же дерзкими, во-вторых, будут разбираться в кино, любить его и иметь свой вкус, а в-третьих, будут иметь собственную развитую интуицию продюсера.
То, что в нашем кино считается монтажом, это на самом деле полная чушь. То есть в монтаже преимущественно видят складывание материала в максимально оптимальную форму. На самом же деле монтаж – это вещь гораздо более серьезная.
— Факультеты школы между собой как-то взаимодействуют?
— У нас все друг с другом взаимодействуют. Операторы взаимодействуют с режиссерами, режиссеры со сценаристами. К операторам очереди даже выстраиваются, так как их меньше, а режиссеров больше. Операторский факультет для нас вообще был очень важен – он позволяет режиссеру, который поработал со сценаристом, тут же подобрать оператора, а не искать его где-то еще. Мы же почему хотим расширяться и набирать еще ряд факультетов? Чтобы школу превратить в некое производство. Она уже является микропроизводством, а с продюсерами, режиссерами монтажа, вторыми режиссерами оно станет еще больше.
— Расскажите, пожалуйста, о преподавателях, которые будут вести курсы в новых семестрах.
— У нас будут преподавать и преподают очень сильные педагоги. Начнем с режиссеров: Бакур Бакурадзе, Николай Хомерики, Артур Аристакисян, Павел Бардин, Андрей Стемпковский. Имена всем известные. В ноябре-декабре курс лекций проведет Андрей Звягинцев. Также в ноябре будет 8-дневний воркшоп Фреда Келемена, лучшего преподавателя Берлинской киношколы, режиссера, фантастического оператора – я не знаю другого оператора, который так снимает с движения! Кстати, дальше у нас будет уникальная вещь – Фред Келемен набирает свой курс, который будет длиться, кажется, 2,5 года, и будет проходить на английском языке.
Далее, ведущими курса сценарного мастерства будут Мария Зелинская, Михаил Угаров, Любовь Мульменко, Вячеслав Дурненков и еще другие представители новой драмы. Одновременно будут люди, работающие в индустрии, с сериалами и другими телеформатами. То есть мы хотим готовить кадры не только для кино, но и для телевидения.
Что касается операторов, то свой курс ведет Максим Трапо. Также идут переговоры с Шандором Беркеши и Александром Симоновым. Операторский факультет, я считаю, у нас уникальный. За год мы воспитали как минимум семь операторов, которые, и это не только мое мнение, уже могут встать в один ряд со своими учителями.
Дальше у нас очень сильная гуманитарная часть. К примеру, в октябре начинается курс Валерия Подороги, одного из самых крупных современных философов, – «Кинематограф и насилие». В следующем семестре курс «Теория образов» будет читать Елена Петровская, тоже большой философ. Свой курс истории мирового кино будет у Максима Семенова. Также будут замечательные киноведы, такие как Инна Кушнарева, Михаил Ратгауз, Евгений Майзель, Борис Нелепо.
В общем, все наши преподаватели – это люди, с одной стороны, находящиеся в авангарде, а с другой – это просто сильные мастера в своей специальности.
— Насколько известно, вы сейчас работаете над своим новым фильмом. Планируете ли вы привлекать к созданию картины студентов МШНК?
— Ну вот с Максимом Шавкиным (студент МШНК, режиссер картины «14 шагов», получившей «Приз за лучший короткометражный фильм» 36-го ММКФ – tvkinoradio.ru) сейчас вместе написали сценарий фильма «Скорпион и бабочка». Студентов стараюсь привлекать, и не только я, но и Бакур Бакурадзе и другие. Вон у Олега Лукичева человек семь работало.