Основанный на комиксе, трёхчасовой фильм содержит мало событий, если не считать секс за сюжетообразующее действие. Зато там много разговоров об искусстве, о мужском и женском началах, а в центре – отношения между Эммой и Адель, в которых последняя является музой художницы. Но, увы, мы знаем, что отношения между музой и мастером редко имеют счастливый конец.
Чтобы представить свою уже наделавшую много шума кинокартину, в Москву приехали режиссёр Абделлатиф Кешиш и исполнительница главной роли Адель Экзаркопулос и ответили на вопросы журналистов. tvkinoradio.ru расспросили режиссёра.
О женском и мужском началах в искусстве.
Я не разделяю фильмы, созданные мужчинами, и фильмы, снятые женщинами. Я вообще не вижу разницы между мужским и женским произведениями искусства. Также я не разделяю произведения, созданные русским человеком или французом, поляком или японцем. Искусство рождается из опыта. Из чувственности, из видения мира конкретным человеком. Произведения искусства различаются в зависимости от того, что чувствует художник, какой он, какова его история, багаж знаний.
О вдохновении
Надо сначала понять, что такое вдохновение. Это трудно определить. Иногда, когда мы «чувствуем вдохновение», мы не вдохновлены на самом деле, это может быть иллюзия. А иногда мы вдруг чувствуем что-то прекрасное, но никак не можем понять, насколько это хорошая идея. Мы не знаем, как это пришло в голову. Невозможно проследить, откуда что появляется. Нельзя одновременно думать о том, как приходит вдохновение, и чувствовать его эффект. Это главная загадка для любого художника. И для меня тоже.
Об актрисах
Я снял «Жизнь Адель» по комиксу «Голубой – самый теплый свет». Персонаж в комиксе очень отличается от Адель в моём фильме. В графическом романе она немного асоциальный человек. Встретив Адель Экзаркопулос, я увидел в ней другого персонажа, более эмоционального, открытого, такого, какого я и хотел снимать. Я выбирал актрису не из-за имени. То, что Адель играет Адель, – чистой воды случайность. Я буквально влюбился в героиню, которую сыграла Экзаркопулос. Вообще, в начале съёмок мы не называли её по имени: пробовали и так и этак, но ни одно имя не подходило. Тогда мы решили оставить Адель.
О социальных различиях
Социальные различия между Адель и Эммой – это одна из важнейших тем, которые я хотел затронуть в фильме. Эмма – художница, свободолюбивый человек. Адель – совсем из другой среды. Именно это не позволяет Эмме любить её так, как Адель любит Эмму.
О съёмках эротических сцен
Я очень уважаю Пола Верховена и его «Основной инстинкт». Другие его фильмы – тоже, конечно, но я не представляю, как можно организовать съёмки эротических сцен, как это делает Верховен. У него это похоже на музыку, на настоящий оркестр. Я же больше анархист в этом вопросе, я – «борделический» режиссёр. Я не могу чётко структурировать такой пламенный и интимный момент жизни, как секс. Я больше полагаюсь на интуицию актёров. Они должны быть свободны во время съёмок таких сцен, чтобы выражать плотскую страсть. С технической стороны это не очень сложно, как может показаться на первый взгляд, ведь это не акробатика. Мы с оператором и его ассистентами старались двигаться как можно гармоничнее, имитируя движение тел. Я не просил от актёров чего-то точного и хореографически выстроенного.
О банальности
Когда снимаешь фильм, ты не думаешь, как его будут воспринимать и встречать. Говоря о банальности, да, конечно, любая любовная история банальна. Любить – это банально. Есть – это банально. История этих двух женщин банальна: встреча, страсть, разрыв. Всё это много раз рассказывалось и переживалось. И то, что это происходит между двумя женщинами, это тоже банально. Менее привычно то, что проживает сама Адель и процесс развития её характера. Вот это важно для меня.
О возрастных ограничениях
Во Франции фильм «Жизнь Адель» можно смотреть, начиная с 12 лет. В Америке – с 17 лет. В России, насколько мне известно, рейтинг «18+». То, что возрастные ограничения в каждой стране разные, — доказательство того, что фильм ставит моральные вопросы. На мой взгляд, говорить о морали можно только в том случае, если в фильме есть кровь, насилие, жестокость. Когда я был подростком, у нас был доступ к некоторым кинокартинам, показывающим насилие. Так что моральные и возрастные ограничения зависят от региона, от эпохи, от истории и от людей, которые принимают такое решение. Когда человек достаточно зрел – морально и физически – для того, чтобы смотреть историю любви, ему может быть 12, 16 или 18 лет. К тому же сегодня некоторые дети с ранних лет пользуются айпадом и интернетом, у них есть доступ к таким картинкам, о существовании которых я в их возрасте даже не знал. Можно думать, что это нехорошо, но я склонен думать, что они воспринимают это с юмором, это не шокирует их. По мне, лучше они рассматривают человеческие тела, а не играют в дурацкие компьютерные игры. Это не значит, что у нас должны быть какие-то запрещающие законы и цензура. Очень трудно решать такие вопросы. Это вопрос личности и совести.
О законах
Я ничего не знаю о российском законе против пропаганды гомосексуализма. Но любой закон, диктующий нам, как мы должны любить, кого мы должны любить, — абсурден, он не имеет никакого смысла. Такие законы были очень давно, когда была потребность управлять обществом, но сегодня люди сами могут и должны управлять своей любовной жизнью. Они свободны в своих порывах и импульсах. Фрустрировать эти порывы очень опасно и для человека, и для всего общества. Поэтому если появляются такие законы, то, позволю себе сказать, их создают люди, которые не знают жизнь, которые зажаты, зашорены. Когда нам запрещают кого-то любить – это опасно. Главное – это быть свободным.