Второй режиссер: Алексей Смоляр

Алексей Смоляр на съемках фильма «Защитники»

Прежде всего, я всегда следую правилу, что надо полностью прожить сценарий. Прочитав текст несколько раз, нужно глубоко в него погрузиться, пережить историю за всех героев, поверить в действие и в конце увидеть будущий фильм. В то же время надо найти возможные сценарные проблемы и способы улучшения. Я не верю, что второй режиссер — это всего лишь техническая профессия. Те, кто так говорят — сильно заблуждаются. Второму режиссеру необходимо чувствовать материал, потому что большая часть творческих задач, так или иначе, решается через технические средства. 

После чтения сценария я занимаюсь планированием, которое позволяет понять, в какие сроки можно снять фильм. При этом обязательно поддерживать связь с режиссером, чтобы мы понимали, что находимся, скажем так, в одной плоскости. Важно чувствовать специфику фильма. Например, если это фестивальное кино, можно себя не ограничивать в хронометраже. Если же это прокатное кино, лучше придерживаться формата 90-100 минут. Дело в том, что монтаж, так или иначе, придет к этому знаменателю, так что важно на берегу продумать все так, чтобы не наснимать лишнего.

На съемках фильма «Землетрясение»

Всегда нужно расставлять приоритеты, знать, что самое важное в твоей картине. Если у тебя актерское кино, где декорации и фоны не столь важны, то будь добр сначала сделать и посчитать кастинг. Если герои говорят в абстрактных местах, нет смысла вкладываться в дорогостоящие локации. Еще это называют creative accounting — когда ты думаешь о творческих задачах категориями бюджета.

Второму режиссеру вообще важно уметь точно и правильно поставить задачу. Ведь на нас аккумулируется вся информация по проекту. Соответственно, я стараюсь правильно зарядить и мотивировать людей на работу. В целом существует определенный механизм, который достаточно точно работает в кино. Например, мы точно знаем, что нам нужно выбрать натуру, запустить кастинг, выбрать игровой транспорт. И практически всегда, двигаясь поступательно по проекту, я даю прямые брифы на задания. 

Алексей Смоляр на съемках фильма «Защитники»

Самое интересное в нашей профессии — это трудности. Например, в фильме «Блокбастер» все натурные сцены, в том числе и сложнопостановочные, сняты в режимном состоянии и фактически без света. Каждую мизансцену и кадрирование мы тщательным образом разбирали с режиссером и оператором и поминутно рассчитывали свой день для репетиций и съемки. Бывает, что фильм снят всего за тринадцать съемочных дней, но все равно становится успешным в прокате. 

Алексей Смоляр на съемках фильма «Землетрясение»

Я снимал рекламу и делал сервисы для иностранных продакшенов. Так я набирал опыт и тренировался. Постепенно я понял, что могу самостоятельно делать большие проекты. Камерное кино — это не мое. Мне хочется масштаба. Я имею в виду проекты, в которых активно задействован второй план, сложное мизансценированние и технически трудные кадры, куда вовлечены актеры первой величины. С артистами А-класса очень приятно работать. В этом смысле «большое кино» зачастую таит в себе новаторство, то есть возможность делать то, что еще никто не делал. В профессии второго режиссера нет лимита, нет предела роста. Я, как и любой кинематографист, с каждым новым проектом набираюсь опыта,  который дальше помогает мне в решении более сложных задач. 

На «Защитниках» вызовом для меня было невероятное количество каскадерских трюков при достаточно ограниченном времени. У каждого из четырех героев своя манера поведения и боя. Под специфику каждого героя  vfx-супервайзеры и каскадеры разрабатывали свой стиль боя, и надо было сделать так, чтобы все это технически сработало. Но вообще весь съемочный период был большим вызовом — мы снимали 60 дней подряд. Для меня это был первый проект такой большой длительности. Причем это такое кино, где нет простых смен в принципе — когда двое сидят в комнате и разговаривают. Ежедневно приходилось сталкиваться с интересными и нестандартными, проблемами. Но мы сняли весь фильм в срок — у нас не было ни одного дня досъемок.

Пожалуй, самым сложным фильмом для меня стало «Землетрясение», прежде всего потому, что оно рассказывает о человеческой трагедии. Это невыдуманная история о множестве смертей. Поэтому мы старались создать не просто кино, а восстановить документ, факты. Мы приходили на работу с чувством драмы, каждую смену мы заканчивали минутой тишины в память о погибших и уходили с еще большим. Именно это и тяжело — изо дня в день жить в этой атмосфере. 

Помимо этого  на площадке были сложнейшие  условия работы. Каждая смена начиналась со зверски холодного утра. Ты разворачиваешься в заледеневшей бетонной коробке и стараешься создавать кадры. Мне кажется, в этом фильме получился глубокий второй план. Мы всей командой стремились к тому, чтобы сделать его живым и дышащим. Мне было очень интересно создавать атмосферу города до разрушения и после. Дымы, взрывы, падения, многочисленные спецэффекты — воплотить все это было отдельной большой задачей. 

На съемках фильма «Землетрясение»

У нас был долгий подготовительный период — мы ездили на скаут в Гюмри, много времени проводили за читками, много обсуждали, продумывали пространства. Важной задачей было не построить лишнего, а сделать только то, что нужно. Перенести целый живой город в город разрушенный было сложно: для этого всю натуру, которую мы отобрали в Гюмри, было необходимо перенести по кадрам. С Давидом Дадунашвили, художником-постановщиком, мы очень сосредоточено все это собирали, просчитывая направления, кадры и детали — трубы, окна, бордюры. То есть все, что было в реальном пространстве, потом в точности оказалось в декорациях. 

У меня много опыта работы с зарубежными кинематографистами. Обычно все говорят о Штатах, но на них мир не сошелся. Понятно, что там все классно и кинобизнес построен давно, поэтому все работают по книге, по отлаженным правилам, которые, в общем-то, и нарушить трудно. Тем не менее мой самый интересный и впечатляющий опыт — это тайская команда. Тайцы очень трудолюбивые, очень конкретные и внимательные. Они очень быстро все ставят, легко воспринимают материал. Благодаря им я как-то раз в бешеные сроки, в 22 дня, снял стоминутный фильм. Пожалуй, тайцы наиболее хороши в плане скорости работы и решения неординарных ситуаций. 

Также мне много случалось работать в Европе. Там в каждой стране свои правила. Например, у французов двухчасовой обед — это неприкасаемая вешь, пусть даже ты потеряешь свой самый блестящий кадр. Договориться при этом с ними нельзя, в отличие от наших людей. 

Вообще везде есть как профессионалы, так и не очень. Кинематограф пока еще делают люди, и человеческий фактор и культурные традиции всегда нужно учитывать. То, что нужно вам, лучше вас никто не сделает.

Вторых режиссеров тяжело найти. Например, сайт «КиноПоиск», по сути, единственная русскоязычныая фильмографическая база, не указывает вторых режиссеров. Безусловно, есть и профессиональный дефицит, но он наблюдается практически во всех областях, так что это, скорее, системная проблема. Она касается грима, изготовления постижа, sfx-специалистов, художников, пиротехников. Не хватает всех специалистов, которые работают на улучшение изображения. Причем материалы-то есть, а вот умения правильно ими пользоваться недостает. В этих областях нужны сотни специалистов, тогда и кино будет развиваться быстрее. 

Что с этим делать? Прежде всего, давать людям ассистентскую работу, тем самым воспитывая новое поколение. Опытный специалист может брать ассистента, для начала невысокооплачиваемого, и показывать ему, как работает процесс, как работают механизмы. На следующем проекте такой человек может уже встать выше. В общем, важно построить структуру, позволяющую людям расти. Лично я примерно раз за три картины воспитываю одного второго режиссера.

Алексей Смоляр на съемках фильма «Защитники»

В команду я стараюсь брать людей с опытом, которые до моего проекта уже что-то делали. Но в то же время иногда бывает нужно взять человека не очень опытного, но с горящими глазами и желанием. Встречаются люди, которые, отработав на площадке две недели, все знают и все понимают, а бывают те, кто проработал десять лет, и так ничего не сообразил. Я сразу чувствую, получится ли что-то у человека или нет.

Что не мешало бы перенять из других кинематографий нам? Прежде всего, систему стейджей, то есть огромных студийных пространств, в которых могли бы быть определенные декорации сложно строящихся элементов. Например, самолетов, больниц, залов суда и тому подобного. Такие площадки нужны всем и всегда. Также очень нужно внедрить подводные павильоны. Наводные и подводные сцены встречаются во многих фильмах, но снимать их приходится в основном в открытой воде или плавательных бассейнах, а так уже давно нигде не делают. 

В идеале мне бы хотелось, чтобы наше кинопроизводство было конкурентоспособным в мире. Чтобы наши фильмы, эпизоды из них и техники воспринимались мировым кино. И этого уже удается добиться. Хороший пример — фильм «Хардкор». Фишка, придуманная на нашей территории, которая продается на Западе — это круто.