Как это снято: «Казино»

«Казино» относят к числу наиболее характерных работ Мартина Скорсезе. Во-первых, потому что фильм входит в знаменитый криминальный цикл режиссера, который до него составляли «Злые улицы» и «Славные парни», а после добавились «Отступники». Во-вторых, в «Казино» использована традиционная для Скорсезе драматургическая канва — история взлёта и падения, трагический прорыв к американской мечте нечистоплотными средствами. Тот же мотив проходит сквозь «Злые улицы», «Бешеного быка», «Славных парней» и «Волка с Уолл-стрит».

Основой сюжета «Казино» стала одноименная документальная книга писателя и сценариста Николаса Пиледжи (он же работал над «Славными парнями»), повествовавшая о «золотом веке» игорного бизнеса в Лас-Вегасе. Её героями были Фрэнк Розенталь, в 70-80-е годы скандально известный управляющий нескольких заведений города, в том числе казино Stardust, и мафиози Энтони Спилотро. Образ первого воплотил Роберт Де Ниро, для которого фильм стал восьмым и последним на данный момент опытом сотрудничества со Скорсезе, а второго — Джо Пеши. Контраст двух героев заложил основу специфической драматургии фильма. Она выстроена как конфликт двух противоречивых характеров — сдержанного, расчетливого воротилы и порывистого гангстера. Каждый поочередно излагает свою, субъективную версию событий. Причем ближе к финалу выясняется, что часть повествования является воспоминаниями оставшегося в живых персонажа, а часть — рассказом мертвеца. Последний способ изложения истории характерен для нуара (например, «Бульвар Сансет»), на фильмы которого Скорсезе во многом ориентировался. Ещё один знаковый как для нуара, так и для режиссера приём — закадровый голос, щедро используемый на протяжении всей ленты и сообщающий рассказу доверительный и импульсивный настрой.

Сценарий «Казино» был написан совместно Скорсезе и Пиледжи за пять месяцев 1994 года, причем ими было сделано шестнадцать драфтов. Несмотря на столь тщательную проработку текста, на площадке часто допускались импровизации. Например, большинство реплик героя Джеймса Вудса были экспромтом.

Ещё одна любопытная деталь, тоже во многом обусловленная импровизацией, — «Казино» является одним из самых матерных фильмов в истории. Только слово «fuck» употребляется в нём 422 раза, то есть 2,4 раза в минуту. За прошедшие двадцать лет рекорд был побит считанное число раз, в том числе самим Скорсезе — в «Волке с Уолл-стрит» герои на разные лады выражаются 687 раз.

Съемки, проходившие в основном в Лас-Вегасе, продлились пять месяцев c сентября 1994 по январь 1995 года. По словам продюсера Барбары Де Фины, строительство необходимых декораций обошлось бы едва ли не дороже аренды реальных помещений, поэтому от павильонов было решено отказаться. Тем более что подлинные локации добавляли необходимый реализм.

«Роль» вымышленного казино Tangiers исполнил настоящий отель-казино Riviera, выбранный благодаря нейтральному внутреннему оформлению (по той же причине там снимали «Одиннадцать друзей Оушена», первого «Остина Пауэрса» и «Мальчишник в Вегасе»). Группа работала в отеле целых шесть недель из-за того, что снимать разрешалось лишь по три часа — с часу до четырех ночи. Разумеется, руководители заведения не упустили лишнего шанса заработать на съемках — у парадных дверей они разместили привлекательный баннер: «Здесь Роберт Де Ниро, Шэрон Стоун и Джо Пеши играют в новом фильме “Казино”». При этом входом в Tangiers в картине работает не Riviera, а подъезд другого здания — Landmark Tower, уничтоженного вскоре после съемок. Прочие локации были найдены в Даунтауне Лас-Вегаса, в том числе на главной улице Фримонт-стрит, в международном аэропорту Маккаран, а также в окружающей город пустыне Мохаве.

Общий бюджет «Казино» составил $52 млн, из которых более $1 млн ушло только на костюмы. В съемках было задействовано около 7000 актеров, для каждого из которых изготовили костюм стоимостью не менее $150, что для Голливуда тех времен было чем-то из ряда вон. Подчеркивая расточительность образа жизни главных героев, художники по костюмам Рита Райек и Джон Данн специально сшили или нашли семьдесят старомодных костюмов для Роберта Де Ниро и сорок для Шэрон Стоун. Актеры почти не появляются в одной и той же одежде в разных сценах. Шэрон Стоун это разнообразие, во всей красе проявлявшее её чувственный образ femme fatale, далось в буквальном смысле тяжко. Дело в том, что некоторые из её нарядов, например, знаменитое золотое платье, весили по двадцать килограммов.

По словам Данна, особенность подбора костюмов в «Казино» состояла в том, что в период действия фильма «мода была дрянной», а с учетом специфики образов, большинство нарядов необходимо было сделать безвкусными. Отсюда в картине обилие дисгармоничных сочетаний цветов, блестящих материалов, брюк клёш, обуви на платформах и несуразных очков. «Мы наслаждались чудовищностью этих сочетаний», — восторгается Данн. Вместе с тем, одежда должна была подчеркивать эволюцию характеров. Например, костюмы Де Ниро по мере того, как выявляется сомнительность его успехов, становятся всё более кричащими. Белое платье героини Шэрон Стоун в начале говорит о её чистоте и даже невинности (насколько это возможно при её роде деятельности), а дикий наряд в конце подчеркивает духовную катастрофу.

Как и «Злые улицы», «Таксиста», «Бешеного быка» или «Славных парней» «Казино» можно назвать азбукой визуальных техник Скорсезе — режиссер использовал здесь большинство типичных для его почерка приемов, причем, по мнению некоторых критиков, в нарочито избыточном, почти карикатурном объеме. Комплекс визуальных средств в фильме включает длинные кадры, снятые плавно движущимся стедикамом, быстрое панорамирование, ракурсы, использование зональных линз, рапид, стоп-кадры, ирисовую диафрагму.

Длинные кадры и стедикам дают максимальный реализм и обеспечивают вовлеченность зрителя. Быстрая переброска камеры помогает усилить напряжение в особенно эмоциональных сценах. Благодаря ракурсам и зональным линзам злачный мир Лас-Вегаса обретает необходимый искаженный образ. Рапид и стоп-кадры Скорсезе использует, как и в «Таксисте», и «Бешеном быке», чтобы показать субъективный, обожествляющий взгляд главного героя на свою избранницу. Ирисовая диафрагма тоже придает действию романтический оттенок, а также становится данью уважения Скорсезе излюбленному немому кинематографу. Наконец, ещё одна коронная фишка режиссера — ироничные визуальные аллюзии на христианские образы (посиделка мафиози в одной из сцен уподобляется Тайной вечере).

«Казино» стал первым опытом работы Скорсезе с Робертом Ричардсоном, прежде постоянным соавтором Оливера Стоуна, а в дальнейшем ставшим оператором «Авиатора», «Острова проклятых» и «Хранителя времени». Перед началом съемок Скорсезе показал Ричардсону в качестве референсов ряд нуаров 40-50-х годов, снятых оператором Джоном Элтоном, в том числе «Люди-Т», «Грязная сделка» и «Оттенки алого». Режиссер хотел, чтобы Ричардсон воссоздал в «Казино» мрачную ауру этих картин. Среди средств, к которым обратился оператор: игра теней в полуосвещенных комнатах, половинное освещение лиц, акцентированные тени героев, почти повсеместно присутствующий неон, мерцающие огни и зеркальные поверхности.

«Казино» также примечательно вступительными титрами — это последняя работа в кино графического дизайнера Сола Басса, сотрудничавшего не только со Скорсезе, но и с такими титанами, как Хичкок, Кубрик и Билли Уайлдер. В заставке, по сути, в краткой форме воспроизводится сюжет фильма — медленное падение героя в ад, сопровождаемое игривыми переливами неоновых огней казино.
 
 

Как и большинство фильмов Скорсезе, «Казино» украшают рок-н-ролльные, блюзовые и джазовые хиты 50-80-х годов. Причем щедрость, с которой режиссер рассыпает их по картине, рекордная — в трехчасовой ленте почти без перерывов друг друга сменяют более шестидесяти композиций. Некоторые звучат по несколько раз в разных вариациях. Стремительно чередуя стили и исполнителей, порой переходя от классики к хард-року и перемешивая любимых The Rolling Stones с не менее любимым Бахом, Скорсезе создаёт фонограмму слетающего с катушек мира. Кульминационный эпизод — расправа мафии над неугодными — сопровождается хитом The Animals «The House of the Rising Sun» — идеальной музыкальной аллегорией греха.