Как это снято: «Мертвец»

«Мертвеца» нередко называют антивестерном, имея в виду, что фильм деконструирует классические каноны вестерна и связанные с ним мифы. Джармуш переворачивает основные конвенции жанра на уровне драматургии, образов героев, визуального решения, саундтрека. Например, главным героем оказывается не доблестный шериф, не отчаянный ковбой или охотник за головами, а хрупкий близорукий бухгалтер. Индеец предстает не в штампованном образе «дикаря» или «просветленного туземца», а является сложной личностью. Мотив покорения Дикого Запада трактуется не как утверждение цивилизации, а как варварское уничтожение тысячелетней культуры аборигенов. Не случайно и насилие в фильме натуралистично (каннибализм, расплющивающаяся, как дыня, голова шерифа), лишено всякого ореола романтики. Путешествие героев переосмыслено не как перемещение и пункта А в пункт Б, а как духовное движение к смерти. В целом же сюжет, как и в большинстве фильмов Джармуша, предельно прост, и скорее служит поводом для создания метафоры о жизни и смерти, размышлений о ряде других тем, вроде истории Америки, природы поэзии и положении человека вне закона. 
 
 

«Мертвеца», как и большинство фильмов Джармуша, можно назвать «продуктом тусовки» благодаря участию в картине закадычных друзей режиссера. Среди эксцентричных персонажей второго плана в фильме появляются Игги Поп, Джон Херт, Билли Боб Торнтон, Альфред Молина. На роль индейца Никто режиссер пригласил Гэри Фармера, имеющего индейские корни. В творчестве легенды Голливуда, иконы вестерна и нуара, кумира Джармуша Роберта Митчема картина стала последней. Наконец, главную роль исполняет нехарактерная для Джармуша звезда — Джонни Депп, работой которого режиссер, по собственному признанию, «был поражен». Гибкая фактура вестерна, как известно, легко позволяет дать картину современности. Той же цели Джармуш добивается, привлекая достаточно известных актеров.
 

«Мертвец» до сих пор остается самым масштабным и дорогостоящим фильмом Джармуша. Причина, прежде всего, в обширной географии съемок и декорациях, к которым режиссер отнесся с особой скрупулезностью. Съемки проходили в октябре-ноябре 1994 года и охватывали штаты Аризона, Вашингтон, Орегон, Невада и Нью-Йорк. Джармуш провел целое исследование истории и культуры индейских племен и пионеров освоения Дикого Запада с тем, чтобы максимально точно отразить их быт. Индустриальный городок и поселение индейцев, показанные в фильме, воссозданы буквально такими же, какими они могли быть во второй половине XIX веке во времена действия истории.

Стремясь к максимальной реалистичности и достоверности, режиссер не хотел повторять типичную для многих вестернов ошибку, когда индейцев одного племени могли играть представители совершенно другого. Поэтому для работы над картиной были привлечены консультанты и актеры племен кри и мака, помогавшие с созданием декораций, а также написавшие несколько диалогов на своих языках. Интересно, что при столь тщательной подготовке в плане воссоздания культуры Дикого Запада, в остальном съемки фильма проходили с минимальным количеством предварительных заготовок, например, Джармуш принципиально не делал раскадровок. По словам режиссера, он не любит «знать заранее, что мы будем делать». Примерно пятая часть отснятого материала в итоге была исключена на монтаже и не попала в картину. Режиссер сравнивает этот процесс с работой скульптора: «Я как будто отсекаю от гранитной скалы большие куски».
 
 

Фильм как бы полемизирует с канонами вестерна и в плане изобразительного решения. С одной стороны, Джармуш и оператор Робби Мюллер заимствуют типичный для жанра ракурс с верхней точки, глубокий фокус, с другой — отказываются от эпических панорам в пользу крупных и средних планов, а также субъективной камеры. Подход работает на создание сжатого, клаустрофобического пространства.

Снимался фильм на черно-белую 35-мм пленку, что было вызвано целым рядом причин. По мнению Джармуша, именно черно-белый монохром идеально соответствовал интонации истории расставания с жизнью, в которой цвет «добавлял бы ненужную информацию». Одновременно режиссер хотел как можно сильнее дистанцироваться от привычной цветовой палитры вестернов и уйти в сторону фильмов японского классика Кэндзи Мидзогути или нуара 40-50-х годов, отличавшихся большим разнообразием оттенков серого. Еще одним ориентиром служили работы фотографа Энселя Адамса. Из его серии черно-белых снимков был почерпнут эффект остранения узнаваемых пейзажей американского Запада — Джармуш пытался показать характерные для этого региона места по-новому, одновременно прекрасными и уродливыми.
 

Больше всего Джармуш не хотел, чтобы музыкальное сопровождение в фильме было таким же, как в большинстве роуд-муви — чередование бойких хитов, сопровождающих путешествие героев. Поэтому для создания саундтрека режиссер пригласил своего друга кантри-рокера Нила Янга. Музыкант попросил в качестве ориентира составить список сцен, для которых необходимо сопровождение, и на протяжении нескольких дней почти без остановки импровизировал на гитаре с мягким дисторшном параллельно просмотру черновой 2,5-часовой версии картины. Таким образом, саундтрек стал, по сути, «эмоциональной реакцией» Янга на фильм, произрастал из визуального ряда, а не просто дополнял его. Не удивительно, что при дальнейшем монтаже музыка оказалась так тесно связана с изображением, что ее нельзя было ни в одном месте подвинуть или поменять. По мнению самого Джармуша, без гитары Янга фильм утратил бы половину своего макабрического очарования.