«Я завязал с комедией»

— В одном из интервью вы заметили, что для зрительского успеха фильма главное «не ошибиться с ингредиентами». Рассчитывая на мировую аудиторию, какие ингредиенты вы использовали в «Ограблении по-американски»?

— Во-первых, это жанр. У американцев есть такая фраза: «Насилие универсально». Это означает, что язык экшна и криминальной драмы понятен во всем мире. Соответственно, кино подобного жанра будут смотреть везде. Второе – артисты, которых знает весь мир. Это, пожалуй, самое сложное, потому что у таких людей как Эдриан Броуди предложений очень много, и попасть в число проектов, которые его заинтересуют, почти невозможно. Зато при наличии этих ингредиентов мы могли продавать проект еще до того, как он был завершен – в большинстве стран, по сути, покупали историю и артистов. Это нормальная общемировая практика.
 
— В американском кино жанр криминального фильма имеет свои каноны. Думали ли вы разбавить их какими-то традициями русского криминального кино?

— Нет, конечно же. У нас американская история, основанная на реальных событиях – ограблении банка, произошедшем в начале 50-х годов в Сент-Луисе. Разумеется, в фильме есть доля вымысла, но привносить какой-то русский криминальный след было бы странно. Влияние нашего кино я больше вижу в самой постановке и в отношении к проекту. Все-таки это не типичный американский фильм про ограбление. Америка – довольно поверхностная страна. У нас же получилось очень много драмы, мотивации, внутреннего мира героев, а само ограбление – скорее некий фон жизни. Мы делали фильм не про преступление, а про людей, не поверхностную историю, а, на мой взгляд, глубокую. В этом и есть русский след. Без этого получился бы просто очередной боевик со стрелялками. Элемент драматизма позволяет выйти на новый уровень, когда тебя обсуждают. Кстати, поэтому мне было важно, чтобы фильм попал на какой-нибудь кинофестиваль, и он был взят в Торонто, один из крупнейших смотров зрительского кино.

Съемки фильма «Ограбление по-американски» 
 
— По предыдущим фильмам вы известны, прежде всего, как комедиограф. Почему для международного дебюта вы решили сменить жанр, впервые обратились к криминальной драме?

— Я сам большой фанат такого кино. Я ведь вырос в 90-е и для меня «Бешеные псы», «Схватка» – это своего рода Библия криминальной драмы. Можно сказать, я  был счастлив, когда люди стали сравнивать «Ограбление по-американски» со «Схваткой». Всю жизнь мечтал сделать что-то в таком духе, не стал упускать возможность, когда она подвернулась. Можно было бы взяться за международную комедию, но я этого не хотел. По большому счету, я сделал свой первый серьезный фильм, с серьезной темой и серьезной драмой. В жанре комедии ведь все эти вещи условны. Вот открыл для себя, что хочу и что готов заниматься другим кино. Если картина выстрелит и окажется, что такое кино востребовано в прокате, то буду развиваться в этом направлении. Нет – поищем какие-то еще возможности. В любом случае, как бы громко это ни звучало, я завязал с комедией. Конечно, буду продюсировать комедии, но сам снимать – нет.
 
— Вы сейчас работаете над новыми проектами, фантастикой «Мафия», фильмом-катастрофой «Землетрясение», экшном «Защитники». Чем вызвано желание освоить новые и столь разные жанровые горизонты?

— Как человек, который болеет за российскую киноиндустрию, я хочу, чтобы мы жили в крупной киностране, чтобы у нас было свое кино. Занимаясь три-четыре года комедиями, я понял, что зритель не может смотреть картины только этого жанра. Хотя бы потому, что зритель растет, взрослеет, становится умнее, его запросы меняются. Я вижу, как с каждым годом драма, фантастика, вообще серьезные жанры становятся все более востребованными. В этом смысл уходить от комедий, делать более дорогое кино, безусловно жанровое, но все более сложное. Это и будет развитием индустрии.

Кадр из фильма
 
— Поработав в США, можете сказать, в чем отличие в кинопроизводстве там по сравнению с Россией, и что нашей киноиндустрии не мешало бы позаимствовать?  

— Самое важное отличие – это отношение к работе. У нас зачастую люди не работают, а перебиваются. От осветителя до актера приходят на работу с мыслью: «Вот сейчас как-нибудь сделаю этот фильм, зато завтра у меня будет великое кино». В итоге великое кино в жизни такого человека никогда не появляется. Чтобы оно случилось, нужно сегодня хорошо работать. В США это знают. Вот Эдриан Броуди снимался у Питера Джексона, у Романа Полански, у Уэса Андерсона… Но когда он приходит на площадку к Сарику Андреасяну, он отбрасывает все свои амбиции и работает с этим режиссером, верит ему, отдается на площадке до последнего, и это в итоге видно в кадре. Это меня восхищает. В России же люди часто теряют голову, если к ним приходит успех. Но это опять же вопрос индустрии. Нашей киноиндустрии, жанровой, масштабной, наверное, всего лет шесть-семь. Может только лет через десять ситуация в ней начнет меняться. Важный момент, что в США есть организация внутри самой индустрии. Контроль производства там осуществляют профсоюзы, гильдии, quality control, т.е. эксперты, третьи лица, которые следят за качеством, когда ты делаешь монтаж, звук, компьютерную графику. И это все формирует не государство. Хорошо, конечно, что наше государство последние пару лет стало поддерживать кинокомпании, но это только начало. 

Кадр из фильма

— Насколько я знаю, съемочная группа «Ограбления» была набрана на месте. Каково работать с местными кинематографистами? Принес ли вам этот опыт что-то полезное?

— Съемочная группа у нас была многонациональная. Оператор – испанец, художник-постановщик – американец, делал, кстати «Человека-паука», «Петлю времени», композиторы и режиссер монтажа – наши, остальные в основном все из Луизианы. Поразило меня то, что подготовка заняла два месяца, и все это время сто человек команды приходили как на работу. Конечно, благодаря этому в картине все получается более продуманным и сделанным. Таким вещам надо учиться, я для себя этот опыт перенял. Скажем, в июне мы будем снимать новый фильм, героический экшн «Защитники», и уже с 1 февраля начинаем готовиться. Да, это будет дороже, но потом это выльется в хороший продукт, на который зритель придет и ему не будет стыдно за российский фильм.
 
— А языковой барьер в многонациональном коллективе не мешал?

— Моего английского достаточно, чтобы общаться со съемочной группой. С актерами было сложней, потому что им же нужно как-то литературно объяснить задачу, обсудить роль, подтекст, второй план. Для этих вещей я, конечно, привлекал переводчика. Это же некорректно, если актер будет стоять переминаться с ноги на ногу, пытаясь понять, что я до него доношу на не самом лучшем английском. Опять же надо отдать должное американцам – они настолько этичны, что если чего-то не понимают, то переспросят, и будут переспрашивать до тех пор, пока не поймут.

Эдриан Броуди на премьере фильма «Ограбление по-американски» /  Фото: Наталья Беляева
 
— Главные роли в «Ограблении» исполнили мировые звезды – Хайден Кристенсен, Эдриан Броуди, Джордана Брюстер. Чем их привлекла картина?

— Хайдена Кристенсен был первый на проекте. Думаю, фильм его привлек, потому что он всю жизнь играл в блокбастерах, вроде «Звездных войн», «Телепорта», создавая образ красивого парня, но не более. Здесь же он смог раскрыться как актер, способный играть драму. Затем мы сделали предложение Броуди, и он сказал, что заинтересован, потому что никогда не играл преступника, гопника, какого-то такого персонажа. В первый день на съемочной площадке он сказал, что видит своего героя Робертом Де Ниро из «Злых улиц», и это прослеживается на протяжении всей картины. «Ограбление» для Броуди стало буквально данью уважения фильму Скорсезе. Еще Броуди говорил мне, что захотел сниматься, потому что был потрясен финалом истории. Что касается Джорданы, то когда она узнала, что в картине Хайден и Эдриен, сразу же сказала, что хочет играть в таком коллективе.
 
— Если сравнивать с российскими артистами, разницу актерских школ вы какую-то заметили?

— Я думаю, что дело не в школах, а опять же в отношении, в подходе. За все время я ни разу не видел ни Кристенсена, ни Броуди, ни кого-либо еще на съемочной площадке с бумажкой в руках. Например, там есть сцена диалога в баре, которая длится шесть минут. Снимали мы ее единым дублем двумя камерами, и актеры играли все это время, не запинаясь. При этом мы еще снимали по три дубля подряд, не выключая камеры, пытаясь таким образом выйти на нужную эмоцию. Актеры это делали, им не нужно было подсматривать в текст. В этом проявляются первые и самые важные качества актеров – полностью работать у тебя, знать наизусть сценарий и быть всегда готовым. Я не делал больше 3-4 дублей, потому что было очевидно, что «репетиционные» дубли актеры сделали сами перед выходом на площадку.

Кадр из фильма

Еще интересно, как они подходят к работе над ролью. Например, что делал Эдриан. Он изучил, как одеваются местные луизианские гопники, нашел, как выглядят заключенные, какие у них татуировки. Или что касается масок грабителей. У нас было вариантов пятьдесят этих масок: начиная от поросенка и заканчивая маской рестлера. Мы все это мерили, и в итоге вместе пришли к выводу, что нет ничего лучше банданы, такой классический вариант. Это решение разрабатывалось постепенно и совместно. Актер приехал не в день съемок с утра, а за две-три недели. Мы успели почитать сценарий, поправить диалоги, сходить на примерку, попить кофе и таким образом подготовиться к совместной работе. Это не то, что ты заходишь в гримерку к актеру перед съемкой и говоришь: «Здравствуйте, меня зовут Сарик». То есть это разные подходы актеров к работе. Как только этот подход у нас изменится, изменится и кино.

Кадр из фильма

— Съемки проходили в Новом Орлеане. Почему там и в чем особенность проведения съемок в большом американском городе?

— Новый Орлеан – киношный город. Там в год снимается около двухсот телевизионных и кинопроектов. Многие даже из Лос-Анджелеса и Нью-Йорка переезжают в Новый Орлеан – там есть работа. На самом деле город небольшой, население всего 300 тысяч. Просто у американцев в каждом городе есть даунтаун с небоскребами, за счет которого на экране создается ощущение мегаполиса. В действительности это маленький город, один из самых криминальных в США, 60% там афроамериканцы. Благодаря маленькому населению нет никаких пробок. Не знаю, сколько будет стоить перекрыть три улицы в Нью-Йорке, если это вообще возможно, но в Новом Орлеане все реально, удобно и город всегда идет навстречу. Еще это грязный город, но, что интересно, грязь очень киногенична. Например, в одной из сцен в переулке посреди лужи стоит диван. Когда мы пришли на объект перед съемкой, художник собирался этот диван убрать. Но я его оставил, потому что это прекрасно, это же специально не придумаешь. Для американцев это обыденно, что ты идешь по улице, а там стоит диван, а мне, как человеку приезжему, хочется это снять. Не зря художник-постановщик мне потом сказал, что его удивляет, как я обращаю внимание на те вещи, которые они уже не замечают. Или такой пример: в сцене выхода героя из тюрьмы около серого здания были ярко красные пожарные трубы. Художники собирались покрасить их, мол, у нас кино такое серьезное, драматическое. А я решил, что наоборот получится отличный контрапункт. Мне кажется, в этом и плюс международного кино, что за счет разности коллектива оно получается необычным, другим.

Кадр из фильма
 
— Вы уже сказали, что картина участвовала в Международном кинофестивале в Торонто. Как ее принял зарубежный зритель?

— Я был только на одном показе и могу сказать, что все было замечательно и принимали очень хорошо. Фильм демонстрировался на английском и многие шутки, понятные местному зрителю, просто взрывали зал. У нас в тех же местах, я заметил, была гробовая тишина (смеется). Но это нормально, просто из-за разницы культурных кодов.
 
— «Ограбление» стало первым фильмом вашей американской компании Glacier Films. Какие ее дальнейшие перспективы?

— Да, совместно с братьями Кристенсен, Владимиром Поляковым, Георгием Малковым и Гевондом Андреасяном,  мы организовали эту компанию, сняли «Ограбление по-американски» и параллельно втянулись еще в несколько проектов. Теперь будем ждать их выпуска, смотреть, как что пойдет, что выстрелит, какие будут ошибки. Международный рынок для нас новый и мы хотим его изучить. Что из всего этого получится – пока не знаю, смогу, пожалуй, вам ответить только года через два-три. Американское кино вообще делается очень долго, два года в среднем: подготовка, съемка, поиск дистрибьюторов. Мы же не снимаем под студии, а потому найти дистрибьютора – это самое тяжелое. Не случайно только после Торонто дистрибьютор приобрел «Ограбление» для США и Канады. Своими усилиями мы вышли на мирового зрителя – картину будут показывать по всему миру. В США, например, фильм выходит в прокат летом. А США – очень закрытый рынок, где существует пять мейджоров, которые диктуют все. Зарубежному фильму попасть туда почти нереально. Люку Бессону, французу, единственному удалось выстроить там империю – EuropaCorp. Правда, у него ушло на это 20 лет. Надеюсь, что и у нас большое будущее.