— Вы под необычным углом взглянули на тему взрывов, которая во всех смыслах последнее время особенно волнует Европу. О чем вы думали, когда затевали работу над картиной?
— Идея была очень проста — жестокость порождает жестокость. И именно об этом мне хотелось рассказать. Но лично для меня этот фильм в первую очередь о матери. Знаете, на площадке я должен принимать решения: куда поставить камеру, какой я хочу свет. Так вот с этой картиной то же самое — это история о принятии решений. А дальше все зависит от аудитории, от того, как она расшифрует фильм: посчитает ли она его политическим или нет, станет ли он для нее событием или нет, как она воспримет финал и согласится ли с ним.
Фатих Акин, Дайан Крюгер и Нуман Акар на съемках фильма «На пределе»
— Без спойлеров и не затрагивая финал. Скажите, вы изначально понимали, что он будет таким? Или были другие варианты?
— Не поверите, но первое, что появилось в моем сценарии, — это финал. Я писал историю от конца к началу.
— Вы же не просто так выбрали тему взрывов. И не просто так ваш герой — турок. Это что-то из вашей жизни?
— Безусловно, у меня был опыт. Но мне бы не хотелось приводить примеры и говорить об этом. Скажу так… Мне доставалось, когда я был подростком, в юности. Одним словом, было так себе до того, как пришла известность. Сейчас намного спокойнее.
Кадр из фильма «На пределе»
— Но вы все фильмы снимаете о турецком сообществе в Германии. Просто этот какой-то особенно пронзительный.
— Он очень личный. Знаете, какой фильм был бы настолько же личный? Фильм о расистах в Германии конца 80-х — начала 90-х. Я много думал об этом, но реализовать такой проект довольно сложно. Нужно выбрать правильную интонацию… А «На пределе» — картина, которую я делал без спешки, она росла во мне на протяжении нескольких лет.
— Раз уж вы заговорили о расизме. Одни из персонажей вашего фильма — неонацисты. Как вы с этим материалом работали?
— Самым важным для меня было не дать им много воздуха. Я не углубляюсь в их историю, не знакомлю зрителя с их мотивациями, они есть, но в то же время их нет. Знаете, неонацисты очень любят, когда свастика появляется на экране, и неважно, в каком контексте. Так вот, я намеренно придумал другой знак, лишь бы свастику не показывать… Я не рекламирую это. Неонацисты мне нужны лишь для того, чтобы зритель имел возможность следовать за драмой, они чистая функция.
Кадр из фильма «На пределе»
— Но они совершают преступление, избегая наказания. В Германии это возможно?
— У нас были консультанты. И судью играет настоящий судья. Он обратил мое внимание на несколько дел, о которых писали в газетах. Да, такое существует. Подростки совершают преступление и не несут наказание. Это — побочный эффект демократии. Не хочу выступать против этого, но констатирую сей факт в моем фильме.
Кадр из фильма «На пределе»
— Сцены в суде одни из самых сильных. И Дайан Крюгер отыгрывает их очень мощно. Она, бесспорно, сыграла у вас одну из лучших своих ролей. Как вы работали над ее образом?
— У меня самого есть дети. И я много думал о том, какой должна быть мать. Я много наблюдал за матерями на детской площадке, перебрасывался с ними парой слов, когда гулял со своими детьми. И из этих коротких разговоров сложился образ главной героини. И не будем забывать, что моя жена одновременно и мать (смеется). Короче, этого персонажа было просто писать. Я понимал все те чувства, которые накрывают любую мать в той или иной ситуации.
— Это же Дайан предложила вам поработать вместе?
— Да, это произошло несколько лет назад, здесь, в Каннах. Я и до этого знал, кто она такая, видел картины. Но когда я решил позвать Дайан на пробы, до встречи с ней посмотрел все предыдущие фильмы с ее участием. И во время этих просмотров открыл для себя просто невероятную актрису. Она просто талантище. В ней невероятная энергия . Она способна выйти с экрана в зал и вцепиться в зрителя.
Кадр из фильма «На пределе»
— Но Дайан сказала, что на пробах у нее возникло ощущение, что вы не совсем уверены в ее силах. Это так?
— Как бы это лучше объяснить. Она лицо высокой моды, ее можно увидеть в рекламе. Понимаете? Я правда боялся этого шлейфа, который тянется за Дайан. И многие немецкие кинематографисты не верят в нее. Меня отговаривали работать с ней, говорили, что она так себе актриса. Но на пробах я увидел, что это не так. Однако до премьеры не мог себе представить, что она будет настолько прекрасна. Вообще, я люблю и умею работать с актерами, они мне доверяют, и это дает результат.
Дайан Крюгер и Фатих Акин в Каннах
— Можно еще один вопрос не столько о фильме, сколько о той ситуации, о которой фильм говорит. Европа живет в страхе от исламистских атак. У вас, наоборот, турецкий квартал атакуют неонацисты. Это как бы перевернутая история. Что об этом скажете?
— Если всмотреться в суть, то чувства, которые оставляет моя картина, понятны и тем, кто был атакован в Европе, и тем, кто подвергся атаке в Ираке или других исламистских странах. Но если вы хотите объяснений, то я не стремился переворачивать историю и показывать представителей исламистского общества белыми и пушистыми. Просто я живу в Германии, где реально серьезные проблемы с неонацистами. Страна этого не афиширует из принципа «нам стыдно об этом говорить, поэтому промолчим». И мой фильм призван начать разговор об этом.