— Как вы думаете, почему хорроры так успешны во всем мире?
Дмитрий Литвинов: С точки зрения коммерческих моделей хоррор — очень привлекательный жанр. Он стоит относительно недорого и при этом у него есть своя постоянная аудитория. Особенно у мистических хорроров. Недавно были популярны слэшеры, в которых много отрубленных конечностей, мяса, кишок и всего этого. Сейчас все это уходит, становится привлекательна мистика, потому что тема непознанных вещей все более и более интересна как среди молодой аудитории, так и среди более старших зрителей. Если 10 лет назад ядро было «18-22», то сейчас оно расширилось до «30».
«Мертвые дочери» вышли раньше своего времени, зритель был еще не готов.
Что касается нашего продукта, фильма «Рассвет», то тесты подтвердили эту тенденцию. У нас в росписи 1500 кинотеатров. Это шире, чем наш предыдущий фильм «Невеста», процентов на тридцать.
Трейлер фильма «Рассвет» (2019)
— Почему российская индустрия только сейчас обратила внимание на фильмы ужасов? Допустим, в нулевые была попытка в виде «Мертвых дочерей», которые провалились в прокате.
Владислав Северцев: Паша Руминов — очень талантливый автор и режиссер. Но я думаю, что «Мертвые дочери» вышли раньше своего времени, зритель был еще не готов. Тем более, что это было больше авторское, а не жанровое кино. Прежде чем пугать зрителей экспериментами, нужно их подготовить к этому. Паша — визионер, он смотрит на вещи своим определенным образом, и я думаю, что с «Мертвыми дочерьми» он просто немного обогнал время.
Трейлер фильма «Мертвые дочери» (2007)
— Почему в США бум хорроров происходит сейчас, а мы только-только начинаем поднимать этот жанр?
Владислав Северцев: Кинопродуктов в Северной Америке производится очень много, и только около 30% становятся коммерчески успешными. Да, хорроры дешевы в производстве, но это не означает, что если ты снимешь их за три копейки, тебя ждет прокатный успех.
Дмитрий Литвинов: Хоррор — это, в первую очередь, концепт. Повторы в этом жанре работают очень плохо. Режиссеры начинают сами себя повторять, и их картины становятся все менее и менее интересны.
Кадр из фильма «Рассвет» (2019) / Фото: «Каропрокат»
— Вы имеете в виду франшизы, типа «Пилы»?
Дмитрий Литвинов: Нет, я говорю о том, что режиссеры начинают себя повторять в каких-либо приемах. Фильмы перестают быть чем-то новым, а зрители, соответственно, теряют к ним интерес. Есть такие люди, как М. Найт Шьямалан, который снял «Стекло», и мы сейчас наблюдаем успех его вселенной, но таких примеров очень мало. Что касается фабрики, то компания Blumhouse — это тот успех, к которому мы стремимся.
— Тема вашего нового фильма «Рассвет» — сновидения. Первый фильм, который я увидел на VHS и который меня дико испугал, был «Кошмар на улице Вязов». Первый фильм, который я увидел на большом экране в современном прокате и который меня очень напугал, был тоже про сновидения — это «Клетка». В чем зерно ужаса сновидений?
Владислав Северцев: Интересно, что вы сейчас «Клетку» упомянули. В этом фильме была воспроизведена картина Одда Нердрума «Рассвет», которую мы используем и в нашей ленте. Нердрум — очень необычный персонаж, который сидит или его уже выпустили из тюрьмы. Мы очень долго добивались разрешения использовать картины этого художника и получили его буквально перед самым началом съемок.
Кадр из фильма «Рассвет» (2019) / Фото: «Каропрокат»
Что касается сновидений, это очень благодатная почва, потому что, находясь в человеческом подсознании или находясь в сне, ты можешь очень многое себе позволить, у тебя гораздо меньше условностей для происходящего. Вы же сами знаете, что когда ты спишь и резко просыпаешься, ты не можешь понять, что только что было.
— Вы говорили, что ваши фильмы успешны в Латинской Америке. Почему именно Латинская Америка?
Дмитрий Литвинов: Ментальность очень схожая. Если конкретно, то в «Невесте» один из обрядов, фотографирование мертвых людей, есть и в Латинской Америке. Это можно увидеть и в картинах Фриды Кало, выставка которой сейчас проходит в Москве.
— Вы же делали «Битву экстрасенсов»?
Владислав Северцев: Да. Актер, который играет в «Рассвете» одну из главных ролей, Александр Молочников, когда впервые попал к нам на студию и увидел постер «Битвы экстрасенсов», пошутил: мы раньше снимали «Битву экстрасенсов», а теперь снимаем то, что видят экстрасенсы.
Телешоу уровня «Американской истории ужасов» – это реально серьезный бюджет, и сливать его в непраймовое время никто не может себе позволить.
— В чем, по вашему мнению, успех «Гоголя»?
Владислав Северцев: С моей точки зрения, во-первых, это уникальный кейс, когда сериал отформатирован на три полных метра. Это очень качественно сделанный фильм. И, во-вторых, сам сюжет очень продаваемый.
Дмитрий Литвинов: Гоголь — это первый автор в России, который создал мистическую историю. Первый советский фильм ужасов, «Вий», был снят по мотивам Гоголя. «Гоголь» — это бренд, который сидит у всех у нас в головах еще со школьной скамьи. Мы все изучали его «Вечера на хуторе близ Диканьки». Это первое.
Кадр из фильма «Рассвет» (2019) / Фото: «Каропрокат»
Второе — это действительно инновационное решение, когда были сделаны три полнометражных фильма и сериал. И третье — большие ресурсы холдинга, который продвигал фильмы и оказал огромную информационную поддержку. Совокупность этих трех факторов и дала такой результат.
— У вас на постере, кстати, тоже указан телеканал ТВ-3.
Дмитрий Литвинов: Это наш партнер, с которым мы договаривались на уровне уже готовой картины.
— Раз уж мы заговорили о сериалах. Почему у нас невозможно снять такой альманах, как «Американская история ужасов»?
Владислав Северцев: Начнем с того, что это кабельное телевидение в США, а не общий эфирный канал. У нас нет ни одного кабельного канала, который может позволить себе такие бюджеты. Что же касается наших эфирных каналов, то такой контент можно выпускать только после 23:00, это 18+. То есть это уже не прайм, и он никогда не сможет заработать столько денег, сколько может заработать сериал, выпущенный в прайм.
Телешоу уровня «Американской истории ужасов» — это реально серьезный бюджет, и сливать его в непраймовое время никто не может себе позволить.
Кадр из фильма «Рассвет» (2019) / Фото: «Каропрокат»
— Фильм «Оно» 2017 года совершенно не страшный, однако почему он стал самым прибыльным фильмом ужасов за всю историю?
Дмитрий Литвинов: Это подростковая история.
Владислав Северцев: Да, это тинейджерский фильм. И потом, простите, это Стивен Кинг, это абсолютно главный автор в этом жанре. И это качественно снятое кино.
Трейлер фильма «Оно» (2017)
— А вот меня совсем не пугает Кинг, если не считать «Сияния». Ну, и Дэвид Линч меня очень страшит. Какие фильмы вы сами считаете страшными?
Владислав Северцев: Ну, собственно говоря, да, «Сияние» — один из самых любимых фильмов. Нагнетание атмосферы — это самое жуткое. Когда тебя медленно выжимают, как тряпку. И режиссер и сценарист медленно затягивают тебя в атмосферу ужаса. Это не монстры, не «бу-эффекты».
Сцена из фильма «Сияние» (1980)
Для меня история с хоррорами не какая-то искусственная форма, в которую я пошел из-за моды. Вся моя жизнь — хоррор (смеется). Первыми фильмами, которые я увидел, когда появились видеомагнитофоны в Советском Союзе, кажется, в 1985 году, это были «Голод» с Катрин Денёв и Дэвидом Боуи и «Нечто» Карпентера. Видимо, это была психотравма, которая меня припечатала на долгие годы.
Обложка: кадр из фильма «Рассвет» (2019) / «Каропрокат»