Кино повествует об одном дне молодого человека, развозящего на своем крохотном фургоне маломобильных пассажиров, среди которых есть как представители русской эмиграции, так и американцы.
О правде и уровне правдоподобия
— Когда я начал смотреть «Гив ми либерти», то подумал, что попал не в тот зал — было ощущение, что смотрю документальный фильм. И только спустя 5–10 минут понял, что это все же игровое кино. Вас смущают подобные признания?
— Нет, абсолютно. Если есть чувство правды, понимание, как мы хотели этого добиться, то подобные реакции — это хороший результат нашей работы. Я не разделяю правду на фикцию и документалистику. Для меня правда есть правда. Я всегда стараюсь придерживаться мнения Кшиштофа Кесьлевского, вышедшего из документального кино: «Такого жанра не существует». Понимаете, когда достаешь камеру и направляешь ее на объект, то все — документальное кино перестает существовать. Как только делается монтажная склейка, то появляется игровое кино, потому что в любом случае начинается манипуляция зрителем. Вы снимаете для людей то, что чувствуете. Это ваш взгляд. Понятно, что это вопрос семантики. Но мне неважно, документальное это кино или нет, кто его снимал — мужчина или женщина, — мне важно, в первую очередь, что происходит на экране и насколько это интересно.
Трейлер фильма «Гив ми либерти» (2019)
Понятно, что в какой-то момент вас начинает интересовать вопрос авторства, что будет делать тот или иной персонаж в следующем кадре, провальная ли это работа или успешная. Но вас начинает затягивать действие и вам хочется прочесть еще один роман: интересный ли это писатель или нет? Это нормально, потому что в конечном итоге важно, что происходит. Есть любимый писатель или режиссер.
— У вас?
— Вообще. Но у меня, безусловно, есть, в противном случае я бы страдал, а моя работа была бы намного сложнее. Поэтому я рад, что вы так реагируете на мой фильм. Экстремальный, но тем не менее комплимент. Это будет приятно даже моему соавтору сценария — драматургу Элис Остин, которая всю жизнь работает с «театральностью», и документальное кино ей не так уж и близко. То, что нам удалось добиться какого-то уровня правдоподобия и это вас не оттолкнуло — прекрасно. Ведь на экране главное — человеческие отношения. Может быть это прозвучит слишком пафосно, но наша главная задача — пробудить в человеке человеческое. Это то, чем мы, художники, занимаемся.
Режиссер Кирилл Михановский / Фото: Евгений Пахоль
— Но в принципе любая профессия это подразумевает — от столяра до, скажем, пекаря.
— В конечном итоге да, так и есть. Пожалуй, от искусства приготовления кулинарных блюд можно опьянеть или испытать благодать. Это природа так устроила. Например, актер Георгий Бурков называл это эстетическим экстазом. Именно в этом заключается смысл нашей с вами профессии. А какими средствами мы для этого пользуемся — это уже абсолютно неважно. Если цели благородные, то и средства благородные.
О работе над «Дубровским»
— Перед этим у вас был «Дубровский». Кардинально иное кино, сериал в формате «4+1». В моей голове это как-то диссонирует: «Дубровский» и вдруг «Гив ми либерти».
— Правильно, что диссонирует. Во-первых, «Дубровский» — это не мое кино. Во-вторых, это не кино. В-третьих, я работал над ним во время того, как моя лента «застряла».
Оказавшись в Москве, я спросил у компании: «Есть ли у вас работа?». Мне показали сценарий «Дубровского», который оказался катастрофическим. Сценарист отказался его переписывать, потому что он его уже продал. В итоге я нанял другого автора, и мы вместе его переписали.
Режиссер Кирилл Михановский / Фото: Евгений Пахоль
Потом я снял всего две первые серии, а в итоге сделали полнометражную картину, но я попросил убрать мое имя с титров, потому что не снимал этот фильм целиком и не отвечаю за то, что там происходит.
— Но вы выполнили заказ?
— Да, безусловно. Но я привык делать хорошо, а в данном случае хорошо не получалось. Опыт был, конечно, любопытный, и я признателен фильму «Дубровский» за встречу с выдающимися людьми. Прекрасный кастинг-директор Дарья Коробова, оператор Стас Михайлов, художник-постановщик Аня Полякова, выдающийся художник по костюмам Надя Орлова, Данила Козловский, тогда уже известный актер, но еще не настолько, как сейчас. Вот за это я признателен фильму, опыт был очень важный, но ко мне, как к автору кино, он не имеет никакого отношения.
— А на монтаже вы присутствовали?
— То, что я снял, я и смонтировал. Я отвечаю за свой труд и за свою работу. Все, что снято не широкоугольной линзой и не замылено — это мое. Оператор на остальных частях «Дубровского» был тоже другой.
О войне на съемках «Гив ми либерти»
— Раз уж мы заговорили об операторе, то, как мне кажется, немаловажная заслуга известности «Гив ми либерти» лежит на операторе Уайатте Гарфилде. Снимать в маленьком автобусе тяжелые сцены — это подвиг.
— Да, это так. Он снимал на ARRI ALEXA и на старую камеру «Красногорск К3». Это была 16 мм пленка. И еще мы сняли немного на Super 16, но из этого материала, к сожалению, в картину вошло немного. Мы сняли с десяток номеров нашего величайшего фольклорного театра и я надеюсь, что это найдет себе применение в будущем.
Кадр из фильма «Гив ми либерти» (2019) / Фото: Music Box Films
Уайатт, как и я, и многие люди на этом проекте, не был готов к таким условиям съемки. Это была настоящая война. И он реагировал на это так же, как и мы все, это был страх, мы все переживали из-за отсутствия времени. Трепет, переживание за то, что мы не успеем, непрофессиональные актеры, отсутствие подготовки, репетиций, у нас не было возможности проживать, осваивать объекты и прочее, прочее. Треть актеров были маломобильными людьми, еще треть — в очень преклонном возрасте. Многие из них испытывали постоянную боль. Так уж вышло, понимаете?
Кадр из фильма «Гив ми либерти» (2019) / Фото: Music Box Films
Было очень холодно. Это незаметно в кадре, но они сидели в этом фургоне довольно долго. К тому же сам фургон был очень старый и в нем не хватало каких-то фильтров, из-за чего он весь наполнялся дизельными парами, и это все оседало на зубах и языке. Все было очень неприятно. Дымовая завеса, гонка за нужными движениями и репликами — Уайатт находился в ситуации, когда было совершенно непонятно, о чем орут эти двенадцать человек на непонятном ему языке, снимать это или нет. Все это было не столь хаотично, как я это сейчас описываю, но было постоянное состояние опасности у всех участников съемки, хоть мы и не отдавали себе в этом отчета. Это состояние передавалось и камере. Оператор был постоянно зажат, для него не так уж много было вариантов движения. Эти сложности одновременно и мешали, и помогали. Мне кажется, что кадры такой сложности Уайатт никогда до этого не делал.
— Вы снимали на 16 мм сцены, похожие на флэшбэки? С музыкой Bon Iver?
— Да-да, именно так.
— Я почему переспрашиваю: лет 10 назад я открыл для себя музыку Bon Iver, и она мне тогда показалась безумно печальной, в хорошем смысле. Но в последнее время много режиссеров используют ее, как музыку счастья, и это немного странно.
— Абсолютно точно. Джастин Вернон — абсолютно счастливый чистый человек. Живет где-то у себя на севере в лесу и не собирается никуда оттуда уезжать, оберегает свое пространство. Не сентиментальный, не сусальный, не сладкий, а просто очень чистый. Чудо, что такие люди сейчас появляются. За две недели до съемок, на мой день рождения, Элис подарила мне билет на их концерт. Он был посвящен 10-летию со дня выхода их дебютной пластинки «For Emma, Forever Ago», они звучали точно так же, как в студии, если не лучше. Это было просто откровение. (Кирилл неожиданно замолкает на несколько секунд). Вот не могу говорить, у меня ком в горле. Фантастика.
Режиссер Кирилл Михановский / Фото: Евгений Пахоль
— Как много было импровизации на площадке?
— У нас был очень четкий сценарий. План подразумевал некоторые непредвиденные задумки, органичность и непредсказуемость. Мы рассчитывали на это. Некоторые вещи привнес гениальный актер Максим Стоянов: присказки, выдающиеся реплики, придуманные им самим. Лоренс «Лоло» Спенсер, исполнительница главной женской роли, тоже много добавила от себя. У нее другой язык, другой колорит своего прошлого.
Лоренс «Лоло» Спенсер в фильме «Гив ми либерти» (2019) / Фото: Music Box Films
— У нее на самом деле боковой амфиотрический склероз?
— Да, ей поставили этот диагноз в 14 лет, но сегодня ей 31, она жива, энергична и выглядит лучше, чем люди с ограниченными возможностями. Я преклоняюсь перед ней — с таким диагнозом обычно долго не живут. Более того, я плакал, когда смотрел на нее, в ней есть какая-то фантастическая энергия и красота. Такой багаж не пропишешь ни в одном сценарии, ни один режиссер не может описать ее состояние. Она заплакала лишь однажды, когда вместе с Эллис принимала участие в пресс-конференции. Был обычный разговор, но в какой-то момент она не выдержала: «Вы себе даже не представляете, какое количество людей боятся выйти из дома в силу своей ограниченной возможности» и заплакала. Это был первый и последний раз, когда мы увидели ее в таком состоянии.
Кадр из фильма «Гив ми либерти» (2019) / Фото: Music Box Films
— А как вы нашли этих прекрасных русских бабушек?
— Я не искал, мне их показала мама. Это совершенно выдающийся музыкальный театр. Я как раз решил заняться краудфандингом на Kickstarter, где мы собрали совсем небольшую сумму, чтобы хоть как-то двигаться с нашим проектом. И я как только их увидел, сразу влюбился и понял, что они должны быть в нашем фильме, неважно в каком формате. Они не сразу стали главными героями в нашей истории. Изначально у нас вообще был другой вариант сценария: 80-дневный скрипт, в котором в конце все погибали. Я сейчас немножко утрирую, но это была правомерная история, которая точно отражала момент. Она была живая и мы бы ее сняли, если у нас тогда были деньги. Шел год за годом, но мы все искали финансирование. И, наконец, нашли партнеров, которые полюбили историю, но они понимали, что нужен какой-то рывок со сценарием, мы тоже чувствовали, что надо оживить наше отношение к материалу. И Элис полностью его переписала. 80 дней она превратила в 24 часа из жизни молодого человека. Многое ненужное ушло, осталось то, что вы видите сегодня — стало живее и смешнее. Мы показали сценарий партнерам, они нас похвалили, что мы написали эту замечательную комедию.
Кадр из фильма «Гив ми либерти» (2019) / Фото: Music Box Films
С новым сценарием мы перешли в новый формат и состояние. Суть сотрудничества с непрофессиональными актерами заключается в том, что они приносят свой жизненный опыт. Для такой работы нужны две вещи: план и время. План у нас был, но не было времени.
— Ведь это еще и зима, короткий солнечный день.
— Это просто катастрофа!
Как найти финансирование кино в США
— Как известно, США — единственная страна в мире, в которой отсутствует государственное финансирование кино. Как найти в Америке деньги на независимый фильм?
— Да, я знаю, что в России все жалуются на то, что нет денег на кино. Но по сравнению с ситуацией в США здесь никто не имеет права жаловаться. Деньги на кино в России есть. Фильмы снимаются в копродукции с Европой, со странами СНГ. А в Америке, во-первых, есть два-три маленьких фонда, выдающие деньги на фильмы, которые соответствуют нынешней политически корректной ситуации. Я как белый мужчина не попадаю ни под одну. Меня надо в «Красную книгу» заносить.
Во-вторых, эти маленькие частные фонды рассчитывают, что деньги вернутся, что невозможно. Если мы привлекаем известных актеров, то, как правило, фильмы со звездами проваливаются. Мы не имеем права на копродукцию с другими странами, у нас нет шансов на совместное производство с Европой. У США нет ни одного договора на съемки с другими странами.
Режиссер Кирилл Михановский / Фото: Евгений Пахоль
Но мы столкнулись с еще одной проблемой — никто не хочет снимать картину в Милуоки. Это округ с отсутствием льгот на кинопроизводство. Например, в Новой Мексике, где снимался сериал «Во все тяжкие», существуют льготы в 40%. Инвесторы спрашивают: зачем нам снимать фильм в Милуоки, если мы можем снимать в любом другом штате со льготами на кинопоризводство? Зачем нам непрофессиональные актеры, если мы можем снять Лупиту Нионго? Но мы с Элис изначально решили, что будем снимать фильм в самом сегрегированном городе в мире — Милуоки, вдохновившем нас на съемки, с людьми, которые там живут. Если бы мы перенесли съемки в Чикаго, Детройт или Лос-Анджелес, то предали бы идею этого фильма. Незаменимых у нас нет? В кино незаменимые есть. В это надо верить. В кино нет компромиссов и нельзя сразу на них соглашаться, иначе ничего не получится, понимаете?
Кадр из фильма «Гив ми либерти» (2019) / Фото: Music Box Films
После трех лет переговоров у нас сорвалось большое финансирование. Миллиардер предложил снять фильм в Детройте. Мы отказались и, как я считаю, поступили абсолютно правильно. Мы были верны своей идее, и эта идея нас не предала.
— Как выглядит сегрегация в США?
— Это если вы разделите город на зоны, в каждой из которых живут определенные национальности. Темнокожие в одной, белые в другой, мексиканцы в третьей и так далее. Эти зоны практически не пересекаются, не происходит никакого социального контакта.
— Конфликт, в который попадают герои, — это на самом деле происходило в Милуоке?
— Я об этом знаю только формально, но да, это реальная история, произошедшая два года назад. Полицейский застрелил молодого человека, что послужило толчком для ужасных событий: начались беспорядки, было сожжено много зданий.
Кадр из фильма «Гив ми либерти» (2019) / Фото: Music Box Films
— То, что вы переходите в конце на черно-белый формат изображения — это сознательный выбор?
— В этом не было никакой идеологии, это не эстетизация событий. Просто хотелось перевести все на аналоговую ситуацию, сорвать все цветовые полотна, передать минимум информации. Важно было показать толпу и вот этих двоих молодых людей. Фильм не политический. Он таковым воспринимается, только из-за того, что снят в Милуоке, в контексте событий в Америке и очень напряженной ситуации. Нам было важно показать цветную девушку и белого главного героя, что они ссорятся, бросают обвинения друг против друга. Если кто-то разглядит в этих образах политическое высказывание, то я не боюсь, я это только приветствую. Человеческое противопоставлено нечеловеческому.
Режиссер Кирилл Михановский / Фото: Евгений Пахоль
— Думали ли вы, что у фильма «Гив ми либерти» может быть счастливая фестивальная судьба, и не хотели бы вы за счет этого привлечь инвестиции?
— Нет. Мы хотели сделать кино. В какой-то момент мы хотели сделать замечательное кино, в какой-то — просто кино. Это был вопрос выживания.
Обложка: режиссер Кирилл Михановский / Фото: Евгений Пахоль