— Идея фильма возникла, когда мы с Ильей Яшиным, Ирой Вилковой и моей семьей сидели за столом и обсуждали эту ситуацию, вспоминали какие-то забавные повороты. Илья рассказал о своем опыте, мы все долго смеялись. А поскольку Ира не только актриса, но и сценарист, она сказала, что с удовольствием написала бы такую историю как кинодраматург. Я в свою очередь ответил, что срежиссировал бы это и снял Иру Вилкову в главной роли. Мне кажется, что супернизкобюджетное кино должно обладать сегодня какой-то особой тематической привлекательностью и актуальностью, чтобы сработать. Я понимал, что у нас в распоряжении будет очень небольшой бюджет и один съемочный объект. Нужна была история, которая органично вписывалась в эти условия игры.
Владимир Мирзоев, режиссер фильма «Её звали Муму» / Фото: Дмитрий Коробейников
— Какой у вас был бюджет?
– Скажем так, для полнометражного кино — совсем минимальная сумма. Я считал, что «Борис Годунов» близок к предельному варианту, но оказалось, что нет — можно, видимо, довести эту статью расходов до нуля и попробовать снимать мобильным телефоном своих друзей. Главное, чтобы была история.
— Как вы работали над сценарием?
— Ира взяла интервью у некоторых героев событий. До героини мы не «дотянулись» — она уже в это время уехала за границу. Когда был готов первый вариант сценария, нам показалось, что он требует какой-то серьезной переработки. Ира согласилась и познакомила меня со своей подругой Настей Пальчиковой — опытным сценаристом, которая довела историю до финального состояния.
— С кем из реальных героев общалась Ира?
— С Дмитрием Орешкиным, Виктором Шендеровичем, Александром Беловым (Поткиным), который недавно под замок попал, ну и Илью подробно расспросила. Он сделала такой вербатим, с помощью которого можно было войти в детали. Это не значит, что мы повторяли все буквально, но работа шла более-менее в сторону реальности, а не фантастики.
Кадр из фильма «Её звали Муму»
— В самом начале фильма вы даете титр, что все герои вымышленные и все события основаны на лжи. Вы тем самым хотели обезопасить свой фильм?
— Это делается и с учетом юридических аспектов, чтобы не было никаких исков, это стандартное положение. Но тут есть и ирония, потому что в данном случае, когда мы говорим «основано на чистой лжи», в этом заявлении есть определенный иронический посыл. Потому что вся базовая история вполне себе лживая и построена на обмане, на каком-то поведении трикстеров. Коллективный трикстер себя проявил.
— Перед показом фильма вы сказали, что ваш фильм представляет собой зарисовку, некий этюд. Вы не считаете его полноценной полнометражной картиной?
— У этой картины нет железобетонной драматургической конструкции, она довольно свободно организована — как серия эскизов. Вы обратили внимание, что там все держится не на каком-то классическом драматическом действии — а, скорее, на атмосфере, на личности актрисы, интересной и харизматичной? На каких-то определенных визуальных приемах, на переключении стиля и так далее. Там нет классической драматургии, и поэтому я сказал, что это «папка эскизов».
На съемках фильма «Её звали Муму»
— Как вы работали над созданием образа главной героини?
— Трудно сказать, как рождается кинохарактер, потому что это всегда комбинация воображаемого и реального. Есть индивидуальность актера или актрисы, есть текст, драматургия. Это начинает соединяться и понятно, что возникают поведенческие паттерны, которые отличаются от того, как конкретный человек вел бы себя в подобной ситуации, и вряд ли он мог бы оказаться в ней на самом деле. Поэтому вот эта воображаемая персона и реальный человек создают такого кентавра, который начинает сам двигаться в том или ином направлении.
Трудно объяснить, как это происходит. Но когда есть полноценный материал и талантливая актриса, случается так, зазор между персонажем и личностью исчезает. У среднеодаренного актера ты видишь этот зазор — это в духе «Брехтовского театра». Иногда он даже подчеркивается, чтобы обыграть дистанцию между актером и персонажем. Наверно, можно и в кино это делать, но все-таки кино — искусство в большей степени безусловное. Здесь зазор не помогает, он кажется искусственным. Есть разные актерские школы в театре и кино, но актер, конечно же, всегда стремится к полной достоверности в момент игры перед камерой.
На съемках фильма «Её звали Муму»
— А с помощью каких приемов вы убирали этот зазор. Например, благодаря тому, что назвали главную героиню вместо Кати — Ирой?
— Это тоже помогает, даже такой невинный прием. В момент репетиции ты просто видишь, если есть какие-то искусственные элементы — ты их вычищаешь, нежно направляешь актера или актрису в том направлении, которое тебе кажется оптимальным. Большая часть этой работы происходит интуитивно. Ну конечно есть система Станиславского, система Михаила Чехова, которая помогает работать с энергией. Есть разные подходы. Но действенный анализ драматургии, анализ ситуации — это то, что помогает сразу организовать пространство, ты лучше начинаешь понимать, куда двигать каждую конкретную сцену. Понятно, что мизансценирование лучше происходит в присутствии оператора и художника, потому что в этот момент мы смотрим не только глазами на актеров, но и через монитор, это помогает понять композицию кадра, насколько кадр раскрывает атмосферу или поставленную задачу.
— Это происходит в подготовительный период?
— Нет, уже на продакшне. Это репетиционный момент, когда декорация готова, люди еще занимаются реквизитом, выставляют свет, а мы обживаем место. Это так называемое «освоение». Для любой декорации классический вариант — один-два дня освоения, чтобы как-то вжиться, ощутить пространство живым.
Кадр из фильма «Её звали Муму»
— Квартира, в которой происходит основное действие — съемная?
— Да, это не павильон, мы нашли пустую квартиру, которую заново оформили от начала до конца. Мы там даже кое-что ломали, какие-то перегородки, которые можно было убрать. Она заново сделана. Это реальная квартира в доме, который, видимо, предназначен под выселение, она была пустая. В этом доме часто снимают, мы не первые. Но квартира имеет уникальный вид, потому что она от начала до конца насыщена нашим цветом и реквизитом.
— Чем обусловлен ваш выбор актеров, среди которых есть и медийные личности?
— Как правило, когда у тебя такой низкобюджетный проект, ты зовешь сниматься своих друзей. Потому что они знают, что ты можешь им предложить что-то интересное, тебе не нужно ломать голову, как заплатить их ставку — они готовы сниматься за символические деньги. Таким образом приходится «паразитировать» на друзьях, увы.
Кадр из фильма «Её звали Муму»
— Как вы уломали их сняться в откровенных сценах?
— Штука в том, что когда ты зовешь сниматься друзей, нужно предлагать им что-то по-настоящему сложное и интересное. Либо искусство, либо деньги — одновременно в нашей реальности бывает редко. Я никого не заставлял обнажаться, естественно, это не было насилием. Люди занимаются своей профессией, у них к этому определенное отношение. Кто-то отказался, я не буду называть имен, были такие ситуации, когда я позвал приятеля на одну роль. Она ему сначала понравилась, потом он понял, что не решится на что-то откровенное.
— В фильме вы используете кадры, снятые как будто на скрытую камеру, для того, чтобы показать слежку за героиней. Для чего вы решили в конце использовать бодимаунт, когда она сбегает из квартиры, чем продиктовано такое решение?
— Тут было несколько задач. Первая состояла в том, чтобы показать наркотическое состояние, нужно было придумать какой-то прием, который бы этому соответствовал. С другой стороны, нам хотелось создать ситуацию, в которой героиня убегает от той камеры, которая была в квартире (или камеры, которая за ней наблюдает), и не может от нее уйти — она буквально к ней приклеилась, преследует ее. Поэтому тут такая психоэмоциональная штука.
На съемках фильма «Её звали Муму»
Мы долго с нашим оператором Максимом Трапо соображали, как это сделать, чтобы прием был простой — не «переусложнять» его, не искать какое-то сложное монтажное решение. Тем более что в городе снимать непросто. И в то же время, мы хотели, чтобы это было действенно. В итоге заказали инженеру, который монтирует эти бодимаунты, специальную конструкцию. Нам нужна была определенная дистанция и возможность крепить устройство с разных сторон: и сзади, и спереди, и по бокам, и снизу, чтобы ноги снять. Мы могли иметь разные ракурсы — крепеж отличался, но эта штука была универсальной. Попробовали, нам показалось, что это работает, и потом запланировали съемку.
— Почему главная героиня смотрит телеканал «Дождь», ведь это, по сути, противоречит ее природе?
— Понимаете, тут такая тонкая задумка. С одной стороны, она смотрит телеканал «Дождь», с другой — ее интересует эстетика — ей нравится стрижка Маши Макеевой, она хочет быть диктором. Ей нравится стиль, но она абсолютно не вдумывается в смысл новостей, в смысл того, что говорят люди. Это такой скользящий по поверхности взгляд, который даже не фиксирует смыслы, до которых можно легко дотянуться. Этот взгляд нас интересовал больше, чем зомбирующее телевидение федеральных каналов. Это было не про зомбирующую силу телевидения — тогда бы мог возникнуть «перекос» — мол, пропаганда работает, она и свернула девушке мозг. Нет, это ее индивидуальный выбор, это не потому, что у нее промыты мозги, а потому что она так устроена. И ей до собственной глубины еще нужно добраться — вот более ценная для нас мысль. Кроме того, канал «Дождь» — наши друзья, было естественно обратиться к ним за помощью в такой ситуации. Я думаю, что если бы мы обратились к другому каналу, то это было бы не так просто.
Кадр из фильма «Её звали Муму»
— Какова дальнейшая судьба вашей картины, вы будете получать прокатное удостоверение?
— Мы пытаемся. В один момент даже показалось, что это не невозможно, но потом люди из Госфильмофонда стали цепляться за какие-то нюансы: «Вот здесь буква «Б» звучит, а здесь «Л», надо еще почище сделать», хотя мы запикивали мат. В общем, морочат голову, мы уже четвертый раз предоставляем копию, но никак не можем пробиться. Ну, посмотрим — не знаю. Особо много приглашений на фестивали мы не получали. Вот «Киношок» позвал, в октябре поедем на «Амурскую осень». С «Кинотавром» у нас ничего не получилось, не взяли. По слухам, члены отборочной комиссии проголосовали «за», а господин Роднянский своим волевым решением отклонил фильм, причем отказался его даже вне конкурса показывать. Меня это удивило.
— Вы будете выкладывать фильм в сеть?
— Я изначально хотел этот проект опубликовать в интернете, у меня не было вообще идеи получать прокатное удостоверение, связываться с кинотеатрами или телеканалами, но наши продюсеры захотели так. Я пытался их убедить, что лучше действовать в свободном пространстве, больше будет толку. Но они считают, что я режиссер, а не бизнесмен, и я не знаю как правильно.
Владимир Мирзоев, режиссер фильма «Её звали Муму» / Фото: Дмитрий Коробейников
— Над чем вы работаете в данный момент?
— Сейчас я испытываю определенные сложности, потому что в стране экономический кризис и у тех людей, которые могли бы мне помочь, не осталось денег. Обращаться в Министерство культуры я не хочу, мне кажется это неправильно. Потому что придумана какая-то абсолютно бесчеловечная конструкция, она мне не нравится, я не хочу в этом участвовать. С телевидением тоже все не просто — любимый мною «Дождь» не обладает достаточным ресурсом, чтобы произвести сериал. У меня был проект по братьям Стругацким, пару лет назад, я вел какие-то хороводы с «Первым каналом», но это дело ни чем хорошим не кончилось. Поэтому я не знаю, что я буду делать в кино, может в театре будет какая-нибудь антреприза. К сожалению, ситуация тухлая. Не только у меня, это наблюдается повсеместно. Видимо, нужно действительно переходить на кинематограф с нулевым бюджетом, пытаться делать кино на коленке, изобретать какой-то особенный киноязык. Может быть, этот момент как раз прекрасен для экспериментов, а не для большого стиля, я не знаю. Может, что-нибудь за границей удастся сделать.