— Новогодние праздники прошли, шум по поводу вашего «Праздника» немного поутих. Можно сделать какие-то выводы — все ли удалось, как вам хотелось?
— Мы хотели выйти в широкий прокат, и этого сделать не удалось. Но удалось многое другое: мы консолидировали людей вокруг общей беды — цензуры. Нашли способ ей противостоять. Но пока непонятно, получилось ли создать работоспособную модель регулярного его воспроизводить, а мы к этому стремимся.
На съемках фильма «Праздник» (2019) / Фото: предоставлено Алексеем Красовским
— Вы писали, что фильм за первый месяц собрал 4 млн рублей. Насколько эта сумма соответствовала вашим ожиданиям?
— Поскольку опыта киносмотрения на YouTube не было, я не гадал, не предсказывал, и вообще ничего не ожидал. На производство картины ушло 4 миллиона рублей? и эти же деньги вернулись — мы покрыли наши расходы. Деньги и сейчас продолжают поступать, где-то по тысяче рублей в день. Суммы очень скромные, и на новую картину их точно не хватит.
Трейлер фильма «Праздник» (2019)
— Какого бюджета будет достаточно, чтобы снять хороший фильм у нас в стране?
— Любого. Например,когда я затевал снять «Коллектора», у меня были планы А, B и С. Самый худший вариант — это если бы я сам снялся в этой картине. В этом случае мне было бы нужно не так много: оператор и камера. Я бы сильно сэкономил: не стал бы тратиться на технологии, офисы и прочее, сделал бы все крупным планом. Это было бы уже не такое развлекательное кино. Но в итоге мы нашли инвестора, который сказал, что у него есть 3,5 миллиона рублей — ровно в эти деньги мы и постарались уложиться.
На съемках фильма «Коллектор» (2016) / Фото: WDSSPR
Вы должны исходить из объективной реальности. Если у вас есть миллион — вы стараетесь уложить картину в этот миллион. Как-то меня спросили, можно ли снять «Титаник» за миллион рублей. Я ответил: «Можно, если вы поместите действие в радиорубку и будете рассказывать про человека, который тонет на „Титанике“ и из радиорубки передает сигналы. Вам нужен один человек, радиоузел, вода. Такое кино будет стоить сильно дешевле, но все равно это будет история, действие которой происходит на корабле „Титаник“». Так можно развернуть абсолютно любой сюжет.
— Из каких пунктов составлялся бюджет «Праздника»?
— Самые большие расходы у нас были в доме-музее Чистякова. Я выкладывал эти платежки у себя на странице в Facebook. Еще одна основная статья расходов (около 500 тыс. рублей) — гонорары. Все, кроме меня, получили гонорар. Ведь, несмотря на то, что мы снимали ровно неделю, как и «Коллектора», нужно было основательно готовиться: подобрать костюмы, найти и изготовить реквизит. Мы изготовили даже кулинарную книгу, несмотря на то, что в кадре она видна только на общем плане. Сделали все игрушки на елку. Словом, вот это все съело около 4-х миллионов. Но и это очень минимальные расходы, потому что я бы хотел платить людям не 40-60 тысяч за два месяца подготовки и неделю съемки.
— Как долго пришлось искать »тот самый» дом?
— Мы были в панике, потому что нам отказал Институт растениеводства, в котором снимали «Шерлока Холмса» и много что еще. Никому до этого не отказывали, а нам отказали, хотя мы кадровались и планировали съемки в нем. Мы его нашли за два месяца до съемок, утвердили, а потом получили отказ. Так что дом-музей Петра Чистякова мы нашли в последний момент — за три дня до съемок.
Кадр из фильма «Коллектор» (2016) / Фото: WDSSPR
Мы бы многое хотели в этом доме поменять, но нам не дали этого сделать. Это кстати одна из причин, по которой почему мы ушли в цвет картинки, которую вы видите в фильме. Например, нас не устраивали занавески, но их нельзя было снимать. Смущали еще многие другие детали современной жизни, вроде доводчиков на дверях. Приходилось менять ракурс, чтобы эта современщина не попадалась на глаза.
Все действия в «Коллекторе» тоже происходят в одном помещении. Можно ли считать такой театральный подход к фильмам вашим творческим почерком или это опять диктует бюджет?
Бюджет. Между «Коллектором» и «Праздником» я снял еще один фильм — «Элефант». Я надеюсь, зритель увидит его в моей версии, а не в продюсерской. Эта картина масштабна по размаху, там много мест действия.
— О чем эта картина?
— Это история про детского писателя, которого зовут Валентин Шубин. В молодости, пока у него росла маленькая дочь, он придумал и написал серию книг про слона Мишку. Потом он стал старше, развелся с женой и потерял контакт с дочерью и, разумеется, перестал писать книжки. Он мизантроп, ненавидит людей и себя вместе с ними.
Кадр из фильма «Элефант» (2018) / Фото: кинокомпания СТВ
И вот при забавных обстоятельствах выясняется, что этому человеку нужно новое сердце. В его жизни появляется персонаж, которого играет писатель Фредерик Бегбедер. И он обещает ему новое сердце за возможность увидеть и прочитать новые книги про слона Мишку. Он соглашается, но, как и каждый второй ленивый русский человек, ищет способ, как от этой новой обязанности уйти, избежать ее. Но постепенно в нем опять раскрывается тот самый писатель.
Эту историю я написал много-много лет назад. Ее воплощение стало возможно благодаря тому, что у меня худо-бедно получилось снять «Коллектора» и даже окупиться с ним.
— Что стало с картиной в итоге и так вас возмутило, что вы отказались указывать свое имя в титрах?
— С картиной произошла рядовая с точки зрения продюсеров ситуация. Мы подавались в Министерстве культуры в разделе «авторское кино». Это именно те кавычки, которые обычно делаются двумя пальцами —это как бы авторское кино, но на деле деньги выделяются продюсерам, и они дальше делают с картиной то, что считают нужным.
Этот трюк пытались провернуть со мной, несмотря на то, что я продавал сценарий за 0 рублей 0 копеек в расчете, что со мной будут считаться как с человеком, который инвестировал свои деньги, которые я мог бы получить как сценарист.
На съемках фильма «Элефант» (2018) / Фото: кинокомпания СТВ
Но со мной не посчитались и картину перемонтировали. Удалили важные для меня сцены, вставили сцены, которые, наоборот, не нужны. Сейчас еще пытаются другую музыку написать (надеюсь, этого не произойдет). Мы с оператором-постановщиком Сергеем Астаховым отказались раскрашивать эту картину. Я ее не принял и не подписал акт. Не считаю ее законченной в таком виде. Более того, артист Гуськов, который играет главную роль, не явился на озвучание, хотя должен был.
— Есть ли у нас шансы увидеть картину в вашей версии?
— Эти шансы — 100%. Вопрос другой: в каком качестве вы ее увидите. Я хочу, чтобы были все исходники, и мы смогли ее раскрасить, написать музыку, не цифровую, а симфоническую, а это требует, конечно, расходов. Я открыт для поддержки зрителей.
На съемках фильма «Элефант» (2018) / Фото: кинокомпания СТВ
Мы сейчас работаем с юристами, думаем как решить проблемы в правовом поле, пытаемся законными методами восстановит справедливость. Поймите, эта ситуация рядовая, потому что так поступают со всеми режиссерами, особенно если они и авторы сценария.
— Об этом говорят далеко не все, а вы, по крайней мере, говорите об этом прямо.
— Мне терять нечего. Я хочу бороться за картину, которая мне дорога и которую я написал много-много лет назад. И не артист Гуськов должен решать, что с ней дальше делать.
— В «Празднике» все персонажи очень гармоничны, включая даже бабушку. Как проходил кастинг и как выбрали актеров?
— Единственный, кого я не выбирал, это артист Цапник, с которым мы как раз сняли картину «Элефант». Я был абсолютно покорен его талантом. Мы познакомились с Яном, и я подумал: «у меня уже есть профессор, и это будет он». Со всеми остальными были пробы. Самые большие пробы были на роль Маши, которую в итоге сыграла Ася Чистякова. Главная роль в этой картине для меня — персонаж Алены Бабенко. Я рад, что она так попала.
Сцена из фильма «Праздник» (2019)
«Праздник» несколько раз был на «низком старте».Находились продюсеры, которые обещали дать денег, и самая радикальная ситуация была, когда они передумывали за месяц до съемок. Был даже утвержден уже актерский состав, несколько другой. Но все отменилось. Кино, к сожалению, — это еще и про компромиссы. Вы меняете сроки и начинаете снова вызванивать снова людей, всех собирать. Не только артистов, но и всю съемочную группу, потому что очень важно, чтобы все люди, которые вас поддерживают, были снова с вами.
— Сколько времени прошло от идеи до реализации?
— Огорчу вас — лет 6. Сценарий я написал довольно быстро, дня за 2 — 3. Потом начал его показывать — это еще до «Коллектора», и у меня ничего не удавалось. «Элефант» тоже был написан до «Коллектора».
— Получается, вы снимаете все в обратном порядке?
У меня очень много готовых сценариев. Если бы я ничего не писал больше, то я бы на них мог существовать еще лет 10. Конечно, если их все можно было бы экранизировать без проблем. Я придумал «Коллектора» как историю, которую точно могу снять на минимальные средства. А «Элефанте» познакомился с Сергеем Астаховым, и он мне сказал: «Зачем мы с тобой будем ходить, обивать пороги, если можем снять это вдвоем».
На съемках фильма «Элефант» (2018) / Фото: кинокомпания СТВ
— Вам важно устанавливать с людьми на площадке дружеские отношения?
— Нет, это не про кумовство, не про дружбу, хотя, действительно, так получается, что чаще всего мы дружим. «Элефант» — исключение: с коллективом этой картины мы расстаемся практически врагами. Мне жаль. Я коммуникабельный, открытый человек, и подбираю людей таких же по отношению к себе. Главная цель — чтобы они были профессионалами, а какие уж у нас отношения — это зрителя не должно волновать. Главное то, что получилось в кадре.
— Поскольку вы делаете игровое кино, как много вы позволяете актерами импровизировать на площадке?
— Да Бога ради! Если это укладывается в роль, в характер персонажа — конечно позволяю. Ян Цапник, например, самый в этом смысле щедрый человек. Другой вопрос — он предлагает 25 идей, а 23 из них сам забывает. И Хабенский был очень изобретателен в «Коллекторе». Но текст, чтобы вы понимали, остается таким же процентов на 96. Это импровизации на уровне образа. Заикание чудесное получалось у Алены Бабенко, например.
Кадр из фильма «Коллектор» (2016) / Фото: WDSSPR
— Сериал «Революция» — о чем это?
— Я ее обычно описываю двумя словами — «тотальный зашквар». Наступил день, когда вся информация, которая хранилась на нас бдительными органами — вылилась в сеть. Все наши телефонные переговоры, звонки, сообщения, картинки, видео — все, что мы друг другу посылали, стало доступно. Ну и, конечно, появились люди, которые начали это систематизировать.
Наступило время постправды, когда врать стало бессмысленно — все знают все. Люди стали разводиться, расставаться, кто-то кого-то заказывать, из страны куда-то делся президент, что-то странное произошло с полицией. Люди находятся в состоянии неопределенности, когда нужно снова выстраивать отношения, но главная проблема в том, что уже невозможно врать.
Тизер фильма «Революция»
— Вы будете снимать в формате веб-сериала. А как он появится в сети — целый сезон сразу, или серии будут выкладываться в определенное время?
— Все зависит от того, сколько нам удастся собрать на съемки. Но, как я уже обещал, вне зависимости от того, какая там придет сумма, мы все равно реализуем наши планы. Другой вопрос — это будет в виде локальных судеб, условных локальных коллекторов, которые попали в эту ситуацию. Или это будет кино, в котором есть сюжет, герои.
— Цензура всегда влияла на творчество. Мы можем проследить историческую тенденцию — когда можно творить спокойно и свободно, в основном творят только люди, которые без этого просто жить не могут. А когда в стране сложная политическая ситуация и свободно творить сложно или вообще нельзя — ростки пробиваются через асфальт сильней, появляется все больше и больше творцов (художников, режиссеров, музыкантов и так далее). Я цензуру и запреты не поддерживаю, но вам не кажется, что это благотворно влияет?
— Не кажется. Потому что приходится сражаться с безумными ветряными мельницами. Это неинтересно и отнимает кучу сил. Я до встречи с вами переписывался с юристами, вчера тоже этим занимался. Много времени отнимают суды и прочие прения. Это все то, что отделяет меня от самого интересного, что в моей жизни может происходить — кинопроцесс. Это тот асфальт, который давно должен быть выложен заново.
Режиссер Алексей Красовский на съемках фильма «Праздник» (2019) / Фото: planeta.ru
В России всегда проблема с дорогами и дураками, а вы говорите… Количество проблем, которые может вам создать государство, безгранично. Если мы не можем и не хотим консолидироваться вокруг людей, которые могут что-то делать и рассказывать то, что нравится другим людям — то грош нам всем цена.
— То есть это та стороны монеты, которую зритель не видит?
— Но должен видеть! Потому что, будем говорить откровенно, — зритель привык к халяве, к пиратским ресурсам и к тому, что не обязательно платить. И я зрителя часто тоже оправдывал в этом плане, ведь у него трижды берут деньги: когда снимают на них кино, когда его рекламируют, а потом еще нужно заплатить за билеты. А зритель, видя, что снимается, сколько это стоит, тоже не очень понимает — почему гонорар артиста, которого он не любит — 7 млн. рублей, а его зарплата — 7 тыс. рублей. Как это соизмеряется? Никак! А хочется, чтобы соизмерялось. Вот мы и пытаемся своими маленькими ручонками это поправить.
— Ваша серьезная карьера в кино началась в возрасте, в котором многие уже боятся что-либо поменять в угоду сложившейся в их жизни стабильности. Можете ли посоветовать что-то тем людям, которые боятся уйти от этой стабильности и заняться тем, что им действительно нравится?
— Предложения в духе «расслабьтесь», «перестаньте бояться» —их невозможно воспринимать как команду. Во-первых, нужно для начала объяснить себе все эти страхи, понять, имеют ли они под собой какое-то действенное начало: вы боитесь, потому что…что? Вы уверены в своих силах? Вам нравится результат, который получается сейчас? Или вы, как я — предположили что у вас получится, а потом появится то, что будет намного интереснее (что правда)? Если в этот момент вы видите за горизонтом интересные события, а не только черную дыру, тогда этот страх удасться победить.
На съемках фильма «Элефант» (2018) / Фото: кинокомпания СТВ
У меня был жуткий, страх даже не снять кино, а выйти на сцену перед публикой и что-то сказать. И вот я стоял за кулисами, нервничал и решил побороть страх так — снять туфли. А Хабенский сказал: «Там пол черный, никто не заметит что ты без обуви», и уговорил меня снять еще и носки. Я вышел босиком на сцену, и, как ни странно, страх публичных выступлений у меня пропал напрочь. И постепенно ушли все остальные страхи: совершить что-то, чего я от себя не ожидал, выйти на краудфандинговую платформу и просить деньги у людей, снимать «Революцию», прекрасно понимая, что нам за это прилетит (и прилетает) — стоило выйти босиком на сцену. Может быть, люди найдут для себя какой-то другой способ так перевоплотиться… Снимите для начала носки! (*смеется*).
Обложка: режиссер Алексей Красовский / Фото: Александр Щербак / ТАСС