— Когда я шел на интервью, вдруг подумал, что в большинстве твоих картин фоном идет телевидение или кино.
— Ты думаешь, это потому, что я там работал? Наверное, до определенной степени, да.
В «Звоните ДиКаприо!» мы рассказываем о нашей повседневной жизни. Когда мы начинали над ним работать, я хотел вывернуть мир телевидения, как варежку, посмотреть, что там по другую сторону декораций, по ту сторону камеры.
Трейлер «Звоните ДиКаприо!»
Но это не значит, что я люблю телевидение, нет, я к нему абсолютно равнодушен, не смотрю его. И работал я там только потому, что по-другому не мог, так сложилась моя карьера. Я оказался там и терпел, пока появится работа, которая меня будет по-настоящему интересовать.
— «Пишите про то, что знаете»…
— Да, нужно или знать, или узнать. Когда мне прислали пилот (тогда сериал назывался «Кризис 30») авторов «Физрука» и «Сладкой жизни» Жени Хрипковой, Петра Внукова и Антона Щукина, меня зацепила сцена, где артист встречается со своей бывшей женой и ребенком. В итоге она вошла в окончательный вариант практически нетронутой.
И через эту сцену меня начала интересовать сама история об актере, который сталкивается со смертельной болезнью, который в результате начинает что-то понимать или не понимать. Мы встретились, я говорю: «Давайте писать». И начали писать.
— Насколько я помню, ты работал над «ДиКаприо» три года. Почему так долго?
— Мы писали пилот полгода. Сняли пилот. Нам сказали, что у этого есть шанс быть запущенным в производство, и его запустили. Мы сели и год писали восемь серий, потом снимали, потом полгода монтировали, переснимали. В итоге от предложения и начала работы (кажется, это был март 2016 года) до сегодняшнего дня прошло, получается, как раз три года.
Режиссер Жора Крыжовников / Фото: Ольга Наседкина
На самом деле, три года — это нормальный срок. Во-первых, это не восемь фильмов, а одно длинное произведение. Во-вторых, даже сценарий полного метра пишется год. И потом, благодаря нашим продюсерам, мы могли что-то переснять, потому что где-то мы видели, что нам не хватает качества, которого нам бы хотелось достичь.
У нас было несколько блоков досъемок, это очень круто. Я впервые с этим столкнулся. Уже когда все сложилось, мы вдруг поняли, что нам не хватает трех сцен, чтобы дорассказать историю: и себе, и зрителю. Пока ты работаешь над историей, ты и героев начинаешь понимать лучше.
— Правда ли, что вы несколько раз переписывали финал?
— Должен сразу сказать, что мы не касались последней сцены, последнего действия, развязки. Мы с самого начала знали, что произойдет в конце сериала, но как к этому прийти, чтобы мы верили в это, сопереживали персонажам — важная сценарная задача.
Кадр из сериала ««Звоните ДиКаприо!» / Фото: Good Story Media
Поэтому мы сняли один вариант предварительной сцены, второй, и только 3 октября получилось то, что надо. Это просто счастье, что у нас был ресурс в лице канала ТНТ, который нам говорил: «Да, окей, доснимайте».
— Как появилась в этой истории Good Story Media? Или эта компания изначально была инициатором?
— Из Good Story Media мне позвонили и сказали: «Мы хотим дать вам почитать сценарий». Прислали сценарий первой серии, он был другой. Мы начали над ним работать, писать, переписывать. В итоге мы пришли к истории про двух братьев-артистов (братья были с самого начала, но обстоятельства отличались).
— То, что «Звоните ДиКаприо!» выходит на «ТНТ-Премьер», тебя не напрягает? Это же снято как фильм, а люди будут смотреть на маленьких экранах.
— Совершенно не напрягает. Кому надо — тот посмотрит. Если бы это вышло на любом другом ресурсе или бесплатном телеканале, все равно смотрели бы на телефоне. С этим уже ничего не сделаешь. Хотелось бы, чтобы люди смотрели его с нормальным звуком, потому что на звук потратили много времени, мы отстояли изменение саунд-формата на ОТТ-платформе. Он стал чуть лучше во время просмотра на телевизоре, а в телефоне наши усилия и вовсе обесценятся.
Режиссер Жора Крыжовников / Фото: Ольга Наседкина
Мне больше хочется попасть в ту аудиторию, которая ждет увидеть неожиданный экспериментальный сериал, не пытающийся следовать канонам и не поддающийся никаким ограничениям. Мы ничего не меняли, исходя из требований канала ТНТ.
— То есть Дулерайн сказал: «Ребята, флаг вам в руки, делайте, что хотите?»
— Дулерайн с чем-то был не согласен, но при этом не навязывал свое мнение. Только в третьей серии был один эпизод, который, как он считал, был не нужен. Меня это только радовало.
— На ТНТ идет очень суровое промо: самая драматичная роль Александра Петрова, самый серьезный сериал…
— Ты посмотрел первые две серии. Руководство ТНТ посмотрело все и, может быть, ему виднее, когда оно говорит «самая драматичная роль Саши Петрова».
— Я вот к чему веду. Я смотрю сериал, и меня как минимум раз в минуту разрывает в тряпки от хохота. Но в это же самое время постоянно откатываюсь обратно: постойте, мне обещали самый серьезный сериал в мире. И вот такими скачками у меня все и проходит. И, думаю, не у меня одного.
— Это наша программа. Мы хотели попробовать совместить сложную тему и попытку людей нормально жить в том смысле, что даже в трудной ситуации мы все-таки иногда шутим. В этом был какой-то элемент эксперимента: не держаться за жанр с начала до конца, а постоянно выходить и возвращаться. Но по составу событий, мне кажется, наша история драматическая. Веселого там мало.
— Еще немножко серьезности. Для фильмов, выходящих на интернет-платформах, нужно ли получать прокатное удостоверение и удостоверение национального фильма?
— По-моему, ПУ и УНФ получать не нужно, но мы получали прокатное удостоверение для фестиваля «Движение». Дело в том, что в этом сериале я автор сценария (вместе с Женей Хрипковой, Петром Внуковым, Алексеем Карауловым) и режиссер. Моего продюсерского участия там ноль. Поэтому всего, что касается всех этих разрешений, уведомлений и прочего, я не знаю.
Режиссер Жора Крыжовников / Фото: Ольга Наседкина
«ТНТ-Премьер» попросил нас «запикать» мат. Мы попробовали, но все равно понятно, что человек говорит, поэтому я пошел навстречу этой просьбе. Насколько я знаю, мат можно было и оставить, но мне показалось, что это возможно.
Кастинг: «самая драматичная роль Александра Петрова, самая лучшая роль Андрея Бурковского»
— Переходим к делам менее приземленным. Например, кастинг. Ты роль Егора специально писал под Сашу Петрова?
— Нет. Я Сашу увидел в трейлере «Притяжения». Он там очень выразительно кричал: «Это наша Земля!» И в этот момент мне показалось, что он стал звездой и подходит нам. В нем была star quality, которая приходит с успехом.
Понятно, что сработал и «Полицейский с Рублевки», и остальные его удачные работы. Нам было важно, чтобы в кадре у нас была звезда, которая оказывается инфицирована ВИЧ. Без поддавков.
Кадр из сериала ««Звоните ДиКаприо!» / Фото: Good Story Media
Помимо прочего, Саша — шикарный артист. Первая-вторая серии — это завязка, история у нас начинается с третьей серии, и Саша раскрывает свой диапазон шире, чем нам это известно по «Полицейскому…», «Притяжению» и другим его фильмам.
— А Андрей Бурковский?
— Я абсолютно согласен с рецензией Антона Долина (единственный журналист, которому мы дали посмотреть все 8 серий), где он пишет, что это лучшая роль Андрея Бурковского.
— Я не люблю КВН, но у меня полно друзей-кавээнщиков. Я как-то щелкал с программы на программу, попал на КВН и увидел там Бурковского, которого знаю, прежде всего, как актера МХТ. Пишу своему другу: «Что, Бурковский тоже кавээнщик? Не знал». На что мне отвечают: «А я не знал, что он актер в театре». Мне всегда было обидно, что у Андрея такой статус.
— Ну, он давно не кавээнщик, он закончил Школу-студию МХАТ, работает в Художественном театре, шикарный театральный артист, у него много киноролей. Просто у Андрея не было фильма-прорыва. Надеюсь, что после нашего сериала ни у кого язык не повернется называть его и дальше кавээнщиком.
— Как держать темпоритм в течение восьми часов, да еще и с досъемками?
— Повествование разбито на восемь глав. И нужно удерживать внимание внутри одной главы, а не думать целиком обо всем сериале. Ну и простейшие вещи, вроде того, что серия должна заканчиваться каким-то крючком, недосказанностью, но тем не менее на высокой ноте, чтобы мы показали примерно, что будет потом.
Это же вообще основная проблема — борьба со зрительским прогнозом, потому что зритель очень много всего смотрел, и сразу начинает предполагать. Мы пытались решать сцены непривычно, пойти в неожиданную сторону, это была наша сценарная задача, над которой мы старались работать.
Режиссер Жора Крыжовников / Фото: Ольга Наседкина
Например, мы написали три серии. Я говорю: «Давайте начнем четвертую серию с каких-то кадров, которых не может быть на ТНТ. Вот чего там не может быть? Чтобы человек, который будет смотреть ТНТ (а мы тогда думали, что сериал будет идти на этом телеканале), подумал, что сел попой на пульт и случайно переключил».
Смешно, несмешно, страшно
— А теперь о главном. Саша Цекало недавно рассказывал про комика Ларри Дэвида, который вывел формулу «No Hugs No Lessons» («Никаких обнимашек, никаких нравоучений»), то есть нет запрещенных тем, нет ничего, над чем нельзя смеяться.
— Надо себя представить на каком-нибудь собрании. Например, на дне рождения. И вот там часть людей, которых ты не знаешь, а часть — твои близкие друзья (с друзьями, действительно, можно шутить на любые темы, здесь границ юмора нет). И ты встаешь говорить тост. Вот как ты себя будешь вести? Наверное, постараешься говорить без мата, наверное, не будешь про холокост. И это я говорю о комедийном ключе. Что касается драмы, то есть приемы так называемого серьезно-смехового жанра. Если обратиться к литературоведению, есть произведения, в которых и серьезно, и смешно.
Кадр из сериала ««Звоните ДиКаприо!» / Фото: Good Story Media
Мне всегда хотелось поработать в жанре, где и смешно, и страшно. Для меня это вызов поработать там, где не два грустных человека грустно садятся друг напротив друга и начинают рассказывать грустные истории, а как в жизни. В жизни тебе смешно, а потом страшно, потом опять смешно, потом грустно.
— На тебя никто не обижался из собратьев по цеху? Например, фонд «Подари жизнь». Меня шутка с этим фондом порвала в клочья.
— Фонд «Подари жизнь» поблагодарил меня. Написали: «Спасибо большое, что вы нас упомянули, мы посмеялись и порадовались, что про нас говорят».
— В титрах фильма в фильме звучит «Не для меня»? Это было смешно еще в «Горько 2», здесь же еще смешнее.
— А это фонограмма как раз взята прямиком из «Горько 2». Это попало еще и потому, что там это исполняет казачий хор, а у них есть несколько суперхитов, и один из них — «Не для меня».
Режиссер Жора Крыжовников / Фото: Ольга Наседкина
— Ты не знал тогда, что это любимая песня Никиты Михалкова?
— Не знал. Но думаю, что в титрах какого-нибудь патриотического фильма она обязательно будет звучать. И не один раз.
— Ты намерен оставить эту историю в рамках восьми серий?
— Конечно. Это изначально мое внутреннее условие. Я не хотел взять и поставить что-то, что будет следующие шесть лет сниматься какими-то другими людьми. Понятно, что я уже к этому времени потеряю интерес к сериалу.
Кадр из сериала ««Звоните ДиКаприо!» / Фото: Good Story Media
— Тебе было интересно работать на сериале?
— Очень интересно. Очень! Потому что можно рассказывать настолько подробно, насколько ты хочешь. В кино ты все время что-то вырезаешь. Снимаешь на 2 часа 30 минут, а потом начинаешь вырезать и доводишь чуть ли не до нуля. Или до 90 минут. Здесь же, если тебе кажется, что это хороший эпизод, ты его оставляешь. Насколько я помню, мы не добирали серию до 48 минут. Хронометраж серии на ТНТ составляет 42 минуты, 18 минут — это промо. Поэтому я рад, что это вышло на «ТНТ-Премьер». Это не будет перебиваться ни Бузовой, ни «Конной полицией». Я ничего не имею против Бузовой, и «Конная полиция» хороший сериал, но какое отношение это имеет к нам?
Обложка: режиссер Жора Крыжовников / Фото: Ольга Наседкина