«Мы нигде не упоминаем, что это документальный фильм»

Трейлер фильма «Про рок» (2017)

— Зачем снимать «Про рок»?

Евгений Григорьев: На журфаке я придумал собственную программу про музыкантов. Мы снимали первый концерт Чичериной и «Смысловых галлюцинаций». Познакомился с Владимиром Бегуновым из «Чайфа» и в интервью он мне сказал, что однажды приходится выбирать между музыкой и работой. Это мысль засела у меня в голове. Позже, в 2011 году я предложил фронтмену «Галлюцинаций» Сереже Бобунец сделать документальный мюзикл на альбом «Разлука Now». Через неделю мы опять созвонились и Сережа говорит: «Слушай, давай честно, мы — не Rolling Stones, да и ты еще пока не Оливер Стоун. Давай что-нибудь попроще, про молодых». Тут вмешался директор группы Олег Гененфельд: «Женя, никого нет. Если хочешь снимать любые три группы — мы тебе их сразу покажем, за 10 лет ничего нового». Тогда я понял, что в этом есть конфликт. Я вдохновился Фредериком Уайзманом, в фильмах которого основа — это вопрос. Я спросил себя: «Что сегодня заставляет молодого человека взять гитару и идти к микрофону, несмотря на все жизненные трудности?».
 

Однажды приходится выбирать между музыкой и работой.

Анна Селянина: Я уже в процессе поняла, что «Про рок» — это, в каком-то смысле часть нашего проекта «Код города». Вся эта рок-музыка и атмосфера творчества — это код моего родного Екатеринбурга. Здесь проходит фестиваль «Старый новый рок», на который ежегодно поступает около 500 заявок от молодых никому неизвестных групп. Нигде в России ничего подобного не происходит.

Анна Селянина и Евгений Григорьев / Фото: Виктор Вытольский

Евгений Григорьев: Когда мы начинали этот проект, Oxxxymironа еще не было, но Баста был уже на подходе к Кремлевскому дворцу. И все говорили: «Какой рок, вы о чем?». А мне это как раз интересно. Я записал видеообращение и за две недели до кинопроб мы его опубликовали. «Галлюцинации» помогли с аппаратом, нам выделили зал Дворца молодежи. Мы думали уложиться за день.
 

Оператор в неигровом кино – полноценный соавтор замысла.

Анна Селянина: Приехало 70-80 коллективов из разных городов, и нам пришлось просить Дворец молодежи и экспертов продлить кинопробы на два дня. В итоге эксперты не сговариваясь выбрали три группы из Екатеринбурга: «Сам себе Джо», «Городок чекистов» и Cosmic Latte.

— На сайте оператор Артем Анисимов указан в качестве соавтора, почему?

Евгений Григорьев: Для меня оператор в неигровом кино — полноценный соавтор замысла. Он формулирует пространство объективом, может задать вопросы героям.

Меня не интересует человек, который придет, что-то поснимает и я потом что-то смонтирую. Поэтому Артем очень тяжело соглашался на эту картину.
 

Мы даже не предполагали, что плохо отснятый материал войдет в фильм.

— С какими сложностями вы столкнулись после кинопроб?

Евгений Григорьев: У нас закончились деньги. Мы купили ребятам три флип-камеры, пока искали финансирование. Я осознавал, что это режиссерский ход.

Кинопробы  / Фото: Кинокомпания «Первое Кино»

Анна Селянина: Изначально это была разведка, на тот момент мы не относились к их съемкам как к материалу для кино. Эти камеры были для нас как беспилотники, осмотр объектов. Мы узнали, например, что у одного героя есть девушка, а потом из этого сделали вывод, как лучше организовать съемочную экспедицию. Мы даже не предполагали, что часть отснятого материала войдет в фильм.

Евгений Григорьев: Они снимали видео и сразу скидывали мне на Dropbox. Я дал им два задания: снимать то, что кажется важным, и Новый год. Когда отсмотрел первые кадры, стало понятно, что их не переснять. В какой-то момент я был в отчаянии — денег нет, а материал все идет.

Анна Селянина: И у ребят постепенно пропадал запал. Им казалось, что это ни во что не выльется, если за год кино так не сделали.
 

Идиотизм, непродуманность системы в том, что все картины в минуту стоят одинаково, а это неправда.

Евгений Григорьев: Тогда я стал им звонить и просил продолжать снимать. Говорил, что я это смотрю, мне это важно. «Чекисты» вообще потеряли камеру, кажется, пропили. Мы прислали им новую, такую же, чтобы материал не отличался. А потом пришли деньги от Минкульта, чему мы очень обрадовались.

— Как это получилось?

Анна Селянина: Деньги мы получили года через два после кинопроб. Их должно было хватить на съемки, хотя субсидия выделяется на полное производство фильма.

Евгений Григорьев: Она дается по минутам. Идиотизм, непродуманность системы в том, что все картины в минуту стоят одинаково, а это неправда.

Евгений Григорьев / Фото: Виктор Вытольский

Анна Селянина: Потом мы собрали еще 600 тыс. при помощи краудфандинга на Planeta.ru, благодаря этой сумме мы сделали рывок в монтаже.
 

Нельзя было делать параллельно два экспериментальных проекта.

— Какой в итоге получился общий бюджет?

Анна Селянина: Мы пришли к цифре в 8 млн. рублей: 1,8 млн. — Минкульт, 600 тыс. — краудфандинг, 400-700 тыс. режиссерские, все остальное — вложила наша кинокомпания «Первое кино».

Анна Селянина / Фото: Виктор Вытольский

Евгений Григорьев: Мы и снимали фильм шесть лет, потому что надо было как-то зарабатывать. Проблема не только с деньгами, мы вели еще другие проекты, например, «Напротив Левого берега». Только отсняли «Про рок», я хочу идти на монтаж, а тут нужно ехать в Ростов. После Ростова, другие проекты и задачи в Москве постоянно отвлекали. В итоге нам пришлось с монтажером уехать в глухую деревню, чтобы собрать главные линии фильма.
 

Монтаж фильма «Про рок» в деревне Чистое

Анна Селянина: Нельзя было делать параллельно два экспериментальных проекта. Это сейчас зритель видит готовый полуторачасовой фильм и вдохновляется им. А нам нужно было отсмотреть 550 часов каши, в которой мы плавали несколько лет.

— Как вы снимали всех ребят, по очереди?

Евгений Григорьев: Отсмотрев материал, я уже знал, где кто обитает. Звонил одному герою, встречался с ним в определенном месте, три дня жил там. Когда мы понимали, что материала хватит — переключались на другого.

С Никитой Бобровым было так: я созваниваюсь, хочу назначить встречу на вечер, а он говорит, что у него концерт, и после него он должен помочь девушке вещи перевезти. Я не понимаю, что за девушка, он ведь женился у меня в кадре. А он говорит, что разводится. И вот мы стоим на концерте, снимаем его бывшую жену и новую девушку. В этот момент все и рождается. На следующее утро едем снимать переезд и встречаем фактурную бабушку.

Анна Селянина: Клипы, конечно, мы снимали для ребят отдельно. Эти съемки нельзя было не планировать.

— Почему вы решили снимать клипы, у вас возник какой-то тупик?

Евгений Григорьев / Фото: Виктор Вытольский

Евгений Григорьев: В документальном кино мне всегда было неловко снимать боль героя, его кризис, а потом стоять в каком-нибудь Висбадене на кинофестивале и пить красное вино — я такой классный, так «пострадал» с героем. Это меня всегда смущало. Я говорю Артему: «Давай парням хоть что-нибудь оставим». Он предложил клипы замутить. А «Чекисты» нам отвечают: «Да ну его нахер». Мы такую оплеуху получили, у нас была истерика после их ответа. Но мы поперлись к другим командам.
 

Клип на песню «Дорогая», группа «Сам себе Джо»

Анна Селянина: Денег было мало, чтобы всем ехать на съемки, поэтому режиссер и оператор приехали из Москвы на машине. А в Екатеринбурге нас ждал Андрей Ветошкин — наше большое приобретение с первого проекта «Код города» в Первоуральске. На «Про роке» он был одновременно ассистентом режиссера, оператора и продюсера. Арендовал квартиру в Екатеринбурге, где все вместе жили месяц и снимали кино.

Евгений Григорьев: У нас был абсолютно сухой закон, йога с утра — все серьезно. Напряжение колоссальное. Когда у нас оставалось девять дней до окончания экспедиции, чтобы снять три клипа, мы срочно вызвали Аню, она же еще и художник-постановщик.

Анна Селянина / Фото: Виктор Вытольский

Анна Селянина: Я тогда не знала, что это невозможно. Ну три клипа, ну девять дней. Артем кричал, что мы не успеем. У него-то опыт уже был. В итоге мы все с нуля подготовили и сняли. Как — теперь вообще уже не ясно. Я точно не соглашусь снова снять три клипа за девять дней.

— Как вы нашли такие крутые локации?

Анна Селянина: Мы искали локации по фотографиям, кинули клич. Времени отбирать натуру не было. Мы приехали на съемку сразу в карьер уже вместе с героями, костюмами и гримерами.

На следующий день поехали в заброшенный тоннель и на обратном пути снимали поле. Причем первое поле не подошло — там ЛЭП понаставили, и Андрей Ветошкин предложил поехать в Первоуральск, к его дому. Мы развернули пять машин и поехали в место, которого никогда не видели, просто поверили человеку. И не прогадали.
 

Мне всегда было неловко снимать боль героя, его кризис, а потом стоять в каком-нибудь Висбадене на кинофестивале и пить красное вино – я такой классный, так «пострадал» с героем.

Евгений Григорьев: Я был клипмейкером и знал технологию воплощения замысла. Если замысла нет — то нечего снимать. Для клипа группы Cosmic Latte мы долго думали, как обыграть название песни «Полынь». Артема озарило, что полынь — это абсент. Герои в кадре и в жизни — странники, которые живут в постапокалипсисе. Они идут по странным местам с полынью.
 

Клип на песню «Полынь», группа Cosmic Latte

У «Чекистов», которые сначала отказались снимать клип, замысла не было. Тема песни — сон. Ко мне ночью прибежал спросонья Артем и предложил снять однокадровый клип на Визовском пруду, где обычно сидят рыбаки. Пусть герой споет песню в красивый микрофон с закрытыми глазами (он полфильма так ходит). Мы приехали — никаких рыбаков, холодно, герой в одной рубашке. Он же во время съемок постоянно над нами издевался, вот мы решили отплатить ему. В кадре пусто — один рыбак сидит, и вдруг откуда ни возьмись появляется человек на коньках, его обгоняет велосипедист. В итоге у нас получился единственный удачный дубль, это подарок.
 

Клип на песню «Сон», группа «Городок чекистов»

У меня была еще одна причина снять эти клипы. Я хотел дать ребятам шанс перевоплотиться прямо в кадре. Понаблюдать за героем в других предлагаемых обстоятельствах, когда он рок-звезда.
 

Я зарекся ездить на съемки без звукооператора.

Анна Селянина: Звездами, какими они хотели, чтобы их видели. Ведь YouTube — это же большая сцена.

— Как вы работали со звуком?

Евгений Григорьев: После этой картины я зарекся ездить на съемки без звукооператора. Когда я пришел к гениальному звукорежиссеру Жене Горяинову в «СинеЛаб», он посмотрел материал и сказал, что ему не с чем работать. Мне казалось, что мы записали нормальный звук, но когда он открыл проект в кинотеатральных колонках, у меня из ушей чуть кровь не пошла. Он забраковал почти 80% материала, особенно синхроны.

Евгений Григорьев: Когда мы вскрыли материал, то поняли, что записана сумма звуков и отдельные петлички, но не отдельные инструменты. Нас спас гитарист «Смысловых галлюцинаций» Женя Гантимуров, который по аппликатуре восстановил и перезаписал каждый отдельный инструмент. Другой музыкант перезаписал барабаны. А потом мы вызвали всех героев для переозвучивания фильма.
 

Мы нигде не упоминаем, что это документальный фильм – ни на сайте, ни в пресс-релизе.

Анна Селянина: Они же снимали себя на флипы, там микрофона нормального нет. И самых интимных вещей, сказанных за кадром, которые влияют на общий смысл фильма — не слышно. Слава Солдатов, узнав о переозвучке, ответил мне: «И что, я буду произносить те глупости, которые я говорил пять лет назад сам за себя?».

— А цветокоррекция?

Анна Селянина: Чтобы зритель не путался, Артем придумал покрасить три коллектива в разные цвета.

Евгений Григорьев: Я предложил изменить цвет на уровне психовосприятия. Если смотреть картину в кинотеатре, то можно увидеть небольшую разницу в цвете. Ты даже не понимаешь, что цвет чуть-чуть зеленит, но мозг видит разницу в изображении и человек понимает, что это другая группа.

— Как вы организовали прокат?

Анна Селянина: Мы нигде не упоминаем, что это документальный фильм — ни на сайте, ни в пресс-релизе. Конечно, нас не взял ни один прокатчик, хотя наше кино —точно для широкого зрителя. Мне предлагали следующую схему — мы отдаем фильм, его ставят в 50 городах как спецсобытие, ограниченный прокат на один-два дня. Все хорошо, но 50% забирает кинотеатр, из оставшихся 50% прокатчик вычитает расходы на рекламу и еще забирает 70-80%. Даже при самом фантастическом исходе мы бы получили около 100 тыс. руб. Учитывая огромную подготовку к прокату, мы все равно бы ушли в минус.

Анна Селянина / Фото: Виктор Вытольский

Мы сделали хитрый ход — после фестивалей провели домашнюю премьеру в Екатеринбурге, где фильм вышел в ограниченный прокат. За счет этого собрали определенное количество отзывов на «Кинопоиске» и других подобных ресурсах. В Москве сейчас без хороших рекомендаций и отзывов сложно наполнить зал. Мы нашли опытного букера — Мэри Юфит, при помощи которой пробили 20 городов и 40 площадок. Мы печатаем полиграфию, флаеры, делаем DCP, рассылаем это все по городам. У нас почти везде будет три показа — 29 ноября и 2-3 декабря. После московской премьеры 25 ноября мы ожидаем волну хайпа. Если кинотеатры захотят взять его еще на раз, мы устроим новый спецпоказ одновременно во всех городах. Аудиторию «Про рока» нужно накапливать, так же, как гастрольному концерту или спектаклю.
 

Мы стремимся к самовыражению и востребованности, чем бы мы ни занимались.

Большая проблема связана с мейджорами. Прекрасный кинотеатр «Салют» в Екатеринбурге, где мы устраивали премьеру, готов нас ставить каждый день. Так и было первые две недели проката, а потом они позвонили и попросили прислать им DVD, потому что в мультиплексе есть только два зала, не расписанных мейджорами, и в них нет DCP. Но мы не готовы показываться на DVD, потому что столько сил и денег угрохали на качество. А директор кинотеатра очень за нас болеет, но не может ничего сделать, поскольку есть обязательства перед мейджорами. В общем, спасибо всем, кто верит в фильм и ставит его.

Фото: Кинокомпания «Первое Кино»

— Прошли шесть лет работы, удалось ли ответить на вопросы заявленные в начале фильма?

Евгений Григорьев: Лично я получил еще больше вопросов. Но убедился, что мы все нуждаемся во внимании, нежности, заботе и неравнодушных людях. Для меня победа, когда герои в конце формулируют не только свои ощущения, но и мои, твои, наши. Когда, например, Слава говорит: «Хочется делать вещи, которые выходят за круг повседневных дел». Когда Никита отвечает, что хочет много всего, но не знает, что для этого делать. И в этот момент ты лучше понимаешь, в чем лично твоя проблема.