— Эмм…Может быть, все дело в весе, который я набрал…
На пресс-показе фильма в кинотеатре «Фитиль»
— …И Жора Крыжовников. И это можно понять. У вас есть с ним нечто общее — это хороший баланс между смешным и драматическим. А разное — это целевая аудитория.
— Мы стремились к тому, чтобы в фильме «Гуляй, Вася!» расширить аудиторию, пусть даже это отрежет от нас «думающего» зрителя. Но этой самой народностью мы приближаем к себе и людей из индустрии, которые верят в формат «Горько!», и, в то же время, зрителей из регионов. Хочется вернуться на поле и крикнуть: «Эй! Мне еще можно доверять!» — а самому продолжать делать свои авторские комедии.
— Подожди, ты первый это сказал. Ты автор сценария, режиссер, продюсер и даже композитор. В Европе это называют авторское кино. Ты готов примерить на себя этот шаблон?
— Абсолютно. Я режиссер авторского кино, но это объясняется не тем, что я самостоятельно делаю многие вещи, а тем, что у меня есть право финального монтажа. До тех пор, пока я ответственен за конечный результат, я остаюсь полноценным автором. В то же время все ошибки и просчеты в самом фильме также мои.
На съемках фильма «Гуляй, Вася!»
— Насколько это болезненно — уговорить продюсера на свое право финального монтажа?
— Довольно сложно. У нас была жесткая борьба на новой картине. И здесь наличие имени очень помогает. Я говорю: «О’кей, раз вы не согласны, тогда снимаю свое имя с титров и не несу ответственность за будущее картины». Это срабатывает как фактор, потому что продюсер тогда понимает, что это будет не «фильм Романа Каримова» и часть его аудитории отсеется. То есть меня оставляют в титрах, потому что хоть немножко людей, но придет на мой фильм как режиссера.
На съемках фильма «Гуляй, Вася!»
— А много сцен не вошло в окончательный вариант?
— Очень много. Причем еще более смешных, чем в окончательном варианте. Мы вырезали целые сюжетные линии, но делали это абсолютно сознательно, в угоду жанру «романтическая комедия».
— Расскажи про сцену в бане. Это была дым-машина или реальный пар? Если пар, то я не понимаю, как это снимали.
— Нет, это была дым-машина. И было дико холодно. Гримеры натирали актеров таким красным материалом и обрызгивали специальным составом, чтобы было похоже на пот. Но это был адский холод, они сидели на полотенцах, и у них мерзли попы. Так что вся сцена была снята именно таким образом.
— Да, два года в Великобритании.
— Это помогло в понимании съемочного процесса или, наоборот, усложнило?
— Это помогло мне в режиссуре, потому что я теперь мог смотреть фильмы на оригинальном языке. У меня появилось четкое понимание, как нормальная актерская речь звучит без дубляжа. И по возвращении я пытался применить это в своих фильмах, сделать речь менее условной или функциональной.
Кадр из фильма «Гуляй, Вася!»
— Откуда у тебя такое правильное понимание жизни в российской провинции? Тем более, если учесть двухгодичное пребывание в Британии.
— Ну, во-первых, я вырос в провинции. Я сам из Башкирии, из Уфы. И на лето я всегда приезжал тусить к родственникам в деревню. Мое окружение всегда было эклектичным. Когда я жил в Лондоне, например, то проводил время то с богачами, то с наркоманами и гастарбайтерами из пригородов. В этом плане я абсолютно демократичен. Как говорится, лишь бы не было скучно.