— В прошлом году вы возглавили жюри конкурса документальных фильмов на московском кинофестивале, в этом году в конкурсе участвует ваш фильм «Генезис 2.0». Что скажете о документальной секции ММКФ?
— Сергей Мирошниченко и Григорий Либергал (кураторы документальных программ — прим. tvkinoradio.ru) делают на ММКФ прекрасную работу: и в основном конкурсе, и в программе «Свободная мысль». Мне нравится и как составлены программы документальных фильмов, и само качество кинопоказа.
Кристиан Фрай / Фото: Виктор Вытольский
В конкурсе московского кинофестиваля соблюдены тенденции мировой документалистики. Фильм сербского режиссера Бориса Митича «Похвальное слово ничему», например, — успешная попытка использовать документальное кино намного более изобретательно, чем просто интервьюируя собеседников. В «Мании» психические заболевания задокументированы невероятно сильно и очевидно.
Выстрелы и взрывы — это не реальность войны.
— Сейчас в документалистике повальное увлечение серьезными социальными темами. Важен ли выбор темы фильма для авторского успеха?
— Скорее, успех связан с подходом к ней. Расскажу о своем коллеге и одном из самых талантливых документалистов мира — Талале Дерки, авторе фильма «Об отцах и сыновьях», выигравшего Гран-при «Санденса» в этом году.
Трейлер фильма «Об отцах и сыновьях» (2017)
Талал отважился снять фильм об отце семьи, который служит в террористической организации ан-Нусра в Сирии, и его подрастающих детях. При этом он показал отца и его детей так, что они вызывают у зрителя симпатию. Показать с человеческой стороны того, кого весь мир считает «ужасным исламским фундаменталистом» — это очень правильный подход, который и обеспечил успех автору.
Трейлер фильма «Военный фотограф» (2001)
Я стал известен благодаря фильму «Военный фотограф», потому что показал новый подход к вопросу о войне. Чаще всего фильмы, снятые в зонах конфликтов, «основаны на адреналине». Но выстрелы и взрывы — это не реальность войны. Спросите любого солдата: «Война — это приключение?». «Нет, война — очень скучная вещь», — ответит он. Кроме того, большую часть времени солдаты чувствуют непонимание: зачем убивать солдат на другой стороне? Поэтому реальность войны сильно отличается от того, чем многие привыкли ее считать. В фильме я не использовал «геройскую музыку», а старался показать низменность войны. Поэтому фильм стал событием.
— Как вы думаете, в чем причины успеха швейцарской документалистики: это система поддержки кино или простое стечение обстоятельств?
— Действительно, Швейцария – серьезный игрок в документальном кино. В том числе и потому, что средства, выделяемые в нашей стране на документалистику, сопоставимы с тем, что дается на художественный кинематограф. Таким образом документальное кино сосуществует в Швейцарии наравне с игровым. Мы с гордостью говорим: «Это документальный фильм, но его будут показывать в кинотеатре со звуком Dolby Digital и сабвуфером, как и любую другую картину».
Документальное кино сосуществует в Швейцарии наравне с игровым.
Может быть, это дурацкое клише, но мы «не такие Феллини», как другие нации: нам, швейцарцам, не нужны грандиозные проекты со множеством помощников на площадке. Мы — нация часовщиков, и в кино мы любим сосредотачиваться на деталях, а не громко кричать: «Снято!» и «Начали!». Мы любим снимать тогда, когда нас никто не видит и не слышит и наш объект живет своей жизнью. В результате эмоции героя получаются аутентичными. Это важно для документалистки.
— В России документальное кино финансируется очень слабо. Как надо действовать молодому документалисту в нашей стране, чтобы добиться успеха?
— Финансовая сторона вопроса действительно может стать большой проблемой в вашей стране. Но слишком большое финансирование также критично, как бы странно это ни звучало. Я провожу мастер-классы в западных странах и говорю всем: «Не думайте, что вы в раю, потому что у вас есть финансовые возможности. Скорее наоборот. Когда вы живете в джунглях, вам нужно быть внимательнее, выносливее и сильнее, чем в тепличных условиях».
Кристиан Фрай / Фото: Виктор Вытольский
Плюс России — в огромном количестве тем. И сейчас вам не нужна дорогая техника, чтобы начать снимать фильм: вы можете купить камеру за несколько тысяч долларов, и она будет снимать почти в том же качестве, как очень дорогая и профессиональная. Это может показаться абсурдом, но в этом и есть волшебство новых технологий. Чтобы все получилось, будьте отважными и упорными в своей работе, старайтесь выразить себя в уникальном ключе.
— Что вам больше всего запомнилось в «Генезисе 2.0»?
— Всегда удивляешься тому, что получается в результате. Изначально у вас есть концепция фильма и его основные идеи, но потом все кардинально меняется. Я бы никогда не предположил, что мы закончим наше повествование в Китае, в самом большом исследовательском центре по клонированию в мире. Мы не планировали там снимать.
Трейлер фильма «Генезис 2.0» (2018)
Мы включили Китай в канву фильма не по тому принципу, как это делают журналисты: «Теперь мы едем в Китай, и показываем вам крупнейший научный институт, занимающийся проблемой клонирования». Нет! Просто в Китай отправляется один из героев фильма, брат которого — охотник за бивнями мамонта. Все логично, но это не простая удача, э итог долгой работы.
Плюс России — в огромном количестве тем.
— Какие у вас впечатления от работы с сорежиссером Максимом Арбугаевым?
— До этого я никогда не работал в дуэте, всегда оставаясь «одиноким волком»: я был режиссером и автором, продюсером и даже монтажером, полностью ответственным за материал.
Кристиан Фрай и Максим Арбугаев на 40-м международном московском кинофестивале / Фото: Виктор Вытольский
В этот раз мы разделили режиссерскую функцию. Но, несмотря на разницу в возрасте и в жизненном опыте, работа с Максимом была невероятной. Он очень умный и откровенный молодой человек, одаренный и сильный как режиссер. Я уверен, что Максим действительно заслуживает награды фестиваля «Сандэнс». Несмотря на то, что его мать считает, что он слишком молод для призов такого уровня (смеется).
— В плане выбора сюжетов у вас удивительно разнообразные фильмы. Как вы выбираете темы?
— Я никогда не ищу темы для фильмов. Если я буду «охотиться за темами», попросту ничего не сработает. Темы приходят ко мне сами, они стучатся ко мне в дверь. В этот момент у меня возникает невероятный трепет, ведь я понимаю, что воплощение идеи составит четыре года моей жизни.
Раньше документалисты были более зажаты, потому что догматики от документального кино диктовали, что стоит признавать кино, а что – нет.
Примерно в 2006 году я прочел в газете небольшую статью, где было написано, что японский миллиардер хочет примерить на себя костюм космонавта. И я такой: «Что, частные люди уже летают в космос?». Потом я узнал, что богачам в этом помогают русские, и они летают с того же космодрома, что и Гагарин в свое время. До этого я ассоциировал освоение космоса с высадкой американцев на Луну. Но потом изучил успехи советской космонавтики: первый человек в космосе, спутники и так далее. И был поражен тем, что узнал.
Кристиан Фрай / Фото: Виктор Вытольский
Всего за несколько часов тема космического туризма плотно засела в моей голове. Но я не знал, что с ней делать дальше. В космической области все очень военизировано, безумно дорого и нещадно контролируется. Вы не можете просто прийти в НАСА или на Байконур с маленькой камерой и попросить разрешения заснять астронавтов.
Мне понадобилось два с половиной года, чтобы узнать о системе «Роскосмоса» и о получении доступа на космодром. Ведь вы можете получить официальное разрешение только на съемку запуска ракет и пресс-конференций, не более того. В итоге я нашел способы снять «внутреннюю кухню» космического туризма и выйти с героями в открытый космос. Так получился фильм «Космические туристы».
— Какие, на ваш взгляд, особенности современного документального кино?
— Формы, которые кинематографисты всего мира используют для выражения себя, становятся все интереснее. На одном полюсе документального кино сейчас популярные фильмы, почти блокбастеры, на другом – сложные для восприятия картины. И все больше картин стараются совмещать эти два направления.
Например, наш «Генезис 2.0». В этом фильме есть элементы «блокбастера»: он развлекает, он громкий, но картина заставляет и о многом задуматься. Все вместе! Раньше документалисты были более зажаты, потому что догматики от документального кино диктовали, что стоит признавать кино, а что — нет. Сейчас все менее догматично.
Документальное кино в наши дни — это мощнейшее противоядие против ксенофобии и гомофобии, которые есть в мире. На закрытии кинофестиваля в прошлом году я сказал, что через документальное кино люди изучают микрокосм других людей и этот микрокосм может полностью отличаться от внутреннего мира зрителей. С помощью документалистики мы исследуем и красоту людей с физическими недостатками; к слову, моя сестра инвалид, у нее нет пальцев, но ее жизнь при этом наполнена смыслом. Документальные фильмы сыграют важнейшую роль в современном обществе.
Кристиан Фрай / Фото: Виктор Вытольский
— И напоследок. Каковы главные принципы, которыми в руководствуетесь в вашей работе?
— Важно сопереживать людям и любить их. В этом ключевая черта творческой документалистики. Я работал и с кубинскими революционерами, и с людьми, которых бросили их любовные партнеры, и с космическими туристами-миллиардерами, и с простыми охотниками на бивни. И я никогда никого не сужу. Делаю ли я, например, фильм про русскую проститутку или про кого-то из российской элиты — все равно мне интересен внутренний мир конкретного человека.
Обложка: Кристиан Фрай / Фото: Виктор Вытольский