Владимир Фенченко / Фото: Сергей Новоточин
— Недавно Российское сообщество режиссеров монтажа вспомнило о том, что на крупных фестивалях, вроде «Кинотавра» или «Ники», нет номинации за лучший монтаж. И вообще, нет профессиональной премии режиссеров монтажа.
— Была же номинация на «Золотом Орле»? А вот на «Нике», по-моему, нет. В любом случае, почему профессиональной премии нет — вот это достойный вопрос, мне так кажется. Ну, так и что?
— И есть обращение к организаторам фестивалей, которое подписали более 60 режиссеров монтажа. Вашей подписи там нет.
— Так меня никто и не спрашивал. Понимаешь, если относиться к монтажеру как к склейщику, то этому можно и обезьяну научить. Она тоже будет склеивать. Для меня монтаж — это способ творческого мышления. Он начинается уже с замысла, с самого начала. Монтажер — это человек, который должен почувствовать общее и собрать все воедино.
Владимир Фенченко со студентами / Фото: Георгий Молодцов
Идея исходит от режиссера, если его считать автором фильма. Сейчас часто говорят, что автор — это продюсер. Раз так, то пускай продюсер еще и клеит, пускай собирает людей, рассказывает им замысел фильма. Монтажер — тоже один из участников проекта, но почувствовать, чего же хочет режиссер, помочь ему осознать собственные чувства, может не каждый. На «Оскаре» всегда есть номинация за лучший монтаж. И мы смотрим, кто кому помогает и как помогает. Это очень важная, на мой взгляд, творческая единица. Вот о чем речь.
У нас же никогда не учили на монтажеров. Пока Бондарчук не снял «Ватерлоо». И вот он все снял и пошел гулять, а кто-то потом собрал. И ему это очень понравилось: «Как классно! Как здорово! Он просто в мозги мои вошел, в сердце! Как склеено!» И тогда произошел первый набор монтажеров, который по-настоящему состоялся на Высших режиссерских курсах… Человек восемь, что ли, набрали…
Это очень важно. Порой роль монтажера в Штатах ценится выше, чем в Европе. Неслучайно у них монтажер называется editor — «редактор», то есть человек, который имеет больше прав, чем просто «склейщик».
Владимир Фенченко / Фото: Вано Бурдули
— Но вы часто говорите студентам «клеим кадры»…
— Да что ты… Это я упрощаю. Но некоторые действительно просто клеят. А талантливый человек вносит себя, предлагает что-то. Это искусство. Это безусловное творчество. Для меня в центре любого творчества — искусство это любое или наука — везде лежит монтаж. С чего начинается любая проблема? Вот ты говоришь: «Я хочу снять фильм», — с чего ты начнешь процесс? Ты начнешь собирать материал. Это абсолютно монтажная операция. Ты начинаешь раскладывать материал по полочкам — это называется анализ. В науке то же самое: анализ и синтез. Просто содержание разное.
Кадр из фильма «Владимир Фенченко. Фильм — портрет»
— Вам приносят сценарии еще до начала съемок? Я к тому, что зачастую монтажерам приходится начинать работу с уже отснятым материалом.
— Нет-нет, ты не прав. Часто — особенно со студентами — я рассматриваю заявки, начинаю вникать с рождения замысла. Но вот чего не хватает… Я говорю: «Расскажи мне в двух словах, что ты хочешь?» А он мне: «Открывается дверь, герой входит…» Да при чем тут это! Это нечто сюжетно-фабульное. Я говорю: «А цель-то какая? К чему мы идем? Где стержень, который должен убрать лишнее?» Нет ответа.
Почему я даю задание снять фильм на 10 минут, а мне приносят на полчаса? Студенту кажется, что мало места, нужно сказать и об этом, и о том. Нужно очистить все это. Знаешь, Вайда советовал в свое время ученикам: придумай что-то, старайся как можно чаще рассказывать это всем и каждому, ты, в конце концов, всем надоешь и в какой-то момент станешь рассказывать только самое важное.
Кадр из фильма «Владимир Фенченко. Фильм — портрет»
— Как вы относитесь к тому, что неправильный монтаж становится тенденцией?
— Это нормально, старик! В принципе, можно все монтировать. Нет такого «закона монтажа». Есть принцип. Все относительно, как и все в искусстве. Я люблю эту песню Галича, где «не бойтесь тюрьмы, не бойтесь сумы». И потом — я не помню наизусть, я перефразирую — «но бойтесь того, который придет и скажет: я знаю, как надо». Бодлер, кажется, писал, что развитие — всегда в ошибках. Только ошибаясь можно развиваться. Что такое идеал? Идеал — это труп, потому что он не может меняться. Как только кто-то говорит: «О, вот это идеал!» — все, он должен умереть и окаменеть. Любой настоящий художник скажет: «Вот тут надо поправить». Товарищ Леонардо возил Джоконду полжизни с собой и никому не продавал, потому что все время что-то поправлял. Он так и помер, не добившись идеала. Но мы сейчас считаем эту картину идеалом. Разве не так?
— Но ведь все равно вы иногда можете вспыхнуть, если увидите, когда что-то не так.
— Нет, я не сгорел, я еще живой.
Кадр из фильма «Владимир Фенченко. Фильм — портрет»
— Я помню ситуацию, в которой один из ваших студентов смонтировал взрыв так: сначала звук, а потом, спустя доли секунды, на экране показан сам взрыв. То есть, он нарушил канон (сначала кадр, потом звук). Вы прямо вышли из себя.
— Ну, я так чувствовал. Поэтому я так реагировал. Я, правда, не знаю. Искусство — эта та вещь, которая имеет свой чувственный мир. Это не логика. Это не информация. Логикой и информацией занимается журналистика. Я так считаю, для себя.
— Есть же вещи, которые могут вывести вас из себя?
— Ну, не знаю. Вряд ли.
— Например. Сейчас даже именитые образованные кинокритики и киноведы все чаще пишут: «в фильме много длинных планов»…
— (швыряет сигарету на стол — мимо пепельницы) Кадров, твою мать! Кадров!!! План — это крупность! А кадр — это длительность! Все, если ты хотел меня достать, то вот здесь ты меня достал (зажигает очередную сигарету и долго затягивается).
благодарит Анну Фенченко