— Нет, нисколько. Почему я пошел на социолога? Не знаю, это сейчас уже неважно, это была ошибка молодости. Я вообще всю свою юность потратил напрасно, но я много читал. Например, я прочитал чуть ли не всего Льва Толстого, а также много литературы про кинорежиссеров.
Джузеппе Пиччиони / Фото: Виктор Вытольский
— Часто ли сценарист Пиччиони ругается с режиссером Пиччиони?
— Очень часто. Я всегда виню себя, что не могу сам написать. Снять — могу, а вот с написанием сценариев у меня часто возникают проблемы. Если говорить серьезно, то я часто, чуть ли не до смертоубийства дерусь с собой монтажером. Или просто с монтажером, который вырезает очень важные для меня куски. Но впоследствии понимаю, что он прав.
Конечно, я часто сомневаюсь как художник. У меня есть друзья, профессиональные сценаристы, к которым я обращаюсь за поддержкой. Я считаю, что обязателен взгляд со стороны. Очень часто такие люди говорят правильные вещи, которые тебе и в голову бы не пришли. Мне нередко приходится перемонтировать фильм после таких обсуждений, находить вставки из других дублей. Когда ты сидишь на монтаже, то можешь пропустить тот или иной кадр, но если вернуться назад, можно увидеть интересные нюансы в, казалось бы, безнадежном дубле, и это только добавляет интерес к фильму.
Кадр из фильма «Эти дни»
— У вас всегда отличные артисты, ваши фильмы нередко получали награды за актерские работы. Как вы с ними репетируете?
— Я очень люблю работать с актерами, подолгу репетировать с ними. Но, знаете, у длительного репетиционного периода есть несколько минусов. Во-первых, сами актеры могут заиграть свои роль, потерять кураж. И, во-вторых, режиссер, подолгу бывая с ними, поневоле сближается с труппой, что влечет за собой потерю субординации, уважения среди актеров, и это может вам потом аукнуться на съемочной площадке. Поэтому я стараюсь не заигрываться с артистами.
Джузеппе Пиччиони / Фото: Виктор Вытольский
— Вы говорите, что работаете чуть ли не в каждой стране мира. Вы специально не учите иностранные языки?
— Нет-нет, это журналисты все придумали. Мой второй язык — французский. И это дает некоторую свободу. Я могу делать все, что хочу, притворяясь, что я ничего не понимаю. То есть продюсеры разговаривают со мной через секретарей. Например, мне говорят: «Объект, который вы собираетесь снимать, невозможно снять. Это противоречит правилам». А я могу стоять и прикидываться, что не знаю этих правил. Мне дают день или неделю на раздумья и в результате все равно сдаются. Мол, что взять с безумного старика, пускай снимает. Как говорит мой продюсер: «Все, что происходит, — то и хорошо». Но и в этих ограничениях по локациям есть свой плюс. Если мне запрещают где-то снимать, то я ищу новые объекты, которые часто приводят к лучшим решениям, чем предыдущие. Я всегда открыт для таких возможностей. Иногда ты выбираешь лучшие варианты при худших условиях.
Джузеппе Пиччиони и Всеволод Коршунов / Фото: Виктор Вытольский
— Какие фильмы вы пересматриваете чаще всего?
— Ой, их так много… В первую очередь, свои. Меня очень радует, когда тот или иной мой фильм показывают по телевизору (смеется). Но если говорить серьезно, то я еще с детства почитаю творчество Куросавы, Джона Форда, Бергмана, Тарковского. Раньше итальянское телевидение могло себе позволить показывать такие фильмы. Не то, что сегодня. Но, несмотря на это, я люблю жанры, которые могут показаться синефилам странными: вестерны, боевики. И я не стыжусь этих моих увлечений. Наоборот, когда режиссеры втихую смотрят эти фильмы по ночам, а утром говорят: «Мы против боевиков», — я во всем этом не вижу ничего, кроме лицемерия.
Джузеппе Пиччиони / Фото: Виктор Вытольский
— Фестивали зарубежного кино, вроде «Из Венеции в Москву», где показывают фильмы, которые, к сожалению, вряд ли увидишь не только по телевизору, но и на большом экране, — это просто праздник какой-то. Что вас заинтересовало в современном итальянском кино, и что бы вы нам посоветовали увидеть?
— Ну, про свои фильмы я уже сказал (смеется). В Италии сейчас работают много новых талантливых режиссеров. В первую очень, это Маттео Гарроне. Это не режиссер, это, как говорят англичане, «artist», мастер живописи в кино. Он настоящий кинематографист. Так же, как и Паоло Соррентино. Художник должен обладать таким качеством, как любопытство. И это как раз относится к Гарроне и Соррентино. У нас говорят, что «Великая красота» — это попса, но это относится ко всем режиссерам, мы все хотим понравиться любыми способами, но заметит ли это зритель — тот еще вопрос. У Соррентино есть эта смелость: снимать так, чтобы понравиться, и не скрывать этого.
Джузеппе Пиччиони / Фото: Виктор Вытольский
Я — тоже из таких. Но для меня важнее хорошая история, а не красота в кадре. Я как сценарист люблю бросать персонажей в самые невероятные ситуации и наблюдать, как они оттуда будут выбираться. Я не люблю красоваться, ходить по красным ковровым дорожкам.
Мне вообще очень нравится писать, работать со сценаристами, но я не тот режиссер, который подписывает скрипты. Меня не очень заботит слава сценариста, у них, профессиональных драматургов, чаще всего стоит цель быть к вашим услугам. Прощупывать режиссера – это все, что им нужно. И за этим очень интересно наблюдать со стороны. Собственно, из-за этого я всегда снимаю фильмы по своим же сценариям. И это большая привилегия.