С момента старта приема 8 апреля было подано 686 заявок (289 — по короткому метру, 236 — по полнометражному кино, 124 — по телесериалам и 37 — по документальному кино), все они были рассмотрены отборочной комиссией, состоящей из молодых продюсеров и редакторов ведущих киностудий. К 30 мая был сформирован и опубликован лонг-лист, а 2 июня — шорт-лист проектов.
Перед стартом мероприятия мы встретились с членами отборочной комиссии и поговорили о том, как проходил отбор, что запомнилось в работах участников и о чем думают молодые режиссеры.
Олег Богатов — продюсер, сценарист, заместитель Председателя Правления Молодежного центра Союза кинематографистов России и член отборочной комиссии в трех категориях: «Игровое полнометражное кино», «Игровое короткометражное кино» и «Телесериалы».
— Надо отметить, что профессиональный уровень вырос, участники стали подходить к питчингу гораздо серьезнее. Они понимают, что это мероприятие действительно может открыть им дорогу в большое кино. Ребята стали гораздо тщательнее писать свои синопсисы, больше внимания уделять именно истории, а не описанию идеи, потому что история — это все-таки последовательность событий и описание персонажей, а идея — всего лишь некая совершенно бесформенная мысль, которая может быть воплощена как хорошо, так и плохо. К VII питчингу все поняли, что это разные вещи и стараются все-таки писать истории. И это очень хорошо.
— Такая тенденция прослеживается во всех трех категориях, членом отборочной комиссии которых Вы являетесь?
— Я думаю, да. Общий тренд в следующем — люди, наконец, поняли, что такое питчинг, и стали делать именно то, чего хотят продюсеры. А продюсеры хотят историй.
— А вообще интерес к проекту возрос?
— Конечно. У нас от раза к разу количество заявок увеличивается, на каждом новом питчинге их все больше и больше. В этом году уже почти 700 заявок было.
Олег Богатов на VI питчинге дебютантов / Фото из архива
— Вы занимаетесь не только питчингом дебютантов, но и участвуете в проекте ГЛАВПИТЧИНГ и совместном питчинге ВГИКа и RWS (Всемирных русских студий). Чем отличаются эти мероприятия?
— Сейчас, на самом деле, можно отметить, что наш проект остался единственным, потому что ГЛАВПИТЧИНГ и питчинг ВГИКа давно не проводятся. Именно питчинг дебютантов, поиск новых талантов, оказался наиболее востребованным. Я считаю, что это отличная дорога к тому, чтобы в дальнейшем идти в большое кино. То есть, мы даем возможность дебютантам проявить себя, чтобы в дальнейшем они были готовы к питчингам Фонда Кино и Министерства культуры.
— О чем хотят снимать молодые режиссеры, какие темы их волнуют?
— В первую очередь, конечно, их волнуют личные переживания: поиск себя, нахождение своего предназначения, какие-то проблемы, связанные с реализацией. Молодые режиссеры сейчас ищут свой почерк: они экспериментируют с жанрами, с темами. Очень хорошо, что ребята задаются сложными вопросами и ищут какие-то нестандартные формы, необычные подходы к, казалось бы, обычным вещам.
Фото из архива: VI питчинг дебютантов
— В этом году длительность питчинга увеличена, а телесериалы вынесены в отдельную категорию. Растет ли у людей желание снимать сериалы, смотреть их? Если ли спрос?
— Конечно. На самом деле, сериалы — спасение кинематографиста в условиях кризиса, потому что телеконтент будет востребован всегда, ведь зрителю надо что-то делать, когда он приходит домой, а телеканалы всегда в поиске новых идей. Поэтому как раз телесериал — это тот продукт, который проходит самый короткий путь до зрителя, особенно — по сравнению с большим кино.
— Что Вы думаете о будущем проекта? Есть ли какие-то планы по его развитию?
— Мы в Молодежном центре Союза Кинематографистов России, считаем, что питчинг должен повышать свой статус и возможно, рано или поздно, сумеем получить поддержку Министерства культуры, чтобы дебютантам помогал не только Союз кинематографистов, но и Министерство — была гарантия, что их фильмы снимут. Хотелось бы, чтобы государственные органы отнеслись к питчингу дебютантов не только как к соревнованию начинающих киношников, но и как к критерию отбора для запуска новых проектов.
Мария Ваксман — главный редактор StarMedia, член отборочной комиссии в категории «Телесериалы».
— В этом году впервые телесериалы вынесены в отдельную категорию. Растет ли желание снимать телесериалы? А есть ли на них спрос?
— На мой взгляд, желание снимать телесериалы у продюсеров и режиссеров растет. Многие голливудские режиссеры давно ушли в сериалы, потому что там больше возможностей рассказать историю — время позволяет, а в полнометражном кино им становится тесно. У нас эта тенденция пока только зарождается: ряд режиссеров, известных зрителю по полнометражному кино, попробовали себя в драматических многосерийных проектах для канала ТНТ, например.
Что касается продюсеров, им снимать телекино зачастую выгоднее. Окупившиеся прокатные картины можно пересчитать по пальцам, а на телевидении работает немного другая инвестиционная схема, гарантирующая заработок.
Фото из архива: VI питчинг дебютантов
А вот большинство отечественных драматургов как раз наоборот мечтают написать сценарий для полного метра. Не знаю, с чем это связано. Видимо, у каждого своя причина: кто-то надеется, что после выхода успешного фильма по его сценарию зритель запомнит его имя, кто-то считает, что заработает больше…
— Боятся ли режиссеры стереотипов о плохих русских сериалах? Можно ли с ними бороться? А может, стереотипы — это правда?
— Если взять статистику, то стереотипы — это правда. Ежегодно на рынок вбрасывается масса дешевых «мувиков» и сериалов. Только я не совсем понимаю, почему режиссеры должны этого бояться. Это должно их стимулировать, мне кажется. Понятно, что режиссер не может решить все проблемы, и если у фильма очень низкий бюджет, он не снимет сложных трюковых сцен, допустим. Но он может придумать, как от них уйти. Он может хорошо работать с артистами, может использовать какие-то интересные режиссерские приемы. Конечно, если относиться к процессу только как к зарабатыванию денег, то ничего не получится. А если подойти творчески, потратить чуть больше времени и сил, то из низкобюджетного фильма можно сделать если не шедевр, то добротную профессиональную картину. Правда, при наличии хорошего сценария.
— Есть ли заявки, которые Вам запомнились, и если есть, то какие?
— Из присланных на конкурс работ запомнилась заявка на ситком Константина Тюрина «Моя соседка — инопланетянка». К сожалению, она не прошла второй тур. Однако стоит отметить, что такая история вполне бы смогла заинтересовать каналы СТС или ТНТ. Интересные разноплановые герои — два друга (один яркий и успешный ведущий, другой неуверенный в себе программист) и живущая напротив них инопланетянка, которая пытается познать, как живут земляне. Хотя заявка и требует доработки, но в целом история потенциально интересная.
Фото из архива: VI питчинг дебютантов
Можно отметить и другую довольно похожую работу — также ситком — «Мир по соседству» (Александр Гаврилов, Артём Крылов, Олеся Смирнова-Марцинкевич, Светлана Смирнова-Марцинкевич). Два друга поселились в квартире, в которой есть вход в параллельную реальность, где они имеют возможность посмотреть на себя со стороны. Из проектов другого жанра похвалы засуживает биографическая драма «Листьев. Первый» о Владе Листьеве (авторы — Светлана Ерина, Антон Яруш). Довольно крепкая серьезная работа о том, как неуверенный в себе журналист, пытаясь добиться расположения девушки, становится лицом телеканала номер один в нашей стране.
— О чем вообще хотят снимать молодые режиссеры? Какие темы их волнуют больше всего?
— Я работаю со сценаристами, поэтому мне сложно ответить на этот вопрос. Судя по тем материалам, которые иногда приходят от режиссеров, могу сделать вывод, что, как и прежде, в первую очередь их интересует человек: его внутренний мир, конфликты, моральный выбор. Уверена, что и через двадцать, и через тридцать лет ничего не изменится.
Сергей Качкин — режиссер и продюсер документального кино, отборщик и организатор МФДК «ДОКер».
— Скажите, Вы впервые участвуете в питчинге дебютантов как член отборочной комиссии?
— Именно в питчинге дебютантов я принимаю участие в первый раз, но уже в течение пяти лет я работаю на Moscow Business Square — Московском Форуме Копродукции ММКФ, созданном для развития копродукции между Россией и другими странами. Мы тоже проводили питчинги, я был координатором проектов, и, конечно, питчинговал сам как независимый режиссер и продюсер.
— Вы сказали, что участвовали в питчинге как режиссер. Каковы ощущения от нахождения по другую сторону заявки?
— Я уже не в первый раз проекты отбираю. Конечно, это всегда большая ответственность, потому что я не могу не ставить себя на место человека, который подал заявку. С другой стороны, если я вижу, что он совсем не хотел потрудиться, если я не чувствую заинтересованности или вижу, что человек абы как составил заявку и подал ее — это чувствуется сразу, честно говоря, — такому проекту всегда ставится оценка ниже. Конечно, влияет и опыт человека. Бывает, что участник слишком опытен — зачем тогда подавать заявку на питчинг дебютантов? Или наоборот — слишком неопытен, а тему берет сразу очень тяжелую и собирается рассказать ее за 15-20 минут. Знаете, в документальном кино несколько другая ситуация, чем в игровом: легче сделать длинное кино, чем короткое, потому что за 15 минут сложно рассказать что-то.
Фото из архива: VI питчинг дебютантов
— Что сейчас волнует молодых режиссеров документальных фильмов? О чем они хотят снимать кино?
— Ну, мне сложно сделать какое-то обобщение. Тут все зависит от человека. Кто-то пытается понять конъюнктуру того, что происходит на рынке, хотя в России рынка как такового не существует. Это, конечно, миграция, это нетрадиционная сексуальная ориентация, вопрос политических репрессий, Украина, конечно же. Это то, что востребовано фестивалями и телеканалами. Что касается настоящих творцов, независимых людей — присутствуют совершенно разные проекты. Есть множество причин, почему режиссер выбирает ту или иную тему. Например, я встречался с австрийцами, которые у нас в России снимают фильм про бродячих собак, потому что интересуются их жизнью. Более того, они пошли дальше: им интересны собаки, отправленные в космос (Белка и Стрелка). Они были найдены на улице, они там выросли — из-за этого у них очень мощный иммунитет.
— То есть, в основном это какие-то острые, социальные темы?
— Ну, не всегда. Например, фильм про собак я не назвал бы остросоциальным. А вот что касается Pussy Riot или Олега Сенцова — это да. Вообще, в документалистике очень часто бывает социальный фокус, возьмите хоть фильм о Сноудене, но это совершенно не обязательно. Многие режиссеры работают в документальном кино просто потому, что им интересен человек. И это чаще всего человеческие истории, самые обычные человеческие истории. На питчинг дебютантов, например, было подано несколько нарочито патриотических заявок. Для сравнения, на фестиваль ДОКер, где я являюсь одним из отборщиков, было прислано много фильмов, в которых определенно прослеживался интерес к взаимопроникновению культур, миграции, выбору: остаться дома или эмигрировать. В прошлом году на ДОКере были фильмы, где автор или герои сконцентрированы на самокопании, желая разобраться в себе.
— Есть ли тенденция к увеличению спроса на документальное кино в России? Люди вообще хотят смотреть документальные фильмы?
— Не думаю, что вы задали этот вопрос правильному человеку: я сам заинтересован в том, чтоб люди смотрели документальное кино. Я могу ошибаться, но, мне кажется — стали смотреть больше. По крайней мере, в крупных городах интерес к документалистике ощущается. Хотя бы потому, что стали появляться разные фестивали. Их немного, их очень мало для такой огромной страны. Они на самом деле должны быть в каждом регионе. Но это колоссальная работа: если не предлагать зрителю фильм, он и не узнает о нем. Нужно популяризировать документальное кино, чтоб люди поняли, в чем его соль. И конечно, оно должно быть хорошим. Мусора везде много: и среди музыки, и среди книг, и среди кино.
Фото из архива: VI питчинг дебютантов
Поэтому фестиваль — это фильтр, который позволяет обычному зрителю сориентироваться в информационном пространстве и прийти посмотреть хороший фильм. Не мои слова, но они мне очень нравятся: «Документальное кино — это реальность, которую мы видим здесь и сейчас, и она структурирована с помощью законов драматургии». И это позволяет обычному человеку гораздо легче соприкоснуться с окружающим миром. Не все готовы наблюдать несколько часов за трудом дорожного рабочего, а если из этого сделать историю, то становится интересно.
Независимый продюсер Илья Шерстобитов занимает совершенно особую позицию на питчинге дебютантов. Он и участник отборочной комиссии в номинации «Игровое короткометражное кино», и член жюри в той же номинации. Такая роль достается Илье уже во второй раз.
— Как изменился уровень участников за эти годы?
— Уровень участников ухудшился. В этот раз процентов тридцать, а то и сорок, заявок были в такой форме: «Вася и Петя встретились. Что же будет дальше?» Это хорошо для слогана на плакате, хорошо для рекламной кампании, но это ничего не рассказывает про историю вообще. Или, например: «Она бежит по белому лабиринту, а флэшбэками встают тени прошлой жизни». Какими флэшбэками, что, почему, зачем? Что ты хочешь этим сказать? Почему думаешь, что кого-то заинтересует такое описание и тебе дадут возможность снять? Это, конечно, можно как-то необыкновенно сделать, но я не знаю, о чем история. Ты, как автор, в первую очередь, должен заинтересовать тех, кто читает твою историю, подкупить их, возбудить, заставить быть с тобой. А если не можешь заинтересовать на уровне описания проекта, то как ты будешь режиссером? Как фильм создашь? Как соберешь команду и будешь их мотивировать?
Я считаю трагедией, что в российском образовании мало внимания уделяется питчингу, презентации. Люди представляют свои проекты из рук вон плохо, слабо, с таким ощущением собственной гениальности, что просто неудобно с ними разговаривать. Обидно за потраченное время. Мне иногда во время чтения заявок хотелось звонить этим людям и говорить: «Сволочь, зачем я потратил эти минуты, чтоб открывать папку, один документ, второй? Зачем я потратил это время, если ты не уважаешь ни меня, ни себя?» Ты не уважаешь себя, если таким образом презентуешь свою работу. Это недопустимо.
— И все же, попадается что-то хорошее?
— Да, было несколько неплохих идей, но общая критическая масса прочитанного создает ощущение, что ты в безумии, что кто-то из нас не понимает ничего: либо я, либо эта толпа людей, которая просто пренебрегает возможностью, презентуя проект так плохо. И это странно! По сути дела, питчинг — это возможность, а если люди ей пренебрегают, то зачем вообще участвовать?
Независимый продюсер Илья Шерстобитов
Произошла какая-то массовая деградация или падение желания. Мы говорили с коллегами о том, что перед новым питчингом необходимо проводить какие-то мастер-классы, учить, как писать, чтобы заинтересовать кого бы то ни было. Хорошие ребята все же были, есть несколько интересных историй. Но надо все смотреть вживую.
— Как меняются впечатления, когда ты видишь человека вживую после прочтения заявки?
— Короткий метр — это чисто режиссерская история. Режиссер может написать хороший текст, а из-за своей неподготовленности или слабости не суметь его продвинуть. Были такие случаи, когда присылали прекрасный текст с хорошей идеей, но режиссер оказывался слаб и не дотягивал до заявленной планки. Здесь важно смотреть на людей: сумеет ли режиссер дотащить это проект до конца. Это тяжелый труд; все бесплатно делается, за копейки. Надо иметь очень большую внутреннюю убежденность и силу, чтоб снять фильм.
— Есть ли интерес к короткометражному кино у обычных людей?
— Интерес у людей есть, но нет рынка и, соответственно, денег. В России короткометражки не приносят вообще никакой прибыли, это фестивальное кино. Многие режиссеры, к сожалению, воспринимают короткий метр только как ступень к большому кино и относятся к нему потребительски — хотят раскачать себя как профессионала. И зря. Короткий метр — это целый мир!
— А о чем хотят снимать молодые режиссеры короткометражного кино? Какие темы их волнуют?
— Большинство людей, которые снимают короткий метр по-настоящему, изгоняют своих бесов. В этих историях я вижу правду жизни, потому что режиссеры в них говорят о себе. И это хорошо. Плохо, когда люди манерничают. Когда режиссер говорит: «В прошлом году в Каннах победила такая-то история, надо сделать что-то похожее» — это жеманничанье, манерничанье, попытка понравиться, и это обречено на провал. Копирование всегда считывается любым профессионалом. Как только ты идешь за кем-то, ты остаешься на вторых ролях. И это грустно. К сожалению, много людей, которые снимают кино, пользуются конъюнктурой: сейчас популярен патриотизм, давайте сделаем патриотичный фильм. Это безвкусица. А безвкусица не может быть качественной. Настоящее кино получается лишь тогда, когда мы находимся на территории правды. Когда нам больно, и мы честно делимся этим — вот что по-настоящему.