— Почему вы решили стать режиссером?
— «Ненависть» — мой первый полнометражный фильм. Я пришла в кино как актриса, актерскому мастерству обучалась в Париже. Мне всегда нравилось кино, во Франции эта индустрия очень развита. Но однажды в моей жизни настал такой момент, когда я почувствовала, что не очень счастлива, да и как актриса не очень успешна — приходилось работать в ресторанах. В принципе, нормально, но мне хотелось что-то творить самой, сочинять и развиваться. Потом я уехала в Нью-Йорк на три месяца, хотела там пройти кастинг и найти работу по профессии. Но в итоге все закончилось нелегальной работой в баре. В тот момент я четко поняла, что хочу что-то изменить, но для этого мне нужно было учиться опять. Хотела поступить в известную парижскую киношколу «La Femis», но это оказалось слишком дорого для меня. Вернулась в Голландию, у меня там была стипендия, и стала учиться в школе киноискусств в Амстердаме.
— Есть ли какая-то специфика обучения в голландской киношколе?
— У нас основной упор делается на технические моменты, очень мало внимания уделяется работе с актерами. Хорошо, что у меня за плечами была актерская школа. Но есть и позитивный момент обучения в Нидерландах — это постоянное развитие, ты постоянно снимаешь какие-то небольшие короткометражные фильмы, зарисовки, и таким образом развиваешься как режиссер, находишь свой индивидуальный почерк. Мы постоянно смотрели очень много хороших фильмов классических режиссеров — Тарковского, Бергмана, Мельвиля и других.
Палома Вальдебенито, режиссер / Фото: Екатерина Родригес Пинеда
— Можно ли вы выделить какие-то особенности голландского кинопроизводства?
—То, как мы снимали наш фильм, было достаточно необычным для Голландии — обычно все работают не так. Вообще очень сложно сказать, что типично именно для голландского кино. Я являюсь частью этого процесса, поэтому мне трудно взглянуть на него со стороны. Голландия — очень маленькая страна, почти все студии и съемочные группы знают друг друга и очень похожи. Скорее, я бы сравнила массовое кино и артхаус. Так, например, люди из других стран говорят, что в голландском кино очень много обнаженных тел, сексуальных сцен и эротических подтекстов. Есть такой штамп: «голландское кино» — типа, мы более свободны и так далее. Но мне кажется, что во многих артхаусных французских фильмах все то же самое.
— Правда ли, что вы отразили в фильме ваш личный опыт? Почему вы решили выбрать такую тему для первого полнометражного фильма?
— Не то чтобы я хотела отобразить полностью свою историю, я не могу сказать, что это автобиография. Я также использовала опыт моих друзей, членов семьи и сделала некое исследование по данному вопросу. Это просто универсальная история о взаимоотношениях, это мое очарование людской страстью. В то же время работа с подобными универсальными историями помогает проанализировать какие-то свои жизненные моменты, структурировать их. Мне хотелось поговорить об отношениях, в которых присутствует насилие, потому что чаще всего мы не любим говорить о домашнем насилии, это некая «серая зона». Я хотела показать, как выглядят разрушительные отношения, и что в итоге они сами оказываются разрушены — все это очень сложно и запутанно. Мне хотелось продемонстрировать позитивную сторону уязвимости — когда человек влюблен, и темную сторону отношений — когда в любви присутствует насилие и отсутствует безопасность.
Кадр из фильма «Ненависть»
— По какому принципу вы подбираете актеров, на что обращаете внимание в первую очередь?
— Я обращаю внимание на очень много моментов. Мне важна личность, важен человек, который находится за маской актера. Мне очень важно, чтобы актер играл по-настоящему, проживая ситуацию. У многих голландских актеров (не всех, конечно) есть такая беда — они не хотят целиком вживаться в роль. В этом есть некий кальвинистический, рациональный подход. Они говорят: «Зачем мне проживать эту роль? Я могу ее сыграть!». Но я люблю актеров, которые могут прочувствовать глубину игры. Особенно мне интересны те, кто не боится выглядеть некрасиво (физически и морально), и может показать себя с плохой стороны.
— Почему вы решили взять на главную роль русского актера?
— Изначально в фильме должен был сниматься итальянский актер румынского происхождения, но я сказала агенту, который работал параллельно в Париже, что мне интересны люди с разным характером любых национальностей. Агент предложил Даниила Воробьева, у него интересный восточно-европейский тип, я решила посмотреть на него. Сразу увидела, что он прекрасный актер, но типаж очень сильно отличался от того, что было заявлено изначально в сценарии. У нас было много замечательных французских актеров на примете, мы со всеми разговаривали, смотрели селфтейпы. Когда же я поговорила с Даниилом по Скайпу, он мне сразу сказал: «Мне так понравился ваш сценарий, я очень хочу играть в вашем фильме, завтра приеду». Он приехал, принес с собой записи, сценарий. Его английский был на тот момент достаточно хорошим, но ему нужно было выучить огромное количество текста.
Даниил Воробьев, актер / Фото: Екатерина Родригес Пинеда
На кастинге собралась огромная очередь из актеров, и у кастинг-директора не было много времени, а Даниил еще и был последним по списку. Кастинг-директор ему говорит: «Давайте как-нибудь поскорее, у вас две минуты». Он взял текст и стал сразу же играть — прочитал кусок и сыграл. Я была поражена, он выбрал очень правильные куски. Это очень сильно отличалась от того, что играли французские актеры: и подача, и сама игра. Например, в эпизоде, где герой идет к Паломе забирать вещи и сумку, все остальные актеры смотрели на вещи, а Даниил смотрел на актрису, на Наоми.
Я видела, как на моих глазах начала разыгрываться история взаимоотношений. Не подумайте, что французские актеры плохо играли, просто Даниил был великолепен. А дальше мне нужно было уговорить продюсера, я отправила ему материал со словами: «Посмотри, пожалуйста, это потрясающий актер из России». Она быстренько посмотрела за 10 секунд и говорит: «Ну, он не знает английского, текст тоже не знает». Тогда я показала ей последний кусок, после чего она ответила: «Играть будет русский актер, точно он». Потом мы работали над текстом, сокращали, потому что изначально его было много по сценарию. Мне хотелось, чтобы Даниил сам играл, чтобы это не было похоже на подделку, когда он просто выучит все строчки наизусть. Мне хотелось, чтобы он произносил текст с приятным русским акцентом. Я внесла ряд изменений, мы работали вместе — так появился практически новый персонаж.
— Даниила не смущал его акцент?
— Меня вполне устраивал его английский, хотя он немного комплексовал и после первого месяца подготовки попросил дать ему коуча. Ему предоставили американского преподавателя, который позанимался с ним две недели и вместо того, чтобы обучить языку, привил американский говор. Даниил пришел на площадку и выпалил фразу про спагетти с ужасным американским акцентом, который ему абсолютно не подходил. Я очень разозлилась на то, что ему дали такого неправильного преподавателя, в результате мы вернулись к тому очаровательному русскому акценту, который мне понравился изначально.
Во вреямя премьеры фильма «Ненависть» на фестивале «Subtitle» / Фото: Екатерина Родригес Пинеда
— Как проходил съемочный процесс?
– Очень интенсивно. Два года было потрачено на написание сценария, очень долго продолжался кастинг и подбор актеров, затем мы переписывали несколько раз сценарий, работали с актерами по отдельности — сначала с Наоми, потом с Даниилом. После они встретились, я их свела вместе, и пять месяцев они репетировали совместно. Сами съемки по финансовым причинам продолжались всего 30 дней, но я делила съемочные дни на некие блоки. Играли, потом репетировали, потом несколько дней жили вместе в одной квартире, а дальше опять съемки. Очень интенсивный график, но мне хотелось именно этого, чтобы сымитировать жизнь, интенсивность развития отношений.
— Как вы готовили актеров к съемке, что вы им говорили?
— Все очень интуитивно. Некоторые сцены я не репетировала — например, те, где они занимаются любовью. А некоторые репетировала много раз, особенно где они взаимодействовали физически — например, дрались. Некоторое время мы просто проводили вместе: жили вместе, готовили, общались, завтракали, обедали, ужинали. Но основная репетиционная подготовка проходила по-отдельности. Я не хотела, чтобы ребята сразу встречались на общей репетиции, я в какой-то степени манипулировала ими.
С Наоми и Даниилом мы отдельно прорабатывали весь сценарий. Так легче работать с актером — знаешь, какие методы использовать. Например, с Наоми мы очень близки, я знаю всю ее историю жизни, она знает все обо мне — достаточно было сказать одно слово, и мы друг друга понимали. С Даниилом тоже было очень тесное общение, которое порой до драки доводило. Мы сотрудничали очень эмоционально, часто сидели в кафе в центре Амстердама, а люди вокруг недоумевали, что за баталия происходит. Но было важно, что у меня есть такой человек, с которым можно эмоционально поработать, пообсуждать и иногда побороться.
Палома Вальдебенито, режиссер / Фото: Екатерина Родригес Пинеда
И вот когда Наоми с Даниилом, наконец, встретились — я отошла в сторону, дав им возможность самим поработать, повзаимодействовать. Ведь в самом начале им было со мной безопасно и комфортно. Но так получилось, что они довольно серьезно поругались после первого контакта, а им предстояло сыграть влюбленную пару. Но потом все наладилось, они нашли общий язык. Мы практически стали семьей, это было очень приятное и красивое сотрудничество.
— Как вы работали с остальными членами съемочной группы?
— Вся команда знает, что для меня самое важное — это актеры. Что касается операторов, то у нас была договоренность, что они «идут» за актерами, помогают им, а не актеры работают на камеру. Поэтому у ребят была свобода игры. От операторов я постоянно требовала крупные планы, что абсолютно противоречит классическому методу — снимать общий план, а крупный использовать только тогда, когда нужно показать эмоции и драму. Дальше в процессе монтажа все прорабатывается, и история конструируется заново.
— У вас такие четкие, композиционно выстроенные планы. Вы планировали их заранее, рисовали раскадровку?
— У нас не было раскадровки. Мы обсуждали сцену, находили в ней самое главное — ее ядро, потом определяли, какие моменты важны для персонажа. Например, в последней сцене мы используем стедикам, потому что в ней отношения уже закончились — герои, наконец, расслабились.
Палома Вальдебенито, режиссер / Фото: Екатерина Родригес Пинеда
— Вы сказали, что операторы помогали актерам, каким образом они это делали?
— Операторы не диктовали актерам, как они должны передвигаться, не ставили маркеры, как это обычно происходит на съемках. Свет тоже сделан таким образом, чтобы можно было светильник вертеть на 180 градусов, подстраиваясь под актеров. Благодаря этому они могли по ходу импровизировать, удивляя друг друга. Если Даниил чувствовал, что по сцене он зол, ему хочется отбежать, например, вправо — в этот момент оператор разворачивался и следовал за ним. Таким образом достигалась определенная свобода.
— Вы можете поделиться ошибками и выводами, которые вы сделали после своей первой полнометражной работы?
— Конечно, потому что я никогда не бываю полностью довольна своей работой и никогда не буду. Всегда видишь свои ошибки и думаешь: это надо было сделать по-другому, это переделать. Но это ведь развитие, конечный фильм никогда не будет таким, каким ты изначально его себе представляешь. Надо это просто принять. Зато иногда ты получаешь такие подарки, к которым даже не был готов.