Отключить голову и сосредоточиться на инстинктах смотреть онлайн

С 13 по 17 июня в рамках летней актерской школы Summer Acting School уже во второй раз в Московской школе кино проходит практический интенсив по технике Майзнера — одного из самых известных американских преподавателей актерского мастерства.

Ведет курс Светлана Ефремова — актриса, декан драматического отделения California State University, где в разное время учились Том Хэнкс, Майкл Дуглас и другие известные актеры. За 15 лет карьеры она сыграла 43 роли в кино и на телевидении, в том числе – в фильмах крупных голливудских студий, была удостоена награды Гершеля Уильямса Йельского университета и приза за лучшую женскую роль на Пражском международном фестивале. Является членом Гильдии американских киноактеров (SAG), Американской федерации артистов телевидения и радио (AFTRA) и Актерского союза (Actors’ Equity Association).

Светлана Ефремова / Фото: Виктор Вытольский

Мы встретились со Светланой до начала работы практикума, задали несколько вопросов о развитии ее карьеры и, конечно — поговорили о том, чему смогут научиться слушатели ее курса.

Из Новосибирска в Калифорнию

— Как получилось, что простая девочка из Новосибирска стала деканом драматического отделения California State Univercity?

— (задорно смеется)…и актрисой Голливуда! Я окончила музыкальную школу по классу фортепиано и никогда не планировала стать артисткой. Но когда к нам в Новосибирск приехал с гастролями театр имени Ленсовета, я увидела Алису Бруновну Фрейндлих и просто сошла с ума, влюбилась. Я впервые поняла, что такое сила актера. В ней было такое умение перевоплощаться, владеть залом и воздействовать на зрителя! Я поняла, что только театр, только искусство может сделать вас лучше. У меня — пятнадцатилетней девушки, полностью изменилось мировоззрение. Когда потом я познакомилась со многими актрисами и в Москве, и в Питере — узнала, что Алиса Бруновна вдохновила не только меня, а очень многих. Она для российских актеров как Мэрил Стрип для американцев.

Я окончила школу и поехала в столицу. Но так как это был 1980 год — шла Олимпиада, и Москва была полностью закрыта — все ехали в Ленинград. Так я поступила в ЛГИТМиК. Меня захватила учеба в театральном институте — это были совершенно гениальные четыре года, потрясающее обучение. Потом я работала в театре-студии «Время», в Ленинградском ТЮЗе, а в итоге попала в проект «Салон-театр “Санкт-Петербург”». В те годы фонд Сороса спонсировал разные культурные проекты, и мы попали в эту программу — в 90-ом году наш театр пригласили в Нью-Йорк выступать на Бродвее с «Дядей Ваней».

Светлана Ефремова на практическом интенсиве по технике Майзнера в МШК / Фото: Виктор Вытольский На занятиях Светланы Ефремовой по актерскому мастерству / Фото: Виктор Вытольский

В Америке существует три вида «Бродвея»: это Broadway, off-Broadway и off-off-Broadway. Первый — это большие коммерческие постановки с огромным бюджетом, которые идут годами и ежедневно собирают гарантированную кассу — мюзиклы или драматические спектакли с большими звездами. Off-Broadway — это театры меньшего масштаба, которые играют, в основном, оригинальные авторские пьесы.

— Как в фильме «Бёрдмэн»?

— Да! Это типичный формат off-Broadway! Кстати, я как раз только что закончила сниматься в фильме, продюсером которого стал продюсер «Бердмэна». Но эта система разделения «Бродвеев» не значит, что кто-то хуже, а кто-то лучше. Off-Broadway — это просто менее коммерческие постановки, чем Broadway. А off-off-Broadway — это экспериментальный, политический, социальный театр, в котором поднимаются важные для общества вопросы: проблемы ЛГБТ-сообществ, расовая дискриминация и так далее.

Итак, мы приехали в Нью-Йорк в формате off-Broadway и сделали постановку с Irondale Ensemble Project. Этот совместный проект заключался в том, что мы играли «Дядю Ваню», но по-разному. Наша труппа ставила пьесу в классическом варианте, они — как шоу в стиле радиотеатра 50-х годов. Эта совместная постановка оказалась очень интересной и имела большой успех. Шесть недель мы играли «Дядю Ваню» на Бродвее, а потом должны были быть гастроли в Канаде. Но между Нью-Йорком и Канадой у нас были свободными две недели. Не возвращаться же?

И тогда менеджер тура организовал мастер-классы, которые мы давали в разных университетах, в том числе в Огайо. Я говорила по-английски довольно плохо, но это не стало серьезной проблемой. Прошло время, мы вернулись в свой театр, и я получила письмо из университета в Огайо: «Нам так понравились ваши мастер-классы, не хотели бы вы у нас преподавать систему Станиславского?». Я рискнула, приехала в июле в Огайо, а через две недели в СССР случился августовский путч. Я смотрела по CNN, как рушится Советский Союз, и это была очень сюрреалистичная картина: видеть со стороны то, как исчезает мир, в котором росла с детства.

Получив контракт на три года в Огайо, я стала профессором, преподавала актерское мастерство, сама поставила три спектакля (хоть я и не режиссер, а актриса), сыграла в одном мюзикле. И в нем меня заметил режиссер и пригласил в летний театр. Это такая форма театра, в которой труппа собирается по контракту только на один летний сезон. И после этого опыта мне мои коллеги стали говорить, что я должна продолжать работать в профессии.

Но у меня был небольшой комплекс по поводу моего акцента. Мне сказали, что это можно поправить, если я поступлю в аспирантуру. И дали мне список из пяти лучших аспирантур США. Я поехала поступать, меня взяли все пять университетов на должность магистра высших искусств. Включая Йельскую школу драмы — это самый престижный институт Америки, который выпустил таких актеров, как Мэрил Стрип, Пол Джиаматти, Лив Шрайбер и многих других. Так я стала первой за всю историю Йельского университета иностранной преподавательницей на актерском факультете.

Йель открыл мне дорогу как в театр, так и в кино. Я работала во многих региональных муниципальных театрах разных штатов, включая Коннектикут, Калифорнию, Нью-Йорк и другие. Потом я заключила контракт с известным актерским агентством, и началась моя карьера в кино. Сейчас у меня 43 роли в кино и на телевидении.

— На imdb.com пишут, что у вас 38 фильмов…

— Я только что снялась в двух новых и три еще не включено. Вот такой «маленький» ответ на ваш «маленький» вопрос, как девочка из Новосибирска стала голливудской актрисой.

— Но вы так и не рассказали, как стали деканом.

— В Америке нет такой системы, как репертуарный театр. Там над каждым спектаклем работают актеры по контракту. Между этими контрактами ты сидишь без работы. А ведь мне понравилось преподавать. Я стала искать позиции учителей, и поскольку у меня был статус магистра высоких искусств Йельского университета, то меня быстро приняли в Калифорнийский университет, а через три года я стала деканом актерского факультета.

Я не хвастаюсь, это так и есть. Меня муж все время критикует: «Почему ты все время стесняешься? В Америке надо хвастаться!» Если ты будешь скромным, ты никогда не найдешь в Америке работу. Но для меня, выросшей в Советском Союзе, это комплекс на всю жизнь.

Техника Майзнера

— На каком этапе такой бурной биографии вы познакомились с системой Майзнера?

— В Йеле. На одном из классов обучали многим техникам, и среди из них был Майзнер. Я сначала, честно, не поняла. Но постепенно…

— Как произошел ваш переход от классической русской системы Станиславского к технике Майзнера?

— Нет-нет, вы меня неправильно поняли. Никакого перехода не было. У каждого человека в своей профессии существует свой набор инструментов. Ты открываешь этот ящичек, и у тебя есть несколько отверток, выбор одной из них зависит от задачи. Майзнер — это одна из отверток. Актер должен владеть многими техниками. Да, Станиславский — это система, все другие вытекают оттуда. И Майзнер в том числе. Весь Голливуд сейчас работает по Майзнеру, потому что, по моему мнению, это очень хорошо для кино. Я играю по этой технике только перед камерой. Все мои партнеры по фильмам работают по Майзнеру. Джефф Бриджес и Джефф Голдблюм — они вообще только «майзнеры», причем до такой степени, что у Голдблюма есть своя майзнеровская школа.

— Я, когда готовился к интервью, много читал про майзнеровскую систему. И все равно не очень хорошо понял, чем она отличается от метода Станиславского.

— Главное отличие в том, что это не система, а техника и основана она на пробуждении инстинкта в актере. Она позволяет отключить рациональную голову и сосредоточиться на инстинктивной реакции на партнера. Это не придумывание роли дома, сидя на диване, не создание характера. Первая ступень — это умение слушать, пробуждать инстинкт. Нельзя сидеть и придумывать инстинкт. Нельзя ничего выдумывать из головы. Надо идти только от себя. Внутренняя правда всегда будет органична. Майзнер хорош для начального развития актера.

На практическом интенсиве по технике Майзнера в МШК / Фото: Виктор Вытольский На занятиях Светланы Ефремовой по актерскому мастерству / Фото: Виктор Вытольский

— У нас часто в кино — настолько часто, что вошло чуть ли не в анекдоты — актеры изводят режиссеров вопросом: «В чем зерно моей роли?»

— Нет. По Майзнеру это не главное. Зерно роли подскажет твоя личная природа, твой инстинкт. Роль — это как карта. Вот ты едешь из Сан-Диего в Сан-Франциско, и, если ты «едешь» по Станиславскому, ты продумываешь, где остановиться, чтобы заправиться, где поесть, какой будет ресторан и так далее. По Майзнеру ты только знаешь путь: Сан-Диего — Сан-Франциско, все. А дальше (смеется): как пойдет. Закончился бензин — заехал на заправку. Захочется поесть — пошел в ресторан. Ничего не планируешь. Карту за тебя написал драматург.

— Но режиссер тебя направляет?

— Конечно. И это задача режиссера. Как актер, ты должен приходить к режиссеру с готовностью к любой концепции. Ты приходишь на площадку пластилином. Ты — «сейчас» и «в данный момент». Концепция — это дело режиссера. Но это по Майзнеру. Я не говорю, что только так и надо работать. Нет-нет, это всего лишь одна из множества техник, один из инструментов.

— Можно ли сказать, что техника Майзнера помогает в кинопроизводстве потому что позволяет актеру быстрее «включаться»?

— В этом смысле, да. Вы знаете, что она упрощает? Она уничтожает «накачивание». Вот ты сидишь, готовишься к выходу на площадку и «накачиваешь» себя. С помощью Майзнера ты за секунду входишь в роль.

Учиться, учиться и еще раз учиться

— Как будет строиться ваше преподавание школы Майзнера в МШК?

— Собираются группы студентов по 12-14 человек. Начинаю с упражнений. Очень много времени уходит на то, что по Майзнеру запрещено, а именно: на объяснения. Вы знаете, что первый год нельзя задавать вопросы педагогу вообще? Нельзя ни к чему подходить логически. Ты делаешь, делаешь, делаешь. Но поскольку у нас очень короткий формат: всего две недели — я обязана объяснять. Иначе не успеть. Почему это называется интенсивным обучением? Потому что очень сжатые сроки. Но результат все равно налицо. Это видно по отрывкам, которые они сдают в конце.

— Отрывки сценические или снятые?

— Сценические. Я привожу им американскую драматургию, которая практически неизвестна здесь. Островского по Майзнеру не сыграешь.

Светлана Ефремова

— Я не понаслышке знаю, что Олег Павлович Табаков раз в несколько лет регулярно летает в Америку, где учит системе Станиславского и Михаила Чехова. К нему на курсы ходят такие звезды, как Роберт Де Ниро, Мэрил Стрип и другие. Это немного озадачивает: зачем Де Ниро тренинги?

— Я работала со всеми звездами, каких вы только можете себе представить. Когда у них перерыв в работе, знаете, что они делают? Ты встречаешь их и спрашиваешь: «Чем занимаешься?» Они отвечают: «Курсы». Они все время обучаются. Я сейчас сама хожу на курсы новой техники Анны Богарт Viewpoints. Это сейчас теория номер один в Америке. Там все в движении. Там ничего не планируется. Там нет мизансцен. Это новое открытие, это так интересно! Я сама поклонница Станиславского, но нельзя превращать систему в догму, когда столько всего придумывается, столько всего вокруг тебя происходит.