– Только это и помогает. Сценические навыки уместны в кино. Они ни в коем случае не мешают, несмотря на то что кино – очень технологичный вид искусства. Если в двух словах, то в театральных постановках ты смотришь на всё с одной точки. Работа в кино, помимо очевидной разницы с театром, отличается еще и тем, что один и тот же танец можно снять с разных точек, с разных ракурсов. Когда придумываешь хореографию для фильма, ты должен мыслить многомерно, не только ритмами и движениями, но еще и кинематографическими категориями.
Олег Глушков на съемках фильма «Самый лучший день»
Чтобы работать хореографом в кино, не нужно специально что-то заканчивать. Разница между театральными и киношными танцами не так велика, как кажется. Просто на телевидении и в кино, если ты знаешь, как устроен процесс изнутри, тебе будет проще работать. Вам сильно облегчит жизнь на площадке, например, понимание, что такое 21-й, 35-й, 50-й объективы. Что монтируется, что нет.
Комфортнее я себя чувствую, наверное, в театре, но когда долго нет работы в кино, начинаю скучать.
– В чем была особенность работы над «Самым лучшим днем»?
– Тут правильнее поставить вопрос по-другому: в отличие от чего именно? У нас было много танцевального и музыкального материала. Это похоже на мюзикл, но не в чистом виде.
На съемках фильма «Самый лучший день»
Это караоке-комедия, новый жанр, новый язык, но довольно четко сформулированный в приемах танцевальных, монтажных и в постановке номеров.
– Как выглядит ТЗ для хореографа в кино?
– Очень по-разному. Есть режиссеры, которым нравится принимать участие во всех этапах производства и всё делать вместе с тобой. Есть режиссеры, которые просто говорят, что в принципе делать. Вот в «Парне с нашего кладбища» была довольно доверительная работа. Ребята (режиссеры Илья и Антон Чижиковы, – прим. tvkinoradio.ru) обговорили все сцены, мне дали музыку, рассказали, что происходит, и предоставили свободу действий. Много из того, что делает Александр Паль на экране, – это импровизация.
Кадр из фильма «Парень с нашего кладбища»
В «Самом лучшем дне» было всё: и консультации с режиссером, и его предложения, и мои. Были сцены, при подготовке к которым Андрей (Андрей Першин, он же Жора Крыжовников, режиссер фильма «Самый лучший день», – прим. tvkinoradio.ru) приходил и говорил, что нужно. Были сцены, которые мы придумывали полностью вместе, некоторые движения, элементы танцев. Здесь еще многое зависит от того, на каком этапе хореограф подключается к работе над фильмом. Если на ранней стадии производства, то можно долго придумывать, пробовать несколько вариантов. Чем ближе к съемкам, тем меньше остается времени на эксперименты.
Жора Крыжовников (Андрей Першин), Инна Чурикова и Олег Глушков на съемках фильма «Самый лучший день»
Андрей очень требовательный человек. Нам приходилось от многого отказываться. Например, это маленькие детали, которые не вошли в фильм. Были и целые сцены, которые уже были сняты, но получалось так, что во время сборки фильма появлялось понимание, что в них не было необходимости. Это нормальный процесс. Потом подбирали танцовщиков. Далее всё это согласовывалось с музыкой. И уже после всего этого начиналась постановка. Ставили – смотрели, ставили – смотрели…
– У вас постоянная группа танцовщиков, или вы выбираете в каждый новый проект новых людей?
– В «Самом лучшем дне» был настоящий кастинг. Мы с режиссером выбирали, смотрели. Под определенные сцены были нужны особые танцовщики, определенные лица. Кастинг проходил, как обычно, только с бОльшим участием режиссера. Обычно постановщик фильма отдает эту работу хореографу, но здесь мы с Андреем всех смотрели вместе. Например, были сцены, которые даже не вошли в окончательный вариант кратины, но было очень важно знать и видеть, что за люди присутствуют в кадре. Поэтому кастинг был как по танцевальным пластическим навыкам, так и по, скажем так, мимике.
Но обычно я редко провожу кастинги. Просто знаю, с кем – плюс-минус – мне хотелось бы работать. Кастинг чаще проводится, когда нужна масса народу в номере.
– Как вы поступаете, когда среди профессиональных танцовщиков еще работают и актеры, не имеющие танцевального образования?
– Чаще всего мы учим хореографический текст отдельно с танцовщиками, отдельно с артистами, а соединяемся на поздних репетициях. Я бы не сказал, что с актерами труднее, чем с танцовщиками, я им доверяю. Опираюсь именно на их движения, которые в процессе репетиций соединяются с моими затеями и идеями. Я не заставляю их в точности повторять то, что хочу.
– Вы принимали участие в «Стилягах». Там многое зависело от второго режиссера, столько же, сколько от хореографа. Поднимается ли в таких случаях вопрос: кто главнее? Второй режиссер или хореограф?
– Нельзя сравнивать, это не очень корректно. У нас разные зоны. Второй режиссер отвечает за то, чтобы съемка велась по продакшн-плану. Когда снимаются танцы, моя самая важная работа заключается в том, чтобы они хорошо выглядели в кадре.
Кадр из фильма «Стиляги»
Нельзя сказать, что творческий процесс заканчивается в какой-то определенный момент. У некоторых он длится до самой премьеры, а у кого-то творчество заканчивается до момента съемок, когда уже нет смысла что-то новое придумывать, и начинается непосредственная работа.
– В «Самом лучшем дне» есть танец с элементами твёрка. Вы отдавали себе отчет, что он может негативно восприниматься щепетильной публикой?
– Честно говоря, нет, потому что всё меняется вокруг, и сегодня твёрк не выглядит так, как он выглядел два года назад. Это уже не сумасшедший пошлый танец. Сейчас к нему по-другому относятся. Хотя, признаюсь, лично мне от твёрка немного не по себе. Когда это смотришь, нельзя оставаться равнодушным.
– В конце «Самого лучшего дня» идет сумасшедший, в хорошем смысле, танец «под Болливуд». Вы где подсматривали эти движения, где находили референсы?
– Ну как я могу подсматривать? Зачем тогда нужен хореограф, если он что-то подсматривает? Мы всё сами придумывали. Вообще, мы к этому эпизоду очень трепетно относились: актеры, танцовщики, режиссер, я. Долго готовились. Думали, как надо танцевать, отказывались от чего-то, потом опять возвращались. И так далее. Референсы работают тогда, когда они являются одним из путей для объяснения, что мы хотим сделать. Тогда нужно показывать, чтобы было понятнее. Остальное можно додумывать прямо на ходу, на площадке или в зале. Классно, когда то, что ты делаешь, нравится не на уровне референсов, а уже на экране.
| Олег Глушков Хореограф, артист балета, режиссер. Закончил РАТИ (мастерская Л. М. Таланкиной). С 2002 года преподает в РАТИ сценическое движение. Поставил более 30 спектаклей в качестве хореографа, балетмейстера и режиссера во многих театрах, включая Театр им. Вахтангова, «Ленком», Московский театр п/р О. Табакова, МХТ им. А. П. Чехова и другиие. Соавтор спектакля «Холостой Мольер» (совместно с А. Першиным), сорежиссёр М. Захарова в спектакле «Пер Гюнт» по Г. Ибсену («Ленком»). Спектакль «Гвидон» Александра Маноцкова (совместно с Александром Огарёвым) был отмечен премией «Золотая маска» как «Лучший спектакль-эксперимент» в 2011 г. Как хореограф участвовал в создании фильмов «Стиляги» (режиссер В.Тодоровский, 2009 г.), «Парень с нашего кладбища» (режиссеры братья Чижиковы, 2015 г.), «Самый лучший день» (режиссер Жора Крыжовников, 2015 г.) и других. |