Андрей Зайцев, режиссер / Фото: Элен Нелидова
— Нам прежде всего очень повезло с ребятами. Мы искали актеров в «ВКонтакте» и наткнулись на них. Они оказались очень органичными, талантливыми и не пустыми внутри. Мы смотрели разных подростков, в том числе из студий, актерских агентств. Все казались приятными, симпатичными, но пустоватыми. А нам было понятно, что главный герой должен быть внутренне наполненным, имеющим серьезное, интересное содержание, которое будет держать зрителя в напряжении полтора часа. Тем более что он все полтора часа в кадре, но при этом почти без реплик. Кроме того, ребята оказались удивительно трудоспособными. Когда что-то не получалось, мы делали и по двадцать, и по тридцать дублей. Они очень сильно старались и на площадке пахали похлеще, чем взрослые. Благодаря этому у нас все и получилось.
Кадр из фильма «14+»
— Как режиссер вы ставили перед исполнителями задачу перевоплощения или предлагали им оставаться собой? Как вы добивались органичности?
— Я не могу сказать, что у меня была какая-то такая задача. Тут ведь не только от режиссера всё зависит. Это сочетание нескольких факторов. Во-первых, и я, и вся съемочная группа общались с ребятами на равных, без всякого сюсюканья или какого-то превосходства. Да и для своего возраста, 14-15 лет, они все довольно взрослые. Во-вторых, ребята всегда внимательно нас слушали, и всё, что я им говорил, они выполняли. В-третьих, у нас была хорошая команда и хорошая атмосфера, а это, конечно, очень важно для актеров, особенно для подростков, которые до этого не снимались в кино. В зависимости от команды, начиная от водителя и заканчивая гримером, человек может войти в кадр ужасно напряженным и зажатым или, наоборот, расслабленным, чувствующим себя как дома. Вот эти три вещи в сочетании с талантом ребят и их желанием работать дали необходимый эффект.
— Вы хотели сделать «кино для подростков»?
— Да, этот фильм снимался для подростков и про подростков. И сейчас, поскольку уже были показы, я убедился, что он им нравится. Видимо, потому, что это кино рассказывает про ту жизнь, которую они сейчас проживают. Любопытно, что хотя мы снимали для подростков, в итоге получилось кино для семейного просмотра. Для меня это было полной неожиданностью. Фильм нравится людям всех возрастов. Причина, думаю, в том, что у всех была первая любовь и всем хочется вернуться к этим ощущениям, вспомнить, как это было. Ведь первая любовь — это самое нежное и самое острое чувство, которое запоминается на всю жизнь. Но более того, это кино могут смотреть родители вместе с детьми. После показов ко мне подходили взрослые люди и говорили: «Спасибо за это кино, потому что мы теперь лучше понимаем своих детей». Многие подростки в переходном возрасте закрываются от родителей, а мы их мир открыли, показали, как они живут, как общаются, как знакомятся в социальных сетях, как они признаются в любви, как это просто и одновременно сложно. Также и подросткам фильм поможет лучше понять своих родителей: как они переживают их взросление, какие испытывают проблемы. Быть может, посмотрев фильм, и дети и родители смогут взять что-то на вооружение в общении друг с другом.
Кадр из фильма «14+»
— В отечественном кино не часто можно увидеть мир современных подростков, воссозданный столь достоверно. Вы как-то исследовали его специально?
— До того, как мы стали снимать это кино, я с подростками вообще не общался, только со сверстниками лет от тридцати пяти. Конечно, я хожу по улицам и вижу их, слышу, как они разговаривают, но я в этом мире не живу. Когда был кастинг, к нам пришло порядка тысячи ребят, каждый рассказывал про свою жизнь: про первую любовь, про свои чувства, эмоции. Всё это довольно сильно обогатило фильм. Плюс мы смотрели фотографии подростков в «ВКонтакте», всякие их приколы, как они дурака валяют. Многое из того, что мы таким образом нашли, подсказало нам решение некоторых сцен. На самом деле я считаю, что ничего не меняется: как мы общались в 90-е, когда нам было по пятнадцать лет, так же и они общаются сейчас. Единственное отличие в том, что сегодня у подростков появились социальные сети, телефоны, новые девайсы. Но по сути всё то же самое. Люди не меняются, меняются лишь декорации вокруг них. То есть в фильме отражена наша память о самих себе, но наложенная на новые обстоятельства.
— А что сами актеры привнесли в картину?
— Может только отдельные фразы. Мы пытались с ними креативить, но поскольку это непрофессиональные актеры, хоть и талантливые исполнители, они не очень понимают специфику. Но на уровне фраз, каких-то нюансов сленга, которые я как сценарист не знал, они помогли очень сильно. Например, слово «люто» или «сигна». В сцене, где Глеб (Калюжный, исполнитель главной роли — прим. tvkinoradio.ru) разговаривает с отцом, была реплика: «Пап, не беспокойся, мы немного подрались». Глеб же сказал: «Мы немного потолкались». Вот это «потолкались» — очень точное слово, которое я бы не смог придумать. Такие слова как-то сами собой у них выскакивали, и я их сразу схватывал и вносил в текст.
Кадр из фильма «14+»
— «14+», как и «Бездельники», воспевает своеобразную поэзию спальных районов. Как вы выбирали локации?
— Я сам вырос в спальном районе Москвы, Бабушкинском. Там была и первая любовь, и первые отношения, и сидения в подъездах. То есть мне этот спальный район знаком и понятен. Я запомнил такое ощущение: когда ты влюблен, неважно, какая погода, весь район будет светиться вместе с тобой, обретет краски, перестанет быть серым, однообразным и депрессивным. Это ощущение мы хотели передать в фильме, а для этого надо было снимать только в солнечную погоду. Но нам не повезло — это был 2013 год, когда 90% времени было пасмурно. Оставшиеся 10% мы поймали с огромным трудом. Снимали в моем родном Бабушкино, потому что там я знаю всё, каждый двор и поворот. Так что с локациями никаких проблем не было — я просто приходил и показывал, где подъезд Вики, где подъезд Леши (герои Ульяны Васькович и Глеба Калюжного — прим. tvkinoradio.ru), где драка с хулиганами, метро «Бабушкинская» и так далее. Это, конечно, в кино сильно помогает. Когда ты работаешь с материалом, который тебе хорошо знаком, а также с теми чувствами, которые знаешь, это служит гарантией того, что ты не сфальшивишь.
— Картина снималась на Mark. Чем был определен такой выбор, какие вы нашли плюсы у этой техники?
Оператор Шандор Беркеши на съемках фильма «14+»/ Фото: Элен Нелидова
— У нас малобюджетное кино, но хотелось снять его достойно, чтобы было ощущение бюджета получше. Если брать серьезную камеру, например RED, у нас бы деньги закончились ровно на тридцатой смене. Нам же нужно было минимум шестьдесят пять смен, а в итоге получилось и вовсе шестьдесят семь. Иначе кино с подростками нормально снять нельзя, нужна обстоятельность и вдумчивость. В этом смысле мы сделали два фильма, потому что сегодня принято снимать кино в среднем за тридцать пять смен. Так что вместо дорогой камеры было принято решение взять Mark III. В нем мы нашли прошивку Cinestyle. К тому же взяли кинооптику. Хотелось снимать в духе классического кино, поэтому камера у нас статичная, нет ручной камеры и трясущихся съемок. В комплексе это позволило избавиться от эффекта цифрового кино и дало ощущение пленки. А обошлись мы при этом очень небольшими средствами, к тому же получили возможность снимать целых два месяца.
— С чем связано то, что над фильмом работали два оператора, Шандор Беркеши и Кирилл Бобров?
— Получилось так, что проект, на участие в котором Шандор уже дал согласие, передвинулся в сроках на более раннее время. А это был проект его старого друга Алексея Федорченко. Чтобы никого не подводить, мы приняли компромиссное решение немного пожертвовать нашим фильмом ради фильма Федорченко. На замену пришел друг Шандора, прекрасный оператор Кирилл Бобров. Он замечательный цветокорректор, который абсолютно ювелирно повторил чувственную стилистику, найденную Шандором, и снял вторую часть фильма. Отличить, кто что снял невозможно, всё получилось очень цельно. Это заслуга Кирилла — не каждый оператор согласится подхватить чью-то работу и сумеет вписаться в чужую стилистику.
Оператор Кирилл Бобров на съемках фильма «14+»
— Вы совмещаете в картине две, казалось бы, взаимоисключающие вещи, чувственность и целомудрие. Как удавалось выдержать баланс между ними?
— Есть такой принцип — отражение сильнее луча. Я его узнал благодаря своему учителю Никите Сергеевичу Михалкову. Принцип состоит в том, что для того, чтобы что-то показать, не обязательно показывать это напрямую. Чтобы создать волнующую сцену, не обязательно раздевать женщину и показывать её обнаженной. Можно показать силуэт, тень на стене, и это сработает гораздо сильнее, это будет чувственнее и волнительнее. Кроме того, у нас были подростки, а я считаю дурным тоном брать и показывать в подробностях, как у них что-то могло бы быть. Наверное, какие-то режиссеры так бы и сделали, но на мой взгляд это дурновкусие. У нас всё через отражение и, кстати, мы даже подчеркиваем в сцене, что ничего у героев не было. Наше кино не про это, а про взросление и про то, что рано или поздно у всех случается первая любовь.
Кадр из фильма «14+»
— Сюжет первой любви один из старейших в искусстве. Обращались ли вы к каким-то референсам?
— Референсом была, прежде всего, «Шведская история любви» Роя Андерссона. Там тоже тема первой любви и тоже два замечательных, чистых и светлых подростка. Смотришь это кино и переживаешь за героев: «Хоть бы у них всё было хорошо». Я посмотрел этот фильм и понял, что тоже хочу сделать картину про первые чувства. Единственное, там есть эротическая сцена, которую я не очень понимаю, зачем сделал режиссер. Конечно, это его право. Но мы, имея такой референс, в нашем кино этого все-таки избежали. Тем не менее, эта сцена не отрицает, что картина Андерссона чистая и трогательная. Ещё «Сто дней после детства». Наш герой тоже переживает что-то вроде солнечного удара — девочка прошла по улице, и он влюбился, и с тех пор ищет её и думает только о ней. «Ромео и Джульетта» Франко Дзеффирелли ещё повлиял, потому что там тоже очень трогательно, невинно и аккуратно показаны отношения героев.
Кадр из фильма «14+»
— На «14+» вы выступили не только как режиссер, но и как продюсер. Какие плюсы это дало?
— Вначале мы обращались к разным продюсерам. Но наш проект никто не взял. Тогда решили работать сами. Отчасти это к лучшему. Прежде всего потому, что мы снимали, как хотели. Никакой другой продюсер нам бы не дал снимать шестьдесят семь дней. Есть стандарт в тридцать-тридцать пять дней, а дальше — твои проблемы, ты должен уложиться. Нам же для хорошего кино такого срока было мало. Дальше музыка. У нас играет Radiohead, «Je t’aime», Ману Чао, Челентано. Это всё музыка, которая стоит очень больших денег. Ни один продюсер по стандартам сегодняшнего продюсирования для такого кино не стал бы вкладывать такие средства в музыку. Мне бы просто сказали: «Старик, всё прекрасно, но поищи что-то такое по настроению как «Creep» Radiohead, но подешевле». Тем более что мы в итоге эту песню два раза купили — в оригинале и кавер. Если искать дешевле, это повлияет на кино. С другой стороны продюсирование это, конечно, очень тяжелая работа. Теперь я лучше понимаю продюсеров и абсолютно не соглашаюсь с тем, что их ругают. Потому что я, имея такой опыт, никому не пожелаю оказаться в этой шкуре. Продюсирование это очень тяжело, это отнимает кучу времени, сил, нервов и налагает большую ответственность. Ты имеешь дело с цифрами, с бухгалтерией, с бумагами, с большими деньгами. Надо искать бюджет у кого-то. Если что случится, ты буквальным образом можешь оказаться на улице, потому что отвечаешь своей квартирой. К тому же ты отвечаешь перед государством.
Кадр из фильма «14+»
— А как удалось заполучить в саундтрек Radiohead и других столь крупных исполнителей?
— Ведущим продюсером была Ольга Гранина, так что основной удар пришелся на неё, но только благодаря ей всё получилось. В том числе она достигала всех договоренностей с Radiohead. Всё крайне сложно, потому что их музыка стоит очень больших денег и потому что авторских прав на песни очень много. Необходимо всем писать личные письма, общаться с представителями музыкантов, высылать фрагменты. Всех надо убедить, что у нас чистое, светлое, доброе кино, созидательное, а не разрушительное. Всё сработало, нам даже сделали большую скидку, но чтобы добиться этого, была проделана большая и утомительная работа.
— В дальнейшем вы планируете сочетать функции режиссера и продюсера?
— Не знаю. Всё упирается в то, чтобы дали такие же условия, на каких мы снимали: сами утверждали кастинг, сами монтировали, финальный монтаж был за нами. На такое мало кто из продюсеров пойдет. Пока я не думал об этом. Сейчас главное закрыть историю с «14+», выпустить этого ребенка в свет. Закончим с этим и будем думать, что и как делать дальше.