«Я боялся, потому что впервые делал фильм про «здесь и сейчас»»

Когда меня спрашивают, что нового для меня было во время съемок «Притяжения», я отвечаю — все! С глубоким уважением к моим коллегам, с которыми я работаю с 2004 года, я полностью поменял команду. Точнее, меня поменяли, меня пригласили. Так произошло, что меня взяли на проект. 

На съемках фильма «Притяжение»

Изначально я даже не думал о том, чтобы снимать эту историю. Авторов идеи «Притяжение» Сашу Андрющенко и Михаила Врубеля я знал еще с «Призрака», где я играл, а они были продюсерами. Они принесли мне идею фильма о пришельцах, которые падают даже не на Кремль, а на знакомый всем и каждому спальный район Москвы. Это вообще история, конечно, не про инопланетян, а про нас с вами, про все то, что мы видим в новостях. Надо просто подставить вместо слова «пришельцы» слова «другие», «чужие».

Михиал Врубель и Александр Андрющенко / Фото: Виктор Вытольский

Было около 60 вариантов сценария. Каждый раз, когда они приносили мне очередной драфт, возникал вопрос: кто будет режиссером? Все ближе и ближе начало съемочного периода, а постановщика все нет. Тогда Саша говорит: «А, может, вы сами снимете?» — на что я рассмеялся. Да я ни разу не снимал фильм с инопланетянами, да еще с таким количеством спецэффектов. Это даже не обсуждалось! Потом предложили еще, потом еще. Потом начали капать на мозг, до тех пор, пока я не подумал: а почему бы и нет? Ловлю себя на мысли, что до съемок остается несколько часов, и в панике разговариваю сам с собой: «Неужели уже завтра съемки? Может, поручить кому-то другому снимать этот фильм? Может, есть еще шанс спрыгнуть?»

Федор Бондарчук / Фото: Виктор Вытольский

Я боялся еще и потому, что впервые делал фильм про «здесь и сейчас». День завтрашний или день вчерашний — это стены, за которыми можно спрятаться. Это мои внутренние проблемы, и я прекрасно отдаю себе в этом отчет. Это зона комфорта, затворки, за ними ты всегда можешь придумать свой мир, своих персонажей, которых никто знать не знает. У тебя может быть розовый танк, за который в «Обитаемой острове» я получил по полной! Танк на самом деле не был розовым, просто на планете Саракш в это время дня такое преломление света. А танк черный. Прошло уже почти десять лет, и мне все равно его припоминают. Но пойди докажи, что я неправ. Свой придуманный мир ты знаешь лучше, имеешь право трактовать каждый нюанс по-своему. Но здесь день сегодняшний, без прикрас, без цветокоррекций. Хотя на монтаже «Притяжении» я пытался сделать свою цветокоррекцию, но меня все время останавливали. Мы сбалансировали дома без каких-то визуальных аттракционов, очень ровно. Для меня это была действительно страшная задача.
 

Я не совсем понимал, что меня ждет. Но талант, желание слышать и слушать Саши и Михаила принесли свои плоды.

Лекция, посвященная фильму «Притяжение» / Фото: Виктор Вытольский

Очень страшно начинать работать с кем-то другим. Вот, правда, это очень большой страх. На предыдущих работах я загнал себя в придуманные мной рамки и жил в самим собой придуманном маленьком государстве. Но идея, которую принесли Саша Андрющенко и Миша Врубель, требовала поменять всю группу. Я сказал им: «Обновляйте все». В результате, они на самом деле поменяли все и всех, все цеха. Большую часть находил Саша. В частности, звук — включая новозеландского саунд-дизайнера Дейва Уайтхеда. Я, конечно, сопротивлялся, но в результате все, кого привели Врубель и Андрющенко, оказались высочайшими профессионалами. Уайтхед, к примеру, работал над «Районом №9», «Хоббитом» и недавним «Прибытием».

Михиал Врубель / Фото: Виктор Вытольский

Из старой гвардии, с которой я работал с 2004 года, с «Девятой роты», остались только художник-постановщик Жанна Пахомова и художник по костюмам Таня Мамедова. 

Саша Андрющенко — не только один из авторов идеи и сопродюсер, но и режиссер монтажа. Когда мы сделали первую сборку, было странное ощущение, что все правильно смонтировали и ничего менять не надо. То есть не было версии на 3 часа 15 минут, это было уже кино. Потом, конечно же, мы вернулись и все переделали. Процесс происходил так. Я говорил: «Послушай, Саш, я люблю сам монтировать, давай завтра с тобой сядем и поработаем». «Ну, конечно-конечно. А что вы хотите подмонтировать?» Я отвечал: «Ну, смотри, первая часть немножко “тянет”. В этом эпизоде видно, что это постановочное движение, давай “хвосты” отрубим. Здесь, давай, по музыке не в долю сделаем склейку, а в синкопу…» Саша: «Да-да, давайте, завтра вечером сядем, чтобы нам никто не мешал, и сделаем». 

Александр Андрющенко / Фото: Виктор Вытольский

Прихожу на следующий день. Саша говорит: «Давайте, посмотрим всю первую часть, вспомним, что вы там вчера говорили, подтянем». Сажусь, смотрю и ничего не понимаю, потому что все хорошо и мне все нравится. Я говорю: «А где все?» Саша: «Так все, что вы вчера сказали, я уже сделал». Ах ты, зараза! А как же мое блистательное умение?! Я же ас монтажа! А ты кто? И так было везде.

Много вырезали на монтаже, много пересняли. Это был первый случай пересъемок в моей биографии. Я знаю много кинематографистов, которые не обращают внимание на фокус-группы. Но я впервые переснимал сцены по результатам фокус-групп. Например, сцены в школе. Что-то объяснили на пересъемках, в тех сценах, которые вызывали одинаковые вопросы для разной аудитории. 

Вообще, название фильма «Притяжение» передает то ощущение на съемочной площадке, когда молодые актеры, новые люди в кадре и за кадром находились в состоянии притяжения друг к другу.

На лекции, посвященной фильму «Притяжение» / Фото: Виктор Вытольский

Самым сложным на «Притяжении» были не спецэффекты, не новая для меня манера съемки. Самым сложным была работа с актерами. Это касается и боязни, что я их плохо знаю, и того, что они были очень заняты в театрах, в которых служат, и страха, что они шли на невероятные жертвы (Старшенбаум пять дней не спала, так как снималась на другом проекте, и пришлось приставить к ней врача. Петров в пылу порезал сухожилия на ноге и полфильма играл с палочкой или стоя на одной ноге). Создание КПП с театральными актерами — это про ужас. После этого я говорил: «Ненавидите ли вы театр, как ненавижу его я?» 

Федор Бондарчук / Фото: Виктор Вытольский

Александр Петров, Ирина Старшенбаум, Риналь Мухаметов — это просто звери. Молодые актеры, которых не знает большинство зрителей в нашей стране, но они умеют все. У Ирины вообще нет актерского образования, но у нее все получалось чуть ли не с первого дубля. Петров — это псих какой-то! Как-то на пробах стоим, смотрим, как свою сцену сделал Петров. Я говорю: «Саша, не могли бы вы на полчаса остаться? У нас дальше пробы будут, но у нас нет актрисы, вы можете за нее сыграть, так актеру будет легче взаимодействовать?» Он говорит: «Да, пожалуйста!» И он играл эту актрису так, будто это она сама. С Ирой было то же самое, она также помогала на пробах, когда я просил ее сыграть за полковника. Я был даже не очарован, а по-ра-жён.

Ирина Старшенбаум и Александр Петров / Фото: Виктор Вытольский

Да простят меня другие театры и другие педагоги, но Кирилл Семенович (Серебренников) знает какой-то секрет для своих учеников и артистов «Гоголь-центра», благодаря которому они не просто выделяются среди других артистов… Мы выбирали среди сотен малоизвестных молодых актеров. Вот я вижу: интересный какой актер, характерный такой, если он снимется у нас, то у нас компания будет очень разношерстной. Кто это? Мне отвечают: «Гоголь». Угу, понятно. А вот этот коренастый такой, ни на кого не похожий? «Гоголь». В результате, так получилось, что Никита Кукушкин, Женя Сангаджиев, Ринат Мухаметов, сыгравшие у нас, — это все ученики Серебренникова, и я буду не в одном интервью благодарить за них Кирилла Семеновича. Это другие актеры, другое поколение, другие мотивации и абсолютно свободные. 

Евгений Сангаджиев, Федор Бондарчук, Никита Кукушкин на съемках фильма «Притяжение»

Еще я всегда мечтал поработать с Олегом Евгеньевичем Меньшиковым. Мне представился случай, наконец, предложить ему роль. Но он сразу сказал: «Да я же ни разу военных не играл». Нет-нет, я видел его в военной форме, и это было хорошо. Мы встретились с ним, начали обсуждать детали, в том числе и его график занятости в театре. Когда дошли до театра, я говорю: «Стоп, Олег, ты что, согласен, что ли?» Он отвечает: «А ты думаешь, что я тут с тобой сижу?» Так осуществилась моя мечта — снять в своем фильме Меньшикова.

Олег Меньшиков, Федор Бондарчук на съемках фильма «Притяжение»

Как мы с ним работали? Мы репетировали сцену без него. Отмечали точки, где он будет находиться, двигались. Потом появлялся Олег Евгеньевич, проходил сцену за 15 минут. Смотрел все на плейбэке, спрашивал: «Может, поменяем здесь так и так?» Я говорил, что нет, он все сделал в точности так, как я и хотел. «А может быть, поменяем вот это слово в фразе, оно как-то не очень “звучит”?» Да нет, Олег Евгеньевич, все очень хорошо звучит, мы сценарий шлифовали несколько лет. Он: «Тогда я поехал?» Да, Олег Евгеньевич, спасибо, мы сегодня прекрасно с вами поработали. 

Я много снял для этого фильма таких кадров, которые всегда меня спасали, все эти крупные детали через наезды, долли, бифокальные линзы, квадрокоптерная съемка и так далее. То, что я хорошо знаю и люблю. С их помощью я хотел тоже подстраховаться. 

Федор Бондарчук и Антон Долин / Фото: Виктор Вытольский

Но в результате мы эту красоту вырезали и оставили кадры, снятые с рук, добиваясь ощущения документальной съемки, вплоть до камер GoPro. Или оставили только то, что действительно имело значение и диктовало условия Арману (Арман Яхин, супервайзер визуальных эффектов, генеральный директор студии Main Road|Post). От каких-то приемов Арман отказался, потому что это сложно технологически. Перед командой VFX вообще стояла сложная задача: сделать фантастический фильм, но так, чтобы не переборщить и поверить в реальность происходящего. 

Федор Бондарчук / Фото: Виктор Вытольский

Что нужно для того, чтобы войти в команду такого фильма, как «Притяжение»? Талант, который можно увидеть. И ответственность. Последнее — важнее. Это касается каждого человека в группе. Поверьте, я так часто встречался с кинематографистами, которые говорили: «Ну конечно, мы все сделаем!» Но как, когда?… Я понимал, что это колоссальный объем, полтора года постпродакшна, которого я никогда не делал. Поэтому тут нужны были люди, которые своим талантом меня бы подстраховывали. И, повторюсь, ответственностью перед всеми тоже.